Дурман для зверя - Галина Чередий

— Ну и? — раздраженно буркнула я Серафиме.

— Оглядись, пожалуйста, и скажи, на тебя смотрят так же, как раньше?

— Зачем это? — спросила, покосившись вправо, на соседний столик, за которым обедали два незнакомых дядьки в деловых костюмах. Один из них как-то чуть ли не заискивающе оскалился мне и отсалютовал стаканом сока.

— Просто ради любопытства.

Я обвела зал глазами уже смелее, то и дело натыкаясь на изучающие и вроде как оценивающие взгляды мужиков разных возрастов. И да, смотрели на меня тут по-иному.

— Что скажешь?

— Ничего хорошего, — вернулась я к своим ногтям. — Такое чувство, что они решают какие-то гребаные уравнения, чем-то связанные со мной.

— Верно. Прикидывают, насколько дорого может обходиться обладать такой девушкой, как ты.

— О, мне обрадоваться? Теперь быть благодарной Захару еще и за то, что выгляжу как дорогая шлюшка? — прошипела я, начав злиться.

— Ты не слишком внимательно смотрела, Аяна. Вон там, в центре зала, сидит настоящая профессиональная содержанка, и на нее мужчины тоже смотрят. Но разве точно так же, как на тебя?

Я убеждала себя, что мне плевать, однако не выдержала и решила проверить. Сначала не очень-то и поняла, но вскоре действительно дошло. Девушка там была офигенски яркая, одетая нарочито роскошно, несмотря на середину дня, и довольно громкая, требующая к себе внимания. Цветастая, блестящая, красивая погремушка, ей-богу. И да, мужики тоже ее облизывали глазами. Вот только… хрен знает… На меня они поглядывали, словно считая что-то в себе и для себя, а на нее, как если бы видели четко прописанный ценник.

Обед мы закончили молча, но я была ошарашена, когда вместе со счетом, за наш столик принесли розу на длинной ножке с карточкой с номером телефона и каким-то довольно длинным посланием, мелко написанным от руки, тогда как детка-погремушка получила бутылку шампанского и, еще до того, как мы рассчитались и покинули ресторан, уплыла в сторону отдельных кабинетов с одним из «пиджаков».

На выходе Серафима указала мне на подношение и на ближайшую урну.

— Я бы на твоем месте это себе не оставляла. Не на данный момент уж точно, — заметила она, и я без всяких сожалений выкинула все, зацепив лишь краем взгляда что-то там про «восхищен экзотичной красотой и буду счастлив пригласить».

Ух ты, ерунда, конечно, и вранье, но приятно, между прочим. «Восхищен». Не то, что златоглазый демон этот со своими насмешками и «ты мне принадлежишь».

В квартиру мы поехали не сразу, пришлось еще уйму времени таскаться все на тех же козьих копытах по бутикам, мерять еще одни копыта, новые тряпки, позорное белье. Серафима, однако, смилостивилась и позволила мне выбрать и пару джинсов, удобный спортивный костюм и кроссовки, но, само собой, стоили они черт-те сколько.

Я уже и проголодаться снова успела от этих «хождений по мукам», ноги отваливались, пакетов была куча, но наконец-то Серафиме позвонили и она свернула пытку шоппингом.

Едва войдя в квартиру, куда она со мной подниматься не стала, я поняла, что Захар здесь. Воздух пах им и едва ли не искрил от того, что его присутствие наполняло все вокруг пугающей и одновременно заставляющей сделать мгновенную стойку мою чувственность энергией. И еще пахло едой.

Оставив все пакеты на полу прихожей, я сняла новое пальто, оставшись в том самом липнущем к мигом вспотевшей коже платье, замялась перед зеркалом, пялясь на свои стремительно краснеющие совсем не с холода щеки и расширяющиеся, как у обдолбанной, зрачки. Неделю. Я его не видела неделю. И мое чертово тело буквально ныло кое-где в предчувствии, хотя скорее уж в жадном предвкушении того, что он со мной обязательно сделает. Того, чего мне хотеть не положено, если я еще в своем уме.

— Аяна, ужин остывает!

Блин, ненавижу этот его голос — бархатную плетку, что моментом оголяет нервы. Голос — шелковую удавку, что отнимает воздух, заставляя его хватать рвано и торопливо. Голос — острейшую бритву, что вскрывает меня до самого бешено заколотившегося сердца.

Вдохнув глубоко, как перед погружением на глубину, я выпрямила спину, натянула на лицо маску безразличия и пошагала в комнату, покачивая бедрами, как меня и дрессировала Серафима. Получите, Захар Александрович, то, что заказывали!

— Рассказывай! — без приветствия потребовал, ответив на звонок Сергея Кнутова, моего лучшего «крота», способного накопать любую информацию на кого угодно. Его я, как и хотел, отправил в тот самый Подволок, откуда и явилась в мир причина моей внезапной неадекватности.

— И тебе доброго денечка, приветливый шеф! — с легкой язвительностью ответил подчиненный, на что я только раздраженно проворчал. Настроение уже который день ни к черту. Чем дальше, тем меньше понимал, зачем вообще согласился не видеться с Аяной. Дурость какая-то! Хорошо хоть время ожидания подошло к концу, а то задолбался себя то и дело ловить сворачивающим после работы совсем не к своей квартире. А раз, задумавшись, очнулся, только припарковавшись, перед домом, где ее поселил. Тогда даже взбесился, ощутив себя реальным нариком, что притащился к своему дилеру за дозой, не имея и капли силы воли. Это, на хрен, жалко! А я не делаю ничего жалкого.

— Докладывай давай.

— Докладываю. Подволок — реальная дыра, вот глушь глушью, но красота, конечно. Природа, леса дремучие, озера чистые, небо синее…

— Я тебя туда за новыми эстетическими впечатлениями, что ли, послал?

— Да что же ты такой нервный! Я же к тому, что объект твой выросла на чистом воздухе, среди здоровой экологии, на лоне природы…

— Кнутов, я так понимаю, премия тебе совершенно никуда не упиралась, да? С деньгами все нормально обстоит, и они в принципе тлен и зло?

В динамике послышалось фырканье и бормотание о не понимающих шуток трудоголиков. Юморист, мать твою, много ты сам понимаешь! Меня впору не трудоголиком, а сексоголиком окрестить. Причем каким-то, зараза, очень специфическим. Ибо, обнаружив себя на парковке перед домом Аяны, где мне быть не следовало, я поперся в ближайший клуб и быстренько подцепил там сисястую телку с сочной задницей и пухлыми по моде губами, и она битый час выерзывалась на моей ширинке на диване в VIP-зоне, но ничего, кроме раздражения, своим бестолковым чириканьем и кривлянием, а потом и томными шепотками-придыханиями не вызвала. Да и пахло от нее… не тем пахло. И не надо втирать, что секс — он и есть секс, и мужики — всеядные скоты. Да, скоты. Да, предложено — возьмем. Чего же отказываться? Но когда до скрученных в узел кишок хочется чего-то строго определенного… кого-то, то ни хрена не прокатывает абы что «на перебиться».

— В общем, так, шеф. Село тут, как и сказал, совсем маленькое, население — чуть больше двухсот человек, так что да, все про всех все знают. И правду, и сплетни. Батоевы — семья по местным меркам зажиточная: дом хороший, владеют местной лесопилкой — так что не нуждаются. Помимо объекта у ее родителей еще четверо детей, погодки почти, от двух до шести. Что странновато, учитывая, что старшей уже двадцать.