Билет до станции «Счастье» - Шерил Сент-Джон

На стук никто не ответил, и он толкнул дверь.

Женщина, ссутулившись, сидела в кресле возле тлеющего камина. У ее ног на ковре валялась пустая бутылка, другая, наполовину пустая, стояла рядом па столике.

– Селия! – резко позвал он.

Она не пошевелилась.

Он распахнул окно, отнес ее на кровать, в пустую корзину сложил все бутылки, пустые и полные, и ушел, прихватив с собой корзину.

Слугам он приказал не приносить ей спиртного без его личного разрешения. Затем он заперся у себя в комнате.

Проверив свои личные вещи и обнаружив, что пропали запонки с бриллиантами и часы, он вынужден был согласиться с матерью, что побег Клэр не имел смысла.

Николас приглушил свет керосиновой лампы и откинулся на кровать. Ее предательство угнетало его. Он был прав, когда не доверял ей. Она вышла за Стефана ради денег Холлидеев.

И пока он сам не женится и не заведет ребенка, она – мать единственного наследника Холлидеев.

Он закрыл лицо руками. Непрошеное отвратительное подозрение закралось в его душу. Милош. Он отчаянно пытался прогнать его, но оно не уходило, и ему пришлось рассмотреть его повнимательнее. Они оба наслаждались обществом друг друга. Они часто увлеченно разговаривали, обменивались улыбками.

Николас ненавидел себя за то, что не доверяет своему другу. Милош никогда не предавал его. Он слишком уравновешенный, чтобы позволить женщине лишить его здравого смысла.

Но разве Николас не считал себя всегда таким же? И вот, она так легко его одурачила. Она могла одурачить любого мужчину.

Нет, нельзя было поддаваться таким мыслям. Он напрасно изводит себя. Милош красивый мужчина, но он недостаточно богат на вкус Клэр.

Что с ним происходит? Он сам не свой с того самого момента, как поехал за Клэр в больницу.

Она унизила его, заставила почувствовать себя предателем по отношению к памяти брата.

Это был ее план, с горечью осознал он. Если тактика явного обольщения, которую использовала Джудит Марчелино, раздражала его, то метод Клэр вскружил ему голову.

Она могла получить все. Он никак не мог понять, почему она упорхнула, когда ее хитрость оказалась такой удачной.

Но она ушла. И это все, что он знает.

Он не хочет ее больше видеть, но он должен чтить желания своей матери.

На следующее утро он стоял перед дверью «Грэмб и сыновья». Говард Грэмб, тучный джентльмен, отпер дверь и впустил Николаса.

– Вы хотите приобрести подарок? – поинтересовался он.

– Я пришел за украшением, которое продала молодая женщина вчера.

– А-а, да. – Ювелир наклонился, открыл напольный сейф и извлек атласную коробочку. – Великолепная вещица.

Николас уставился на изумрудный браслет. Он видел его на запястье у Клэр, по крайней мере, раза два.

– А где остальное? Изумрудное ожерелье, несколько колец, браслет с бриллиантами…

Говард Грэмб покачал своей лысой головой.

– Запонки с бриллиантами, часы?

Он снова покачал головой.

– Это единственная вещь, которую я приобрел за весь вчерашний день.

– Но она предлагала вам остальное?

– Нет, у нее был только этот браслет.

– Я хочу знать, сколько вы дали ей за этот браслет.

– Сто двадцать пять долларов, – признался он.

– Но он стоит раза в четыре больше.

– Не для меня. Я буду счастлив, если смогу продать его за двести пятьдесят.

Николас достал из кармана пиджака кожаный бумажник и извлек из него ассигнации.

– Двести пятьдесят. – И Николас потянулся через прилавок, чтобы забрать у удивленного ювелира браслет. – Если она вернется, немедленно сообщите мне, – приказал Николас, бросив свою карточку на стеклянный прилавок.

– Да, мистер… Холлидей! Непременно. Спасибо вам.

Николас опустил браслет в карман.

– Сколько еще ювелиров в Янгстауне?

– Человек семь.

Николас вышел из магазина. Вечером за ужином он достал из кармана браслет.

Его мать уставилась на мерцающие изумруды.

– Это браслет принадлежал Клэр.

Он пожал плечами.

– Или кому-то, кого она обокрала раньше. Она продала его Грэмбу.

– А остальное?

Он покачал головой.

– Пока нет. Я телеграфировал ювелирам в пяти штатах. Я верну твои украшения.

Она кивнула. Ее не волновали украшения.

Остаток ужина прошел в молчании. Леда все время косилась в сторону пустой люльки, пока Николас не приказал миссис Пратт убрать ее. В конце концов, Леда извинилась и встала из-за стола.

– Спокойной ночи, мама. – Он подождал, пока она не выйдет из комнаты, отодвинул тарелку и, поставив локти на стол, закрыл лицо руками.

Чертова женщина! Чтоб она провалилась! Мало горя она причинила семье, выйдя замуж за Стефана? Зачем ей надо было причинять боль и его матери тоже? Ради чего?

А как же их поцелуи и объятия?

О чем он думает?

Его интуиция говорила ему, чтобы он был осторожен. Он был осторожен, но его очаровали. Ослепили. Каким же глупцом он оказался.

Она отличная обманщица. Красивая, страстная, с налетом невинности. Она летел, как бабочка на огонь.

– Вы закончили, сэр?

Николас поднял глаза – миссис Пратт убирала со стола.

– Да, спасибо.

Он встал.

Ему нужно встретиться с ее матерью.

– Что вы знаете об отъезде Клэр? – спросил Николас у Селии на следующий день.

Селия медленно повернулась, словно каждое движение причиняло ей боль. Она заглянула в ящик в шкафу, потом в секретер, затем оглядела комнату.

– Отъезде куда?

– Именно это меня и интересует.

– Где моя вчерашняя бутылка? – спросила она сама себя.

– Я отвечу вам на этот вопрос, когда вы ответите на мой.

Она искоса посмотрела на него и опустилась в кресло.

– Ладно. Черт возьми, меня мучает жажда.

– Я хочу знать, куда уехала Клэр и почему.

– Уехала? – повторила Селия.

– Совершенно верно, она уехала. Продала браслет, который, говорила, вы ей подарили.

– Какой браслет?

– Изумрудный.

– Хм. – Селия откинула с лица прядь своих красных кудрей.

– Вы ей дарили браслет?