Моя девушка уехала в Барселону, и все, что от нее осталось, - этот дурацкий рассказ - Алекс Дубас

Вот как они разговаривали между собой:

– Когда нам будет по сорок пять лет, мы с тобой поедем в кругосветное путешествие на целый год. Будем останавливаться там, где нам нравится, и жить подолгу в самых красивых местах планеты, – говорил Ренарс.

– Когда мне будет сорок пять, я умру, потому что буду старая и некрасивая, – отвечала Агата.

– Подожди! Но мы же не успеем тогда досмотреть сериал Lost!

Мы все задорно смеялись. Агата расспрашивала меня о Джоне Малковиче, узнав, что я с ним знакома. А Ренарс о чем-то, насупившись, говорил официанту в длинном черном фартуке, похожем на юбку. Тот принес журнал с ребятами на обложке.

На нечеткой фотографии они в супермаркете выбирают молоко.

– Анна, у вас так же? Нельзя выйти на улицу, чтобы за тобой не следили? Неужели кому-то может быть интересно, что другой человек покупает в магазине? – интересуется Ренарс.

– Неправильный вопрос. Не неужели, а почему? Почему это чужая личная жизнь подменяет людям их собственную? Вот правильный вопрос. Это грустно. Да, у нас то же самое. И уже очень давно. Поздравляю вас, еще одна типично английская традиция стала вашей – подглядывать друг за другом. В вашем языке есть это выражение, что человек должен пройти в жизни три испытания: огнем, водой и медными трубами?

– Медные трубы – это слава, да? Есть такое, – отвечает Ренарс.

– Очень плохой фотограф, – ворчит Агата. – Посмотрите, как здесь у нас вытянуты лица.

Я очень сдружилась с Ренарсом за время своей командировки. Меньше – с Агатой, она все время на съемках и показах. Эта парочка стала для меня символом Латвии. И примиряла с ней, потому что мне как жителю мегаполиса она надоела уже после первых выходных.

Ну да, это страна уик-энда. За три дня вы увидите ее всю. Побродите по старому городу, посетите рестораны с местной кухней, и было бы здорово, если бы кто-то из ваших друзей свозил вас на дикое море к рыбакам. Вы будете ехать часа два вдоль берега моря, минуя курортные места и старые усадьбы со шпилями, пока не остановитесь возле маленького рыночка под соснами в центре поселка. Здесь жены рыбаков продают только что закопченную рыбу. Камбала, рыба-солнце, тоненькая вимба, морской окунь, угорь – убийца желудка и диет. Вы также купите свежего пива и местного черного хлеба. Овощей и ягод. А потом пойдете на море. Укроетесь в дюне, разложите весь свой обед, и нет никаких сомнений, что этот день запомнится вам на всю жизнь.

Однажды, когда я сильно заскучала по серым домам и дождям (вот уж не думала, что такое возможно), ребята и повезли меня в это рыбное место.

– А теперь – сюрприз, – хитро подмигнул Ренарс и пошел к машине. Из багажника он достал патефон и несколько пластинок. – Купил вот на блошином рынке.

Я взяла их посмотреть. Пластинки были тяжелые и очень убедительные, с глубокими бороздками и трогательными наклейками вокруг дырочки в середине. Набриолиненный усатый мужчина танцует с барышней, похожей сразу на всех актрис старых фильмов. И надпись: Das Tango.

Агате жарко, она выбрила подмышки и надела платье с бретельками.

У меня почему-то запотели солнцезащитные очки. Я пыталась вытереть их об майку, но сделала только хуже – все размазалось.

Мы нащупали ногами под водой огромные валуны и забрались на них.

Так и стояли, как седые бородатые апостолы в пене, как бы на поверхности воды и молча смотрели на рыбацкие баркасы вдали. И у нас был свой саундтрек: крики чаек и старая неаполитанская мелодия «Девушка, похожая на Тину». А я думала о том, что было бы так здорово, если бы с нами здесь, в море, стоял кто-то четвертый и тоже слушал патефон. А еще я думала вот что: «Эта чертова жизнь. Похоже, кроме любви в ней и нет ничего!»

* * *

А потом Ренарс исчез. Он не вышел на работу. Мобильный отключен. Коллеги позвонили Агате. Та рыдает. Ничего вразумительного сквозь всхлипы сказать не может. Потом тоже отключила телефон. Эсэмэски, посланные им, остановились где-то в небе, в районе спутника, и так и зависли над планетой, ожидая, когда абоненты вновь станут доступны.

А вечером мы все узнали из газеты. На обложке их фотография, разделенная молнией, – в этом издании работают незатейливые дизайнеры. И много текста. Мне перевели. Оказывается, Агата ушла от Ренарса к известному и знаменитому хоккеисту. Оказывается, они встречаются уже пару месяцев. Оказывается, их застали папарацци в каком-то провинциальном городке, где у Агаты были съемки. В маленькой стране трудно скрыться.

Но Ренарсу это удалось. Он не появился и на следующий день. И через два. И через три. Руководство радиостанции приняло решение поставить во время эфира Ренарса шоу его коллег. Я спешно, хотя и нехотя учила их секретам успеха. А газеты продолжали писать о разрыве модной пары. История обрастала новыми подробностями, среди которых было больше домыслов, чем правды. Ренарса искали все. Журналисты съездили на хутор к его родителям и только перепугали и расстроили стариков. Подключилась даже полиция, обзванивая его друзей, службы аэропорта и вокзала. Он не покидал страну. А вот мне предстояло улетать через два дня.

На следующий день в журнале была опубликована фотография плачущей Агаты, как всегда, трогательно красивой даже в своем горе. Она публично просила у Ренарса прощения и умоляла его не делать глупостей. Хоккеист через другую газету предлагал ему поговорить «по-мужски».

Это была действительно главная новость страны. Никого не интересовали события в Персидском заливе, запуск ракеты с китайскими астронавтами и даже выделение нескольких миллионов из бюджета на новую городскую библиотеку.

Мое последнее утро здесь. Сегодня я улетаю домой, в Лондон. Рейс после обеда. Я еду на радиостанцию попрощаться с коллегами, подписать документы, раздать последние указания, пригласить руководство на конференцию ВВС. Отсюда я поеду сразу в аэропорт. Чемодан – в багажнике такси. Шофер, похоже, армянин. Так, по крайней мере, выглядят армяне во Франции. Мне грустно.

Не по себе оттого, что я не увижу Ренарса, что как-то скомканно заканчивается командировка.

И еще эта жара с утра. Так убийственно жарко бывает только в странах с прохладным климатом. Как будто боги наверху вспоминают на секунду об этом регионе, оторвавшись от своих важных дел: «Ах да, мы, кажется, недодали тепла этим людям. Так получите!» И ставят регулятор жара на максимальный режим. Как это делаем мы с электрической плитой, когда очень спешим.

На радио оживление: Ренарс вернулся! Я застаю его там же, где и повстречала в первый раз. Он сидит в наушниках и слушает музыку. Отпустил бороду. Похудел. Минус пять килограммов. И плюс столько же лет. Улыбается, увидев меня.

– Привет! Где же ты пропадал! Слава Богу! – Я искренне рада его видеть.

– Я уезжал на маяк, к своему другу. Мне нужно было побыть одному. Разобраться. Все в порядке, Анна. Ты сегодня улетаешь?

– Да-да! Как же здорово, что ты вернулся!