Моя девушка уехала в Барселону, и все, что от нее осталось, - этот дурацкий рассказ - Алекс Дубас

Или, кто знает, быть может, ты уже давно на небесах и незримо помогаешь любимым тебе людям на нашей планете.

А может быть, ты просиживаешь часы в государственной конторе, борешься с полнотой и считаешь, что жизнь несправедлива?

Нет, надеюсь, что твоя судьба сложилась так, что чаще ты бываешь счастлива, чем наоборот.

Знаешь, я ведь так никогда и не носил серьгу. В армии это неестественно, сразу после не позволял дресс-код в нашей фирме, а потом, когда появились дети, было и вовсе некстати.

Но она – есть! Дырка теперь в моем теле – навсегда, как ни крути.

Маленькая черная дырка, око Вселенной, которая затягивает в себя все мои тревоги, проступки, обиды и бессмысленности жизни.

А иногда, наоборот (в основном это бывает перед сном), оттуда раздается тихий шепот.

Слов я разобрать не могу, но это какой-то вечный глубинный звук,

колыхание небесного тюля,

позывные марсиан

или неспешный разговор звезд.

Мне становится очень спокойно от этого шепота.

Спасибо, Эвелина, и еще раз прости.

И вот приходит любовь.

И моментально исчезает прошлое.

То есть оно вдруг кажется не важным.

И ты это прошлое вдруг любишь, потому что, если бы его не было, то не было бы и удивительного сейчас.

И ты еще серьезно не задумываешься о будущем.

У тебя появляется та редкая возможность, о которой все время говорят мудрецы: пожить здесь и сейчас.

Любовь сравнивают с полетом. Полеты бывают разные.

Бывают реактивные, беспокойные, с истеричным маханием крыльями и сотрясением воздуха. Попытками ориентироваться в пространстве.

Еще полеты бывают обреченные. Это когда сложить крылья и рухнуть вниз. Навсегда. Именно от таких предостерегают мудрые мамы, печальные папы и уверенные подруги. Но кто же к ним прислушивается, когда любит?

А еще есть – парение. Тихое, спокойное, уверенное и зоркое.

Парение не орла, скорее даже дельтапланериста. Все, что у него есть, – это фотоаппарат. Но и о нем он забывает, завороженный ровной красотой большого леса, в котором вон, притаилось маленькое озеро. И верхушки деревьев радостно приветствуют пилота колыханием. И ветер целует его лицо. И где-то на морской глади он замечает одинокий парус. И он со своей высоты чувствует невероятную близость с этим моряком. Таким же удачливым парнем, который и сам радуется, что вот так вдруг в будний день решился выйти в море, оставив городскую суету и мобильный телефон.

Вот Он и Она. Вот первое свидание.

У них еще не было первой ночи, не было даже первого поцелуя. Был только вечер в большой компании в гостях. И это знакомство. И внезапно возникшая симпатия. И он что-то рассказывал друзьям о летнем походе. Рассказывал остроумно, друзья смеялись. И она вместе с девушками возилась с салатами и, ставя блюда на стол, перекидывалась с ним фразами. И он отвечал и ловко освобождал пространство на столе, чтобы ей было куда поставить тарелку.

Между ними еще нет любви. Они еще с кем-то, быть может, встречаются. Но у них уже есть совместное прошлое, например, вот этот вот вечер у общих друзей.

И к этому вечеру, в конце которого он пригласил ее на свидание, они обречены возвращаться потом много и часто, еще и еще раз повторяя с удовольствием друг другу, кто кого первым заметил, кто что говорил и что в ответ почувствовал другой. Они будут рассказывать это своим детям так часто, что дети эту историю уже будут знать наизусть. И уже будут чураться, когда родители опять заведут свою песню, что звучала тогда.

А может быть, ничего этого не будет. Может быть, они разобьются на каком-нибудь автобане или умрут в пятьдесят лет от рака. А может быть, все случится как у всех, и жизнь будет подбрасывать их, как шарики в телелотерее, то давая, то отбирая, то обнадеживая. В их истории бессчетное количество финалов.

Но вот это вот самое прошлое уже было в их жизни. И будут еще много других моментов, которые сейчас пока настоящее. И эти мгновения никто не сможет у них отнять.

Сейчас она интуитивно понимает, правда, потом наверняка забудет, что главное в жизни – не сколько лет она проживет, а сколько в этой жизни будет у нее таких вот дней и ночей.

А он впервые в жизни начинает сочинять стихи и внимательно выискивает в Интернете все примечательное, что написано о любви. Ему важно подтверждение, что кто-то тоже владеет или владел этой удивительной способностью чувствовать мир так мощно, так нежно, так отчетливо, как чувствует он сейчас. Он натыкается на древние слова апостола Павла к коринфянам: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий.

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь никогда не перестанет…»

Он и понятия не имеет ни кто такие коринфяне, ни что такое кимвал, да и не нужно это ему. Он просто пропускает эти слова через себя и радуется совпадениям: «Да-да! Не завидует! Не гордится! Всему верит! Никогда не перестанет! Но Любовь – больше!»

Потом он пишет ей о своих открытиях в письме.

Но ей важно не столько содержание, сколько сам факт письма, того, что он о ней вспомнил в тот же самый момент, когда она думала о нем.

Они между собой называют это «волшебная телепатия». В сущности, как и все влюбленные.

А потом будет первый поцелуй.

В общем-то с него все и начинается. Это очень ответственно.

Они, конечно, целовались и прежде, все-таки им не по четырнадцать лет. И это было по-разному, но вот сейчас, прямо сейчас, они немного побаиваются. Противостоять желанию нет сил, но вдруг не совпадут ритмы?

Кто-то кого-то укусит?

Будет робким?

Или, наоборот, покажется чересчур опытным?

Но ничего этого не произойдет. Страхи напрасны. Все случится, как нужно.

И их уже не разлучить ни ливнем, ни палящим солнцем, ни толпой в метро, ни гудением клаксонов в автомобильной пробке.

Когда все кинотеатры исследованы, дождливым вечером, дома, они показывают друг другу свои любимые фильмы. Оба удивляются: как же так случилось, что они не видели их раньше, по отдельности?

Они радуются, когда их продавщицы, официанты или случайные городские собеседники называют мужем и женой.

Но совершенно иные чувства играют с ними, когда однажды ее подруга просит понянчиться с ее дочкой несколько часов, пока та сдает экзамен. Они втроем гуляют по парку: Он, Она и маленькая чужая девочка. Он выпрямил спину и как-то сразу стал молчаливее и спокойнее. Он играл с малышкой и учил ее ровно так, как это делал его отец. И ловил себя на мысли, что ему это невероятно нравится. Она тайком отворачивалась, чтобы смахнуть слезу. Скрещивала указательный и средний пальцы и загадывала желание.