Сны Ocimum Basilicum - Ширин Шафиева

Взглянув друг на друга сквозь символическую преграду дверного проёма, оба совершили неловкое движение, словно хотели поцеловаться, но вовремя одумались. Ясмин вступила в мастерскую и отметила, что здесь стало намного чище со вчерашнего дня.

– Я думал, ты уже не придёшь. Разве тебе не надо быть на работе?

– А ты у нас нетерпеливый мальчик? – игриво воскликнула Ясмин, проигнорировав его вопрос.

– Я не мальчик, – улыбнулся Расим.

– Для меня мальчик, – ответила Ясмин с достойным восхищения мужеством. – Мне же…

– Не меньше сорока. Я знаю.

Вид лица Ясмин в этот момент мог обратить неосторожного воина в каменное изваяние.

– Да? А мне никто больше двадцати пяти не даёт.

– И я бы не дал, – Расим улыбнулся ещё шире. – Но вчера ты неосторожно упомянула, что твоему старшему сыну двадцать два.

Рейхан отведала розового шербета и сидела, потерянная, ожидая неизвестно чего и прислушиваясь к шорохам за дверью дома, совсем как человек, выложивший в сеть умный провокационный статус и каждую минуту проверяющий обновления в надежде на комментарии. Она выяснила, что автобус в Исмаиллы отправляется в десять, поэтому у неё оставалось ещё совсем немного времени на страхи и сомнения: «А вдруг он там будет завтра? А вдруг он там был вчера? Или месяц назад? Или никогда, и только хочет там побывать?»

Парфюмерный вкус розового шербета на языке и мысли-тревоги ввели Рейхан в состояние, близкое к трансу, она совсем потеряла связь с реальностью и перепугалась, когда услышала грохот, как во время грозы. Разрушительный характер звука подсказал, что Ханым ханым осчастливила её своим визитом.

– Да чтоб тебя, – прошипела Рейхан, вовремя остановилась и закончила хорошо обдуманной фразой, – невестка не любила.

Отчего-то жар залил её конечности – верный признак гнева, охватывавшего Рейхан редко, но всегда со впечатляющим результатом. Чуть не опрокинув стул и всполошив кота, она подскочила к двери и распахнула её перед Ханым.

– Вам обязательно мне каждый раз дверь ломать?! – рявкнула Рейхан прежде, чем её гостья успела поздороваться. Ханым заметно обиделась.

– А вдруг ты не слышишь?

– А вдруг меня дома нет? Вы бы так и колотили? – продолжала наседать Рейхан, которую глупые возражения только ещё больше выводили из себя.

– Ты почему такая злая? – примирительно спросила Ханым, поражаясь своей реакции: в духе почтенной женщины было бы поставить на место дерзкую девчонку, а не оправдываться перед ней и пытаться усмирить её раздражение. Но почему-то вид Рейхан не вызвал в ней желания пререкаться и воспитывать. – Можно я войду?

– Я уже собиралась уходить. Так что ненадолго, – сухо сказала Рейхан.

– Так я, собственно, пришла пожаловаться, – заявила Ханым, уперев руки в бока, словно такая поза помогала ей вернуть утраченный авторитет. – Твоё средство сразу подействовало. Заурчик вчера с девушкой познакомился. Куда он качаться ходит, там. Сегодня на свидание идёт с ней.

– И на что вы жалуетесь?

– Она мне не нравится.

– Вы её даже не видели.

– У неё фотографии в «Инстаграме» нескромные.

Рейхан попыталась взглядом выразить всё, что думала по этому поводу, но Ханым была не из понятливых. Тогда Рейхан сказала:

– На её месте я бы тоже не стремилась связать жизнь с вашим сыном.

– Почему это?

– Алкоголизм – болезнь наследственная, и это не шутка. А вдруг их дети в вас пойдут?

Ханым раскрыла рот, но от возмущения мысли её не поспевали за артикуляцией. Наконец она выдавила:

– Ну, Рейхан. Я знала, что ты стерва, но чтобы ты мне такое сказала!

Если уж жечь мосты, так жечь, подумала Рейхан и ответила:

– А ещё я знаю, что вы на работе мои препараты продаёте в несколько раз дороже. Не очень красиво с вашей стороны.

– Да я у тебя в жизни больше ничего не куплю, – задыхаясь, пообещала Ханым и бросилась к выходу. – Чтоб я к тебе ещё раз пришла! Хаясызка![21]

– Не споткнитесь там, – напутствовала её Рейхан и с удовлетворением услышала характерный звук рухнувшего на колени тела, а затем ругань и проклятья в свой адрес. – Нда, люди ужасно неблагодарные, – пожаловалась Рейхан коту. – Крепкой будет любовь её сына и той девушки. Она ещё придёт.

К этому путешествию Рейхан подготовилась более основательно, чем ко вчерашнему, захватив с собой не только термос со стратегическим запасом кофе, но и коробку, полную бутербродов с тремя видами сыра, овощами и копчёной индейкой. Рейхан не видела причин голодать в дороге или отдавать деньги за сомнительную стряпню деревенских ресторанов.

Запирая дверь, Рейхан с лёгкой улыбкой кивнула соседкам, которые развесили бельё на просушку и теперь сторожили его. Женщины вернули приветствие, но натужность их «салам» не укрылась от Рейхан, считывавшей мельчайшие движения человеческой души так же точно, как электромиограф улавливает сокращения мышц.

Раньше такого не было: когда девушка только поселилась в этом доме, за ней наблюдали, но без недоброжелательства. Теперь же даже кончики медных волос Рейхан, словно крошечные антенны, уловили враждебные вибрации, источаемые соседками. «Что за вожжа им под хвост попала?» – спросила себя Рейхан, но вскоре забыла об эпизоде, увлёкшись более насущными вопросами.

До автовокзала она доехала на такси (в этот раз без Юсифа, а не то, не ровен час, он решил бы, что она нарочно ездит за город каждый день, лишь бы провести с ним время), а там села в автобус, вёзший в Исмаиллы по самым демократичным ценам и оттого под завязку набитый этим самым демосом. Рядом с ней усадили ребёнка, круглолицего, с монобровью, словно сошедшего с азербайджанской миниатюры. Ребёнок было раскапризничался, но Рейхан так посмотрела на него, что инстинкт выживания велел ему держать рот закрытым, а руки-ноги – крепко прижатыми к туловищу. Пока они ехали, Рейхан отмечала на распечатанной карте Азербайджана места, по которым провёл её незнакомец из сновидений (или по которым провели её беспочвенные фантазии), пытаясь отследить логику перемещений. Атешгях, Бешбармаг – всем известные места силы. Горы Хызы – место силы только для разбирающихся людей, для всех остальных – просто диковинка. Рядом с Хызы – Алтыагач, заповедник Шесть Деревьев. Пять пальцев, шесть деревьев… Рейхан ради забавы продолжила логический ряд в две стороны: четыре угла храма огня. Семь куполов усыпальниц Едди Гюмбяз где-то возле Шемахи. К сожалению, крепость Джаваншира в этот стройный числовой ряд никак не вписывалась. Лишь одно не вызывало сомнений: кто-то, за кем охотилась Рейхан, уходил в глубь страны неизвестно с какой целью.

Настойчивый взгляд атаковал её. Рейхан имела неосторожность потянуть за дрожащую между нею и неведомым соглядатаем нить и увидела почти молодого мужчину, сидевшего сзади по диагонали от неё. Тотчас он смущённо уставился на свои руки. Рейхан же невозмутимо изучала его лицо, некрасивое, но запоминающееся – будь он в розыске, эта особенность доставила бы ему проблем. Удостоверившись, что сможет при случае его узнать, она отвернулась и задремала. Проснулась она только в самом конце пути, когда в городе ей снова пришлось пересесть в такси, которое довезло её до границы Талыстанского заповедника.