Гори все синим пламенем - Марина Серова

Выскочив в коридор, я увидела в конце его силуэт Витальки, который с глухим ударом отлетел к стенке. Ужас охватил меня.

«Убит!» — мелькнуло в голове. Однако Беккер-младший не начал сползать по стене, как было бы, если бы мое предположение оказалось верным, а, напротив, несколько задержавшись, будто окаменев от шока на несколько секунд, как от пружины, отскочил от нее и метнулся дальше — Слава богу! — на ходу пробормотала я.

Однако в этот момент правая моя нога зацепилась за что-то, и я, словно крыльями, взмахнув руками в воздухе, рухнула как подкошенная вперед. Ковровая дорожка, которую Виталька или тот, кого он догонял, невольно сбили у порога в кучу, сыграла роль подножки.

— Черт! — отчаянно завопила я, поднимаясь на ноги.

Будто злой рок мешал мне сейчас осуществлять то, что обычно я делала с необыкновенной сноровкой, удалью и ловкостью.

Так обычно падают в комедиях, которые даже угрюмца заставляют схватиться за живот.

Но мне смешно не было, хотя я всегда считала себя весьма самокритичной.

Ушиблась я довольно ощутимо, но, не обращая внимания на боль, я в мгновенье ока преодолела коридор и выскочила на улицу. Беккер-младший беспомощно стоял у дороги, держа в руках.., кудрявый огненно-рыжий парик.

— Где? — неистово заорала я.

Виталька ничего не сказал и только махнул рукой вправо.

— Где? — еще раз зло процедила я.

Беккер, тоже злой, сдержался и тихо, осипшим вмиг от волнения голосом сказал:

— Ушел! Свалил…

— На чем? Как свалил?! — отчаянно воскликнула я.

— Тачку поймал…

— Так в погоню! — крикнула я и метнулась было к своей машине, но в тот же миг вспомнила, что Валерия Павловича оставлять одного нельзя.

Да и Виталька охладил мой пыл, сказав:

— Куда догонять-то? Ведь они скрылись за углом и неизвестно в какую сторону поехали!

— А номера? — вдруг обрадовавшись возникшей идее, спросила я.

— А их.., не было… — сам удивившись, вспомнил Виталька.

— Как?! — ахнула я. — Что ж это за тачка без номеров?

— Не знаю… — глядя на меня по-детски наивными глазами, тихо проговорил Виталька, а потом несмело предположил:

— Значит, его ждали?

— И как ты догадался? — съязвила я, злясь на Виталькину нерасторопность, но в глубине души понимая, что он виноват в сложившейся ситуации нисколько не больше меня.

На крыльце появился Беккер, а за ним толпа подчиненных, похожая на королевскую свиту. Все ахали, охали, обращались к нему с вопросами, на которые он не отвечал, выражали сочувствие, видя ссадину чуть повыше виска, и прочее.

— Мы милицию вызвали! — гордясь собственным поступком, сообщила одна из женщин, протягивая Валерию Павловичу носовой платок. — Приложите, — говорила она, — у вас кровь идет.

— Сейчас опера приедут, — монотонно заключила я.

— Почему? Зачем? — вспылив, забормотал Беккер, как будто только очнувшись.

— Вызвали, — пояснил ему Виталька.

— И на какого хрена я держу охрану?! — воздевши руки к небу, завопил Беккер.

На самом деле, охранник, который так любезно улыбнулся нам и практически поклонился Валерию Павловичу, когда мы заходили в здание, в возникшей критической ситуации никак не проявил себя.

Виталька, по-видимому, осененный той же мыслью, сделав грозную мину, вновь направился в помещение. Казалось, он был готов не просто уволить нерадивого, проявившего халатность сотрудника, но и разорвать его на месте. Дабы предотвратить трагическую ошибку, которую Беккер-младший был способен совершить в состоянии аффекта, я двинулась за ним, увлекая за собой и Валерия Павловича. Почтительные сотрудники, численность которых к этому моменту значительно увеличилась, тоже последовала за нами. Они один за другим произносили возмущенные фразы, очевидно ясно понимая, что при таком охраннике любой из них не был застрахован от того, чему подвергся Беккер, находясь в офисе административного здания собственного предприятия.

Еще издали я заметила, что застекленная кабина, в которой должен был находиться охранник, пуста.

— Ничего себе! — в один голос возмущенно воскликнули Беккеры.

Виталька, приблизившись к кабине, резко рванул дверь на себя у но в тот же миг отпрянул.

— Боже! — прохрипел, выглянув из-за его спины, Валерий Павлович, в который раз за день входя в шоковое состояние.

Окружавшие его, проникшись любопытством, через плечо своего начальника тоже стали заглядывать внутрь. В следующий же момент раздались визги и вопли ужаса, так как их взглядам предстало окровавленное тело, сползшее на пол. Охранник, застигнутый смертью неожиданно и молниеносно, лежал с широко открытыми глазами.

— Ну и дела… — схватившись руками за голову, пробормотала я и задумалась.

Меня мучил вопрос — кто же так постарался? Вряд ли это сделал «рыжий». На обратном пути он не стрелял. А по пути в кабинет Беккера убивать охранника было бы слишком рискованно: кто-то мог услышать выстрел или увидеть происходящее. Могло случиться и так, что труп кто-нибудь обнаружил бы до того, как убийца покинул бы помещение.

Поразмышляв так, я пришла к выводу, что охранника мог убрать тот, кто подстраховывал «рыжего». Возможно, он заговорил с ним, пытаясь отвлечь внимание. Когда же парнишка-секьюрити обеспокоился шумом, раздавшимся из кабинета Беккера, сообщник-убийца ликвидировал его. Ошибалась я или нет в своих предположениях, не знаю, но они казались мне довольно убедительными. А разобраться во всем предстояло операм, которые, кстати, как раз и прибыли.

Они поднимались по лестнице, о чем-то переговариваясь и посмеиваясь. Один из сотрудников фирмы помчался им навстречу, будто этим можно было помочь тому, чья душа уже покинула тело. Тем не менее выслушав взбудораженного мужчину, сотрудники органов ускорили шаг и заговорили совершенно другим тоном, серьезным и обеспокоенным.

— Что произошло? — спросил старший из них и по возрасту, и по званию и, вопреки существующим правилам, только после этого представился:

— Капитан Брысько.

Он и на самом деле был похож на какую-то «брыську»: маленький, кривоногий, с пышными рыжеватыми усами, смешно торчавшими в разные стороны. Волосы на его висках, всклокоченные и слипшиеся от пота, выбились из-под фуражки. Увидев тело охранника, опер присвистнул и указательным пальцем сдвинул ее еще дальше на затылок.

После этого Брысько, важно уперев руки в боки и еще больше выпятив вперед пузо, на котором рубашка, казалось, готова была затрещать в любой момент, сказал своему сослуживцу:

— Ну, Бык, вызывай бригаду… Дело — дрянь!

Бык, который на быка вовсе и не был похож — худощавый, с нежным лицом, достал рацию и сделал соответствующее сообщение. Затем он повернулся к нам и спросил: