Удравшая от оборотня - Ева Горская

— С вами все хорошо, — в бессильной злости сжала кулаки. И этот туда же.

— Что. Со. Мной? — кажется, я зарычала.

— С вами все хорошо, — снова начал Артемьев. Разговаривал так ласково, словно, с помешенной. Почти сюсюкал, как с маленьким неразумным ребенком. — Естественно, потребуется какое-то время для полного восстановления.

— Полного? — а такое возможно? С надеждой чуть повернула голову в сторону говорившего. Вышло это на одних инстинктах.

— Конечно, — была готова поклясться, что мужчина разулыбался, — вы еще не вошли в полную силу, регенерация пока ослаблена, — и что это значит?

— Я ослепла?

— С чего вы взяли? — удивился врач.

— Я. Не. Вижу!

— Это естественно, — голос оставался таким же веселым, а мне захотелось придушить этого идиота. Завела руку за голову и стала вытаскивать подушку. Ничего сделать этому придурку не могла, но хоть запустить постельной принадлежностью, выказав свое отношение к ситуации, профессионализму врача и к Артемьеву в частности. Рука задела голову. Забинтована. Впрочем, ничего другого я не ожидала.

— Любовь моя, не надо трогать повязку, — не остановилась, аккуратно касаясь кончиками пальцев бесконечных бинтов. Порадовало, что замотано лицо было полностью, в том числе и глаза. Возможно, все не так плохо.

— Снимите и дайте зеркало, — говорить до сих пор было несколько тяжело. Собственно, рот мне тоже практически замотали. Похоже, намотали бинтов, не жалея, решив мумифицировать при жизни.

Кто-то мягко взял за руку, подозреваю, что Лукрецкий. Отвел руку от лица и поцеловал пальчики.

— Через пару часов вам будут делать перевязку, посмотрите, — отмахнулся Тимур Иванович. — Как вы себя чувствуете?

Промолчала. Хотя мне хотелось закричать "Дерьмово", только вот моральных сил во мне не было.

— Сейчас, — неожиданно произнес Влад.

— Это неразумно.

— Сейчас, — в голосе моего оборотня появилась твердость. — Злата слишком переживает, — надо же. Неожиданно вспомнилось, что Лукрецкий мог считывать мои эмоции. Удобно. Только где он был до этого?

— Хорошо, но вы должны понимать, Злата Юрьевна, что нападение не прошло без последствий. Кожный покров только начал восстанавливаться, — сначала спинка кровати медленно поехала вверх, превращая постель в подобие кресла. Затем чужие руки осторожно коснулись моей головы. — Владимир Андреевич, придержите, пожалуйста, пациентку за плечи. Она слишком слаба, — дернулась. Как же слаба! Оторвать голову от подушки я вполне могла самостоятельно.

— Тихо, милая, — хмыкнул Лукрецкий, аккуратно придерживая за плечи. — Не сопротивляйся, — чужие руки проворно освободили лицо от бинтов.

— Глаза пока не открывайте, — произнес Артемьев, аккуратно возвращая голову на подушку. Вместо глаз я чуть приоткрыла рот, пытаясь понять, насколько все плохо. Опять услышала смешок оборотня. Весело ему. Зараза! — с правого глаза, словно, что-то сняли, а после легонько протерли. — Можете открывать. Руками, пожалуйста, не трогайте. Как и сказал, кожный покров слишком тонкий.

Аккуратно приоткрыла глаза, а потом широко распахнула. Счастье какое! Я видела!

Только вот то, что я увидела повергло в шок. Лукрецкий тащил к кровати огромное настенное зеркало. Невероятно! Похоже, он его снял со стены в ванной комнате. Учитывая, насколько была шикарной палата, уверена, что к ней прилагался личный санузел. Зато я уже смогла взглянуть на себя издалека. Пока то, что видела не ужасало. Правда, видела не так много. По лицу… его правой части была размазана какая-то полупрозрачная серая муть, напоминающая по структуре подсохшую маску для лица.

— Ближе подойди, — приказала оборотню. Полюбовалась на себя. С первого взгляда, действительно, ничего страшного. Только вот под слоем грязи ничего толком видно не было. — Это можно как-то убрать?

— Не стоит тревожить кожный покров. Он пока слишком чувствительный, — вмешался Артемьев. — Вы убедились, что с вами все нормально? Под мазью нежная розовая кожа. Как можете видеть, никаких шрамов и рубцов. Вам очень повезло, что кислота не попала в глаза. Скорее всего, регенерация не помогла бы и пришлось делать операцию, — похоже, шрамов и рубцов, как выразился Тимур Иванович, действительно, не было. Правда, я предпочла бы рассмотреть себя более подробно. — Теперь закройте глаза.

— Нет.

— Я должен вернуть повязку, — возмутился врач.

— А я хочу видеть.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился он. Услышала какой-то странный звук, шорох, словно, чего-то вскрываемого и повернула голову вправо.

— Вы издеваетесь? — в ярости спросила. Врач, как ни в чем не бывало, держал в руках пакет с одноразовой маской для лица какой-то фирмы. Все бы ничего, но маска была явно косметическая.

— Что-то не так? — ткнула пальцем в нужном направлении.

— А-а, — понимающе произнес Артемьев. — Мое изобретение, — с гордостью произнес Тимур Иванович. — Между прочим, отлично продается. В прошлом году признан товаром года и получил соответствующую награду, — мужчина извлек из пакета маску и со словами "Закройте глаза" приложил мне ее к лицу. Кожу сразу неприятно обожгло прохладой. У меня слов не было. Нет, одно нашлось:

— Зачем?

— В вашем состоянии это очень полезно. Она преимущественно состоит из настоя различных трав, обладающих регенерирующим действием.

Дверь снова отворилась.

— Зачем? — снова повторила. Нет, ну, очень странное лечение оказывали в этой клинике. Простите, но я и дома могла воспользоваться подобными подручными средствами.

— Пожалуйста, не разговаривайте, пока я вас бинтую, — строго произнес доктор.

— Позволь, я объясню, доченька. Меня тоже подобное возмутило. Но как пояснил Тимур Иванович, гидрогелевая маска позволяет лучше впитываться лечебной мази.

— Именно, — весело произнес врач, что-то дополнительно накладывая мне на правый глаз. — Гидрогель используется в пластической хирургии. Вам же это не нужно. Зато подобный метод позволяет мази полностью впитаться в кожу, а не в бинт, — логично, но как-то все равно странно. Хотя, опять же, какая разница, если это работает. — Я понимаю, у вас накопилось много вопросов. Но постарайтесь, Злата Юрьевна, разговаривать в ближайшие дни поменьше. Не стоит лишний раз напрягать лицевые мышцы.

Врач ловко намотал на лицо бинт, оставив две небольшие щелочки. Для левого глаза и для рта. Ну, хоть что-то.

— Раз вы пришли в себя, я распоряжусь принести вам что-нибудь из еды. Питаться в ближайшую неделю придется через трубочку. Есть какие-то пожелания, — представила обычный такой обед. Жареная картошечка и мясо или там макароны с котлеткой. А теперь все это в блендер. Брр. Меня затошнило.

— Злата будет смузи из фруктов. Да, любимая? — понимающе распорядился Лукрецкий. Благодарно чуть кивнула, при этом внимательно рассматривая женщину. Это явно не мать Влада. Госпожу Лукрецкую я отлично запомнила. — Вероника Александровна, вы ведь сходите за ним? — с нажимом произнес он.