Шрам - Андрей Двок

Потом всем кагалом пошли в родовую усыпальницу Аристи. Там, перед прахом предков барона, я принес клятву в верной службе. И, как бы я не насмехался над собой и проводимыми ритуалами, на самом деле я воспринимаю все очень серьезно и собираюсь честно исполнять свою клятву.

Затем опять поднялись в большой зал донжона, где провели инвеституру. Барон наделил меня манором Оряхово. Это самый северный, приморский манор баронства. Тилинкиты, здрасьте! Это, наверное, чтобы с самого начала служба медом не казалась.

При проведении ритуала Беон тер Аристи вручил мне золотой перстень-печатку с вензелем «СЛ» в обрамлении орехового венка, а я вернул ему жетон дружинника. Быстро на перстне успели вензель из моих инициалов набить! Вот почему капитан про фамилию спрашивал.

А потом был пир!

Глава 12. Случайная услуга (524 круг Н.Э., смутан).

Я сидел в покоях барона вместе с его сыном и кастеляном замка Николасом. Меня вводили в курс дел, тех, что касается моего манора. Но информация «впитывалась» с трудом. Голова после вчерашнего раскалывалась. На пиру посидели так, что даже биофаги не могли быстро убрать последствия пьянки.

А куда деваться? Повод и компания были такими, что не откажешь и даже не притормозишь. Остальные, правда, выглядели не лучше меня. Но дело надо делать, и я это понимал. Барон рассказывал мне общую обстановку в маноре, кастеляна позвали, чтобы он прояснил ситуацию с экономической составляющей, а Кисил находился рядом с отцом как наследник. Беон тер Аристи начал активно «натаскивать» сына на управление феодом.

— В твоем маноре сорок восемь деревень и село Оряхово, — рассказывал мне барон. — В селе у тебя неплохой дом. Сейчас там проживает семья прежнего баронета: его вдова, две дочери и малолетний сын. Но дом они освободят. Я уже послал за ними.

Приказать я им не могу, но предложу им жить или в городе, или в замке. Будут пока в свите моей жены. Они могут отказаться и остаться в маноре, тогда тебе надо будет построить им дом. Но вряд ли они откажутся от моего предложения. Своих доходов у них нет, а здесь я им помогу. До совершеннолетия сына выделю им содержание, а когда тот подрастет, возьму на службу.

Оряхово — манор приморский и самый северный, он часто подвергается набегам тилинкитов. Ты должен обеспечить защиту своих земель и, самое главное, полноту и своевременность сдачи ежегодного налога. Делай что хочешь, но чтобы налог был сдан! И готовься на следующий год к тому, что налог увеличится на десятую часть.

Кастелян страдальчески вздохнул.

— На первых порах я тебе немного помогу, выделю деньги на наем воинов, — продолжил Беон тер Аристи. — Наймешь пятерых на месяц, на то время, пока будешь осваиваться в Оряхово. Дальше — уже сам.

Кастелян вздохнул еще громче.

— Ты не вздыхай, а давай рассказывай про свои хозяйственные дела, — хмуро проворчал барон.

Не у меня одного голова раскалывалась. Николас же, важно разложив перед собой какие-то списки, начал бубнить мне о том, чем живут жители моего манора. По его словам, выживали они с трудом, так как земля была бедновата для сельского хозяйства, а рыбным промыслом, как раньше, жители зарабатывать уже не могли из-за тилинкитов.

С ремесленниками тоже все было плохо, их с трудом хватало для удовлетворения внутренних нужд. Кастелян объяснил, какими продуктами и фуражом и в каком объеме я могу сдать налог. Почти не скрывая насмешки, он пояснил, что я могу сдать налог и деньгами. А меня заинтересовали его записи, и я попросил его дать мне их посмотреть.

— Зачем вам эти записи? — спесиво спросил меня Николас.

— Просмотрю, пока ты рассказываешь, — ответил я кастеляну. — Я так быстрее войду в курс дела. Проще оценить ситуацию.

Лица собеседников вытянулись от изумления.

— К-как просмотрите, пока я рассказываю? — до заикания изумился Николас. — Вы читаете и считаете?

— Конечно.

— Н-но, даже если вы не шутите, так быстро невозможно читать и тем более считать! — лоснящаяся лысина кастеляна пошла пятнами. — Достопочтенный Сержио, вы издеваетесь над нами?!

— Милорд, — обратился я к барону. — К чему этот ненужный спор, отнимающий наше время? Прошу Вас дать указание принести письменные принадлежности и пару листков бумаги.

Беон тер Аристи весело и с предвкушением окинул меня взглядом:

— Сын, пожалуйста, возьми у баронессы все необходимое.

Кисил кивнул и вышел из покоев.

— Ваша милость! — возмущенно воскликнул кастелян. — Вы знаете, у меня хорошее образование. Но и то, мне неделями приходится сидеть за расчётами!

И ведь главное, в этом он не лгал. На Этерре повсеместно использовали примитивную и неудобную систему счисления, подобную даже не римской, а древнегреческой или древнеславянской. Но у меня в арсенале есть арабские цифры и позиционная система записи.

Тут открылась дверь и в покои зашла баронесса, сопровождаемая сыном. Она с интересом осмотрелась. Я вскочил со стула, приняв строевую стойку, а Николас склонился в глубоком поклоне.

— Делать расчёты на бумаге слишком накладно, — обратилась ко всем Меидин Аристи. — Что это вам в голову пришло? Бумага — дорогой товар. Используйте, как обычно, восковые таблички.

Глаза кастеляна блеснули гаденькой радостью, а Кисил протянул мне восковые таблички. Они представляли собой подобие блокнота. Две дощечки с выдолбленным углублением, залитым темным воском. Дощечки были соединены тоненькими кожаными ремешками, воском вовнутрь. К импровизированному блокноту прилагалось изящное костяное стило, один конец которого был острым для письма, а второй, в виде миниатюрой лопатки, — для затирания записей.

Баронесса не грешила против истины, это я ляпнул, не подумав. Здесь для письма, кроме бумаги, использовался: пергамент, папирус, восковые таблички и даже береста. Из-за дороговизны материала, бумага и пергамент использовались крайне редко. В основном обходились более дешевыми заменителями.

Демонстративно фыркнув, кастелян придвинул мне свои записи. Я быстро разобрался в схеме документа: приход-расход, откуда-куда, и начал быстро пересчитывать цифры. На левой дощечке считал, на правой записывал итоговый результат.

Мне не мешали. Семья барона тихо переговаривалась о текущих делах, а вот кастелян с каждой минутой все больше нервничал. У меня оказались записи не только по моему манору, но и в целом по баронству. И уже проверив данные по моим землям, я с удивлением посмотрел на Николаса, но взгляд его поймать не сумел.

Взгляд кастеляна ускользал, а на лысине выступили крупные капли пота. Я пока промолчал и начал выборочно просматривать основные показатели по всему баронству. И чем дальше углублялся в расчёты, тем больше поражался тому, что видел. Когда решил, что достаточно, отложил стило и обратился к барону: