Повседневная жизнь старообрядцев - Кирилл Кожурин

Увидев, что «невозможно граду укрытися на верху горы», Феодосий в 1699 году, взяв с собой мать и сына Евстрата, переехал в Речь Посполитую, в Невельский уезд, где был принят паном Куницким. В Житии Феодосия приводятся такие мотивы переселения: «Не мучения и смерти бояся сие сотвори; желателен убо зело бяше за древнее святоотческое содержание усердно душу свою положити, но другим пользы и спасения желая и Господню заповедь исполняя: Аще, рече, гонят вы во граде сем, бегайте в другий».

Вслед за Феодосием в Польшу отправилось «множество христиан от градов, весей и сел, любовию распаляеми… желающе древлецерковное святое православие немятежно соблюдати и под руководством его пребывати». Оставляя насиженные родовые гнезда, староверы брали с собой лишь самое необходимое и дорогое — святые иконы и церковные книги. Всего собралось в Невельском уезде «мужеска пола до 600, девиц же и жен до 700». Были здесь люди разного звания — от простых крестьян и посадских людей до людей знатного происхождения — дворян и бояр. Но всеми ими двигал один мотив: спасти свою душу, поскольку сохранение правой веры в чистоте на их родине стало невозможным. Настроение их лучше всего выразил Феодосий Васильев: «А я, грешный, того ради скитаюся за имя Исус Христово, чтобы мне во веки душою и телом не погибнути, и от Бога и святых Его не отлучитися, и царства небеснаго не лишитися, и пищи райския не удалитися, и избавитися бы мне муки вечныя, и плача неутешимаго, и скрежета зубнаго. Да аще мне и скорбь приходит, ино Господь меня утешает Своими пречистыми усты, — тако глаголет: аще кто Мене ради оставит отца, или матерь, жену и чада, рабы и рабыни, — и Аз вам буду отец и мати, и жена и чада, и рабы и рабыни, и послужу вам яко братиям и другам»[97].

С разрешения польских властей близ деревни Русановой Крапивинской волости были устроены две обители: мужская и женская[98]. На первых порах у насельников Русановской обители было немало трудностей — приходилось сначала расчищать землю от леса и только затем возводить деревянные постройки. Но всему предшествовала и во всём помогала молитва. Первыми в обителях были поставлены соборные моленные. «В обителях же овиих (обеих. — К.К.) служба Божия: вечерня, павечерня, полунощница, утреня, часы, молебны и панихиды, со чтением и сладкогласным пением, святым старопечатным книгам вся по уставу, чинно и красно вельми, на кийждо день исправляшеся». Устав в обителях был положен «иноческий, Василия Великого», во многом напоминавший уставы монастырей прежних подвижников Святой Руси — преподобных Пафнутия Боровского и Иосифа Волоцкого. Во время трапез, которые были общими, читались поучения. Хлеб и другие продукты тоже были общими. Одежда, обувь и прочие необходимые вещи выдавались из общей казны.

Главными чертами Невельской обители были суровая монастырская дисциплина, послушание своему настоятелю, многочасовые службы и общность имущества. Согласно постановлениям Новгородских соборов все члены общины должны были соблюдать безбрачие. Для решения важных религиозных, догматических или хозяйственных вопросов в общине созывались собрания или соборы, в которых участвовали наставники, книжники и другие члены общины. Решения на этих соборах принимались сообща.

Феодосий, как духовный руководитель общины, сам отправлял в обители основные церковные службы и требы, крестил, исповедовал, отпевал умерших. В религиозной и хозяйственной жизни его главным помощником был умный, кроткий, образованный и весьма сведущий в Священном Писании выходец из дворянского сословия Захарий Бедринский[99]. Другим помощником был Стефан Валацкий, проводивший службы в храме в отсутствие Феодосия. Из других «християнских учителей» известны имена Спиридона Максимова, Симеона Григорьева, Прохора Матвеева, Ивана Кондратьева и Ивана Семёнова, сопровождавших Феодосия Васильева во время его поездки на Выг в 1706 году. Среди его многочисленных учеников и последователей упоминаются многие, имевшие высокое происхождение, — «Антоний Авраамов, муж духовный, Дмитрий Негановской, Герасим Злобин, патриарший дворянин, духовный, Феодор Афанасиев, Никита Иванов, Иаков Хмелев. Тако же и от болярынь благородных не мало, яже суть сии: Небаровых вдова и две сестры девицы, Полонских девица, Нееловых вдова со дщерию, Дириных жена, Дядевкиных три девицы, Стоговых девица, Елагиных две сестры и прочий». «Многие, — говорится в Житии Феодосия, — от благородных боляр оставляху домы, высокия чести, поместия, крестьян своих, и прочил стяжания вся в уметы вменяюще, наставника же и учителя его себе имети желающе, прихождаху во общее житие к нему и, свою во всем волю отлагающе, любезно повиновахуся ему…»

Кроме соборных моленных, имелись в обителях больницы, богадельня, многочисленные хозяйственные постройки, в которых постоянно на общую пользу работали все члены общины. Насельники обителей в основном занимались хлебопашеством. «Праздность — училище злых», — любил напоминать Феодосий, сам подававший пример трудолюбия и принимавший деятельное участие во всех работах. Феодосий пользовался у своих единомышленников огромным духовным авторитетом. Он был человеком начитанным, энергичным и уверенным в правильности своих идей, а главное, слово и дело у него не расходились друг с другом: «…вся заповеди Божия и святых добродетели делом совершати наставляя, сам прежде не словесы точию (только. — К.К.), но творением, во образ всем сия исполняя — веру, любовь, надежду, правду, мужество, мудрость, целомудрие, молитву, воздержание, кротость, смиренномудрие, безгневие, непамятозлобие, долготерпение, милосердие, странноприятие, пост, бдение, нищету, малословие». Его знали и любили в самых отдалённых местах. Наличие же двух обителей позволяло давать приют многим беглым старообрядцам из России.

Однако, несмотря на общность имущества и соблюдение правил безбрачия, Феодосий не считал свои общежительства монастырями. Для его последователей Невельская община и подобные ей были всем «христианским миром», где они жили отдельно от греховного мира, завоёванного антихристом. «Это был особый мир людей, почитавших себя избранными Богом для спасения, которые решительно отмежёвывались от постороннего, греховного и погрязшего в светскую жизнь человечества. Вне общины всё принадлежало антихристу, в домах, на полях, на торгах была его печать, и извне общины были возможны лишь грех и великая погибель»[100].