Жизнь и смерть наместника Ритхана - Екатерина Бакулина

– Вас избегали, да? – ее пальцы чуть сжались. – Из-за проклятия?

– Да. Боялись. Если будут со мной общаться, то, вдруг, проклятие затронет и их… Или просто предпочитали держаться подальше, людям это свойственно. На всякий случай.

– Держаться подальше от пятилетнего ребенка?

– Да, – сказал он. – Когда родители умерли, а я взял и не умер… ко мне долго боялись подходить. Не понимали, чего ждать. Такой смерти никому не хотелось, это страшно… Меня заперли в комнате… еды только приносили, они ведь не душегубы… Но все равно ждали, когда помру. Месяца три, наверно. Потом поняли, что со мной уже ничего не случится и надо что-то делать, нельзя вечно держать так. Дядя прислал человека, который отвез меня в приют. Тот человек… он сказал, чтобы я не приближался и не пытался с ним говорить. Только делал, как он скажет. Но я, наверно, даже такому был рад. Все лучше, чем сидеть взаперти.

– В пять лет?

Очень хотелось руку из ее ладоней вытащить… сбежать…

– В пять лет, – сказал Эйден. – Ничего, как видите. Вырос, ничего со мной не случилось.

Она покачала головой, не соглашаясь.

Долго сидела, глядя на него.

– Рубашку расстегните, – сказала со вздохом, требовательно. – За руку сложнее, требует больше сил. А я тоже устала. Давайте уже… Вы давно не ребенок, чтобы от меня бегать.

* * *

Ночью все вышло… странно. Сила текла легко, и казалось даже, что Тайра может дать больше. Голова немного кружилась… да, пока Тайра сидела, кружилась совсем немного, и не чувствуешь. Тепло под ладонями.

Она положила сначала одну ладонь ему на грудь, потом вторую. Пододвинулась ближе. И как-то почти неуловимо для себя погладила, ладони скользнули под рубашку и на спину. Эйден вздрогнул и вытянулся, сидя напряженно и ровно.

– Не дергайтесь, – все равно сказала Тайра. – Так надо.

Почему надо – она сказать не могла, но совершенно точно надо именно так. Обнять его и даже прижаться к плечу щекой. Специфика силы хойне… ее саму никогда раньше не накрывало так, но она знала, что так бывает. Еще старый Шимур Маэйра говорил ей – никогда не оглядывайся на других, слушай то, что говорит твое сердце. Хочешь обнять – обними. Наша магия основана на любви. Ее оборотная сторона – на ненависти. Но если пытаешься сдержать как одно, так и другое – сила уходит.

В старину даже дикие горные хойне никогда не заключали браков. Если двое хотели жить вместе – они жили, если кто-то из них хотел уйти, он уходил, детей могли воспитывать всей общиной, и это никого не смущало. Правда, все равно пары у хойне… семьи, были крепкие. Если уж полюбил, то на всю жизнь. В городе, конечно, свадьбы играли, жили по обычным законам. Но свобода для хойне все равно… Свобода поступать, как подсказывает сердце, быть с кем хочешь, любить кого хочешь…

И все равно странно вот так было обнимать почти постороннего мужчину.

Он почти не дышал в ее руках, ему тоже было странно, непривычно. Он вообще с другими законами вырос. Для малькаской женщины обнимать постороннего неприлично, недопустимо. Но ведь Тайра и не делает ничего неприличного, она просто пытается помочь.

Прикосновения помогают видеть магию, она лучше всего чувствует руками. Гладит его… чувствуя под пальцами позвоночник, широкие напряженные мышцы на спине.

Удивительно, но сейчас куда лучше чувствует то проклятье, которое сидит в нем. Картина становится ярче, отчетливее. Словно паук с тысячей тонких длинных лапок. Засело крепко, не вытянешь, проросло в тело. Это бы свежее проклятие, что упало и лежит сверху Тайра могла бы снять, отбросить, а вот так… Но если каждую тонкую лапку взять и попытаться… растворить. Убить своим светом эту тьму. Сначала осторожно, самые тонкие. Потом, когда становится ясно, что выходит растворить – взяться за те, что покрупнее.

Не за один раз, кончено, это отнимает много сил. Но ведь справиться можно?

Лапки потолще поддаются с трудом, приходится надавить…

Эйден вздрагивает в ее руках, морщится.

– Больно, да? Жжет? – спрашивает Тайра.

– Ничего, – говорит он. – Все нормально.

– Не надо мне врать, – говорит Тайра. – Я должна хорошо понимать, что вы чувствуете, чтобы не ошибиться. Я хорошо вижу ваше проклятие сейчас. Мне кажется, я действительно смогу справиться, не сразу, конечно, не сейчас, но постепенно оно отступает, как может отступать и уменьшаться черный круг.

И чувствует, что он напрягается еще больше. Боится верить в такое.

Не важно. Тайра может сама. И тонкие нити постепенно сжимаются.

И все же, Тайра где-то ошиблась, поторопилась. Решила уже, что хватит сил, а тут вдруг… Самонадеянно ухватила широкую лапу черного паука, а лапа вдруг шевельнулась и потянулась к Тайре. Это было так неожиданно, что она испугалась, дернулась, вскрикнула даже.

Одно мгновение, и Эйден уже оказался на ногах, отскочив от Тайры, глядя на нее с ужасом.

– Что? – резко спросил он. – Как вы?

Тайра моргнула, качнула головой.

– Все хорошо, – попыталась она. – Я просто не ожидала…

Надо успокоиться. Она справится, только если будет спокойна сама.

– Оно вас коснулось? – а в его голосе даже не беспокойство, а злость.

– Нет, – сказала Тайра, – только потянулось. А вы что-то почувствовали?

– Да, – сказал он. – Почувствовал, как что-то шевельнулось во мне и потянулось к вам. Вы уверены, что… не коснулось вас? Что ничего не произошло?

– Уверена, – сказала Тайра. Тихо… она испугалась сама и испугала его. – Сядьте.

– Нет! – он даже попятился. – Все, хватит. Больше никакого лечения не будет, это слишком опасно.

– Это не опасно, – сказала Тайра. – Я дернулась от неожиданности. Но опасного тут ничего нет. Проклятие может потянуться ко мне, но навредить не может. У меня иммунитет. У вас к ментальному воздействию иммунитет, а у меня к этому.

– У меня не абсолютный иммунитет, только защита. Иногда она пробивается…

Он даже руки перед собой выставил, чтобы Тайра не подходила.

– Моя защита куда лучше, – сказала Тайра. – Не спорьте со мной, я в этом уверена. Да, я могу согласиться, что некоторая опасность есть. Я уверена, что справлюсь, но в теории – вероятно, да. Пусть так. Вот только куда больше вероятность, что вместе с вами убьют и меня. Видя все, что происходит, я не могу не понимать это. Я жива, пока я для чего-то нужна. А как перестану быть нужна… Я слишком много знаю, я тоже немного часть семьи Маэйра, я хойне. А им тут хойне не нужны. Без вас меня защитить будет некому, а сама с таким я не справлюсь. Моя сила она… в другом. Поэтому мне очень нужно, чтобы вы остались живы. А вы очень уязвимы сейчас. Любое направленное действие активирует проклятие, оно очень агрессивно, один неудачный рывок, и может остановиться сердце. Чуть сильнее, чем на кладбище, и хватит минуты. А я могу помочь. Снять проклятие пока не смогу, не хватит сил. Но смогу немного ослабить и успокоить. Это даст время. Подумайте, возможно, время на то, чтобы выхватить револьвер и пристрелить менталиста, который попытается нас убить… убить вас и меня. Или время на что-то еще. Мне это нужно не меньше, чем вам, мы теперь связаны. Мы оба втянуты в это, сейчас уже неважно когда и как. Но оба. И выбраться сможем только вместе, вы защищаете меня, я вас. Иначе умрем оба. Так что сядьте и позвольте мне сделать свою работу.