Единственная для эшра. Эволюция. Книга 2 - Ираида Волконская

И вдруг, словно в подтверждение его эмоций и ощущений Дара изменяется: волосики темнеют, а глаза, сначала став фиалковыми, практически сразу меняют свой цвет на зелёный! Теперь на него смотрят такие же глаза как у него! Он не знает как такое возможно, но его дочь будто решила сделать ему подарок! Сейчас уже никто не усомниться в их родстве. Да, она его дочь!

Алан переводит взгляд на Рину его жену, ту, что подарила этому миру такое чудо – их дочь. И его сердце переполняет любовь и чувство безграничной благодарности. Она смогла, она справилась! Его нежная и такая сильная Арина. Он любит её больше жизни и не позволит никаким сомнениям разрушить это божественное чувство. Он смотрит ей в глаза и шепчет: – Я люблю тебя! Спасибо! Спасибо, родная!

А она в ответ лучезарно улыбнулась, и её глаза озарились любовью и счастьем. Словно вспыхнула сверхновая, словно сегодня первый день творения и жизнь начинается с чистого листа. От её взгляда душа Алана воспарила и наполнилась внутренней силой. «Всё у нас будет хорошо!» – уверенно подумал он.

***

Подошедший к Алану врач, чтобы забрать Дару на взвешивание и все необходимые далее процедуры, замешкался, с удивлением разглядывая ребёнка, явно не понимая, почему изменился цвет её волос, а уж когда она открыла глазки, с любопытством разглядывая подошедшего, вообще оторопел. Но Алан не отдал ему дочь, а кивнув, пошёл относить ребёнка сам. Странно, что она практически не плачет, а взгляд осмысленный, словно ей уже минимум несколько месяцев. Она заплакала, только когда ей сделали больно, взяв образец крови, но быстро успокоилась – удивительно!

Я очень хочу поскорее перебраться в нашу комнату, но врачи категорически мне в этом отказали, заявив, что я должна пробыть в палате под наблюдением минимум сутки, так же как и мой ребёнок. Не без усилий подавляю глухое рычание, но иду на уступки…пока.

Со стола, на котором собственно прошли роды, встала через пять минут, не чувствуя никаких последствий после довольно неприятного процесса – ускоренная регенерация сделала своё дело. Чувствую лёгкую усталость как после стандартной тренировки не более, поэтому необходимость пробыть в этих белых стенах ещё сутки сильно нервирует. Не выпускаю дочь из поля своего зрения ни на секунду, настороженно следя за всеми манипуляциями врачей.

Успокаиваюсь, только после того как мы с ней оказываемся в палате; дочь спит как ни в чём не бывало у меня на руках. Раздумываю над тем, чем буду её кормить, так как молока пока нет. Тихонько приоткрыв дверь, в палату заходит Алан с родителями. Дарэк с Норой будить малышку не стали, посмотрели на неё с моих рук и ретировались, оставив нас втроём. Про себя порадовалась, что Дара поменяла свой «окрас» до встречи с бабушкой и дедушкой. Но если бы этого не произошло, пришлось бы им рассказать некоторые интересные факты моей генетики. Хотя,…красные глаза дочери меня саму по-настоящему напугали, но ведь белки были обычного белого цвета и кожа светлая. Господи, о чём я думаю?! Неудивительно, что Алан испытал такую бурю противоречивых чувств, когда увидел нашу дочь. Вот и сейчас неловкость буквально повисла в воздухе.

– Как ты? – наконец слышу его голос.

– Всё хорошо, – искренне ответила я, внезапно ощутив, как грудь наливается молоком. Теперь действительно хорошо! Видимо почуяв еду, малышка заворочалась и, не просыпаясь, принялась есть. Надо же, как всё просто у меня оказалось, а я читала, что порой это занимает куда больше времени и бывает болезненно. Странно, но муж почему-то смутился, наблюдая за процессом кормления. Почему я стала так ярко ощущать его эмоции? Да и то, что чувствует Дара тоже для меня не секрет. Сейчас она полностью удовлетворена: в непосредственной близости она чует отца, вкус молока ей очень нравится, а ещё ей нравится быть у меня на руках. Потрясающе!

– Рина, скажи… у меня же не было галлюцинаций, и у Дары, действительно, были белые волосы и красные глаза? – осторожно подбирая каждое слово, спросил муж.

– Да, – только и смогла ответить я. Но пару секунд спустя, испытывая лёгкую степень раздражения, спросила: – Ты же не сомневаешься в том, что являешься её отцом?

– Нет, Рина, я не сомневаюсь. Эшр не может спутать своего ребёнка с чужим, мы это чуем, – уверенно ответил Алан. – Пожалуйста, прости, что невольно оскорбил тебя. Просто…я не понимаю…

– Я сама не понимаю, – честно… И удивилась я не меньше тебя. Но она изменилась, – у неё теперь твой цвет глаз, – сказала и улыбнулась. Почему-то этот факт меня сильно умиляет. – И вообще, она очень похожа на тебя! Только вот уши круглые, пожалуй, это удивило меня не меньше остальных её внешних странностей.

– Как раз такая форма ушей – это нормально. Они изменяют свою форму на втором году жизни. Ты что забыла, какие уши были у Тео?

– Ой, и, правда, – круглые, – вспомнила, отыскав в памяти нужный кадр. Дара тем временем наелась и вновь уснула. Какой спокойный ребёнок. – Она у нас уникальная, умная и красивая!

– С этим не поспоришь, – улыбнулся Алан. – На мой взгляд, даже слишком умная, но она только родилась, посмотрим, будет ли она удивлять нас дальше.

***

И она продолжила нас удивлять. В первые три дня своей жизни дочка только и делала, что спала, просыпаясь только для того чтобы поесть, но такую потребность она испытывала гораздо реже обычного ребёнка. Она не плакала, и почти не двигалась, разве что головкой крутила, каждый раз, словно прислушиваясь к чему-то. А ещё, даже во сне активно принюхивалась, периодически морщась – ей явно, как и мне, не нравилось в медблоке, в котором из-за её странностей нас оставили на неопределённый срок. Гр-р-р! Врачей всё это беспокоило, а меня почему-то нет. Внутренняя уверенность, что с Дарой всё в полном порядке не покидала меня ни на минуту.

Так же как и мысли о моём последнем контакте с Гэрсом. Что это было?! Что на него нашло?! Если до этого внутренне я даже смирилась с его присутствием в своей жизни, в частности, из-за потребности в его энергии для моего ребёнка, то сейчас меня колотит от одной только мысли о новой встрече с ним. Правда, надежда, что он может как-то помочь мне спасти мать, по прежнему тлеет внутри, и ради этого я могла бы стерпеть многое. Но сейчас ему нет смысла больше приходить: мне лишняя подпитка не нужна, так как дочь уже родилась, и её, слава богу, он похищать не собирается, конечно, если верить ему на слово. Но судя по его эмоциям, нужна ему именно я и в совершенно определённом смысле! Странно, ведь раньше он был абсолютно бесчувственным и заявлял, что не понимает, для чего люди занимаются любовью! При этом в последний раз он хотел меня и очень сильно. Его желание буквально обжигало меня на протяжении всего поцелуя! Я же не чувствую к нему ничего, кроме страха и раздражения. Он не приятен мне на всех уровнях.

Я поклялась себе, что ни за что не расскажу Алану про последнюю выходку Гэрса – чувствую себя предательницей, но я знаю, что мужу это знание принесёт сильную боль, а также много других неприятных эмоций и, прежде всего, бессилие, ведь он никак не может повлиять на ситуацию. Я не хочу, чтобы Алан сомневался в моих чувствах к нему, в моей верности. Ведь я люблю его! Но знаю, бывает, что никакие заверения одного не могут доказать другому искренность слов первого. Так что лучше буду молчать. Как я поняла, Гэрс избегает приходить в этот мир воплоти, а возможно, просто не может, и ещё он не может влиять на Алана! Значит, надо запрятать эти воспоминания в самую глубину своей души, запереть и выкинуть ключ, всё – ничего не было и точка.