Далекий след императора - Юрий Торубаров

Хан оказался твёрдым и преданным дружбе человеком. Увидев в таком наряде Пожарского, он был весьма удивлён, и князю пришлось рассказать всё о своих приключениях. Хан слушал гостя внимательно. Его пожиревшие брови редко двигались. Когда Пожарский закончил повествование, хан понял всё.

— Кто смел, вопреки его воле, выставить кольцевую охрану вокруг града? — грозно обратясь к царедворцам, спросил он.

Толпа молчала. Хан приподнялся. Это был худой признак. Ещё мгновение — и он отдаст команду сломать шею одному из присутствующих. Все вздрогнули. Из средних рядов раздался чей-то голос:

— Омовжа!

Чанибек давно замечая, что этот темник не раз презрительно улыбался, когда говорил хан.

— Сюда его!

Вскоре, в сопровождении нескольких тургаудов, появился и Омовжа.

— Кто приказал выставить охрану вокруг города? — грозно пристав, спросил хан.

— Я! Прости и помилуй, великий хан! Я хочу...

Но было поздно! Хан провёл по своему горлу рукой. Татарина схватили и тут же сломали шею.

Затем хан приказал всем удалиться, оставив одного Пожарского. Чанибек не мог смотреть на ободранного гостя и приказал принести ему свою одежду. Ханский стол был, как всегда, обилен. Потягивая прохладную арзу, они вели беседу. Чанибек спросил у Пожарского, как он считает: почему Омовжа выставил такое охранение. И Пожарский начал, не долго раздумывая:

— Я, великий хан, тебя считаю не только великим, но и другом. А у нас на Руси за друга каждый готов отдать свою жизнь.

— Хороший обычай, — вставил хан.

— Поэтому я буду говорить то, что думаю.

Тот закивал.

— Я знаю, что великий Литовский князь хочет прислать к тебе своего брата, — сказав это, он посмотрел на Чанибека.

Тот только улыбнулся. Пожарский продолжил:

— Олгерд умный, хитрый и коварный князь. Я думаю, что он хочет, чтобы ты помог ему сломать шею великому Московскому князю, который служит тебе, как и его отец, верой и правдой.

Татарин качает головой.

— Так вот, — продолжил князь, — сам Олгерд христианин. Ему уже принадлежат несколько русских княжеств. Свалив московского князя, он забирает вожжи в свои руки. А став таким могущественным, он больше не захочет платить тебе дань. Понял? — Пожарский посмотрел на хана.

Лицо того было серьёзным. Он, почувствовал Пожарский, во всём объёме понял грозящую ему опасность.

Чанибек хлопнул в ладоши. Точно из-под земли появился предводитель тургаудов.

— Литовского князя, когда он появится, брось в темницу! — грозно приказал хан и, повернувшись к Пожарскому, сказал:

— Вернёшься к своему князю, скажи ему: пусть пришлёт людей и заберёт пленника. Или, постой, я лучше сам его вам отправлю.

Когда они расставались, хан как бы между прочим бросил:

— Давненько я не видел великого князя.

Пожарский в ответ с улыбкой сказал одно слово:

— Будет! — и добавил: — Береги, великий, себя! С отпадчиками[28] разберись. Это они хотели нас разделить!

Хан после этого долго допытывался, что за слово отпадчик. Когда узнал, было поздно.

Обойдя пасущийся табун, к костру, около которого сидело несколько человек, подошёл Егор. Они раздвинулись, давая парню место.

— Что-то Выдра запаздывает, — проговорил кто-то из них, — а жрать охота, аж в пузе булькает.

— Ты как боров: жрать здоров! — пошутил кто-то из ребят.

— А сам тоть! Чья бы корова....

— Едить! — крикнул один из парней.

Все повскакивали. И действительно, к ним с дороги съехала телега. Выдра! Он вёз хлеб, кое-что из продеуктов. Когда Выдра появился среди своих, подавая мешки, сказал:

— Чё в замке делатса!

— Чё? Чё? — задавили его вопросами.

— Чё! Казнить будуть одного прусса. Ягор, ты де? — Выдра завертел головой.

— Я здесь! — ответил тот.

Он оказался в стороне от костра и как новичок пока не очень активничат.

— Ты слыхал? — спросил Выдра, обращаясь к поднявшемуся Егору.

Парень только кивнул головой.

— Ты не понял? Так ето твово... э... — глядя на Егора, сказал тот, садясь на телегу.

К нему метнулся Егор.

— Мойво? — переспросил он.

— Твойво, твойво, — подтвердил Выдра, — но! — и взмахнул кнутом.

— Я с тобой! — крикнул Егор, прыгая на телегу.

— А жрать? — заорали пастухи.

— Без меня! — махнул Егор.

— Ну и дурак, — сказал кто-то.

Но Егор уже не слышал.

Стража в замке была строгой. Выдру они узнали, недавно отъезжал, а об Егоре ему пришлось рассказывать. Ничего, пропустили. Всю дорогу Егор думал, где он будет искать Камбилу и остановился на том месте, где ему пришлось прожить несколько дней в подземелье, откуда его вытащил Гланда. Мимо его дверей тогда часто проходили вооружённые люди. Они уходили вглубь, в темноту. Он слышал их голоса. Непонятные ему: «Хальт! Гроз!» каждый раз повторялись.

Когда они въехали во двор, Выдра, видя, как от вечернего похолодания Егор растирал своё тело, сказал:

— Пойдём ко мне в конюшню, я дам тебе старую рыцарскую одежонку. Она потеплее твоей.

Егор не отказался. Выбирая из кучи более подходящие вещи, спросил:

— А зачем они его сюда бросили?

— А хто их знаить? Бросают, да и всё!

Придя к себе, Егор облачился в старье и пошёл вниз. Прошёл мимо своих бывших дверей и пошёл дальше. Через некоторое время он услышал знакомое: «Хальт!». Как-то машинально ответил: «Гроз!». Больше его никто ничего не спрашивал. Когда он подошёл поближе, то увидел, что там горела свеча и двое стражей на старых сёдлах сидели у двери. Один из них поднялся и подошёл к Егору. Поглядывая на него, спросил:

— Новенький?

Егор только кивнул.

— Ну, проходи. Знакомишься?

Парень опять кивнул.

— Чё здесь? — спросил Егор, показывая на железную дверь.

— Да, смертник, — безразлично ответил тот, кто его встретил.

— Холодновато тут у вас, — сказал Егор, поёживаясь.

Он постоял какое-то время, потом сказал:

— Ну я пойду.

— Иди, — говорил всё тот же страж, — надумаешь прийти, воды принеси. Горло что-то пересохло.

— Ладно! — ответил Егор и решительно направился прочь. Похоже, что в его голове созрел какой-то план.