Самая страшная книга. Рассвет - Олег Кожин

Черная жижа вела себя как живая. Капли текли куда вздумается. Могли даже забираться вверх по кладке, перемещаясь по швам раствора. На гладкой поверхности расплывающейся лужи вздувались пузыри. Пятно ширилось, разрасталось, и вскоре стало казаться, что это его щупальца, цепляясь, сдвигают стену, сжимая и без того маленькое пространство.

В какой-то момент Кириллу показалось, что потеки на кирпиче сложились в подобие живого существа с неясно очерченными контурами фигуры и без лица. Видение тут же расплылось, поглощенное стекающей с потолка жидкостью, но той доли секунды, что Кирилл видел его, оказалось достаточно. Плотину рациональности, уже изрядно подточенную событиями последних часов, смыла волна сильнейшей паники.

Кирилл засуетился. Бросился к одной стене, потом к другой. Ощупывал кирпичи в надежде найти какой-нибудь секретный рычаг, что остановит надвигающийся пресс. В фильмах всегда есть секретный рычаг, благодаря которому герой спасается, приведя в действие хитроумный механизм. Он так свято верил в это, что в какой-то момент ему почудилось, будто один из кирпичей шевельнулся. Но сочащаяся черной слизью стена резко рванула вперед, разом преодолев метра три, и Кирилл, завывая от ужаса, отскочил к лестнице.

Лестница! С огромным трудом собрав остатки раздавленной храбрости, Кирилл подошел к движущейся стене насколько возможно близко. Остановился, только когда живая чернота заплескалась у самых кроссовок. Кирилл разбежался, оттолкнулся и в прыжке упал на висящую в воздухе лестницу. Гнилые доски ступеней под его весом тут же рассыпались прахом. Но Кирилл вцепился в направляющие брусья и повис, как гимнаст на кольцах.

За спиной заскрипело, заскрежетало. Эти звуки вскоре поглотило отвратительное бульканье, когда черная смазка догнала ускоряющуюся стену. Очень хотелось обернуться. Не видя опасности, Кирилл представлял, что она уже совсем рядом, в паре сантиметров, и вот-вот сомнет его, разотрет в красное пятно. Все физические силы уходили на то, чтобы удерживать тело на весу. Куда больше психических сил тратилось, чтобы не сорваться, не бросить все и не сдаться на милость судьбы. Очень хотелось прекратить борьбу, свернуться на полу в позу эмбриона, с тихим плачем ожидая смерти. К счастью, воля к жизни перевешивала.

Звук за спиной усиливался, становясь нестерпимо громким. Кирилл подтянулся. Закинул одну ногу на брус, прикрепленный к стене, – выглядит он прочно, должен выдержать. Вторая нога встала на противоположный брус с остатками перил. «Скорее, скорее, надо торопиться», – подстегивал внутренний голос.

Раскинувшись звездочкой над сломанными ступенями, Кирилл осторожно сдвинул руки выше. Подтянул одну ногу. Затем другую. Снова переместил руки. Брусья держали. Работает! Лишь бы не сломались. Такие крепкие, толстые, не должны, не должны…

«Ага, – издевательски шепнул внутренний голос, – ступени тоже выглядели крепкими и толстыми! А на поверку – гнилье!»

Стоило мелькнуть этой мысли, как брус под правой рукой подломился, и Кирилл, не успев толком испугаться, ухнул вниз. От удара о бетонный пол вышибло дух. Мерзко скрежетнули ребра. Правую ногу неестественно вывернуло, и Кирилл боялся взглянуть на нее, опасаясь, что обнаружит открытый перелом. Поглощенный болью, на минуту он забыл о страхе, а когда пришел в себя, до стены было подать рукой.

Затопив все кирпичи, черное покрытие блестело и переливалось. В глазах Кирилла пространство разом ужалось до тесной коробки. Длинный просторный коридор стал каменным мешком. Склепом. Сразу стало нечем дышать. Кирилл ногтями вцепился в горло, заметался на полу, как в горячке.

– Выпустите! Выпустите меня отсюда! – хрипел он. – Помогите!

В агонии ему виделось, как маслянистая чернота вытянулась, стекая на пол. Завертелся смерч, из которого материализовалась размытая фигура без четких форм. Непостижимым образом она напоминала разодранное полотнище, колышущееся на ветру, скрученный клубок тентаклей и черную пылающую звезду одновременно. А в том месте, где должно было находиться лицо, было ничто. Пустота, при одном взгляде на которую рассудок сотрясался, скользя к краю пропасти, имя которой – безумие.

Не касаясь пола, Безликий подплыл к раздавленному Кириллу. Сжирая остатки пространства, склонился над ним. Сделал так, чтобы в глазах умирающего от ужаса человечка весь мир предстал клубящейся Тьмой, посреди которой лишь Пустота. Пытаясь загородиться от него руками, Кирилл выпучил глаза, побледнел и завыл. Сломленный чудовищными открытиями, разум его оскользнулся на обрыве, сорвался, полетел, кувыркаясь, на самое дно пропасти.

Хлипкий замок дарил лишь иллюзию защищенности. Прикинув, Света пришла к выводу, что крепкий мужчина легко продавит его плечом. Девушке возиться лишь чуточку дольше. Особенно если у девушки есть огнестрельное оружие. И все же Света провернула защелку на два оборота.

Они с братом долго стояли молча, прислушиваясь. Старались не дышать, чтобы ничем не выдать своего присутствия. Впрочем, Света не была уверена, что Антон вообще дышит. Зачем призраку дышать?

– Где ты, шлюха?! – визжала сумасшедшая где-то неподалеку. – Выходи, давай все обсудим, как… как взрослые девочки! Обещаю, больно не будет! Я убью тебя быстро!

Раздался громкий стук. Света чуть не вскрикнула от неожиданности, но Антон стиснул ее плечо и приложил палец к губам. Тс-с-с! Теперь Света и сама расслышала, что стучат вовсе не в их дверь, а в соседнюю. Где-то рядом затряслась дверная ручка. Громко и забористо выматерилась Лиля.

Послышались легкие, скользящие шаги. Шурх. Шурх. Шурх. Света стиснула кулаки. Шаги стихли возле их двери. Тихо-тихо, почти незаметно, начала поворачиваться дверная ручка. С силой дернулась, заходила ходуном. Дверь затряслась от ударов. Света уткнулась в плечо Антону, чтобы не видеть этого. Зажала уши ладонями, чтобы не слышать гневных угрожающих воплей.

– Выходи, сука! Я знаю, что ты там! Выходи, или я зайду сама и прострелю твою вонючую дырку! Проститутка!

Крики и шум смолкли так же внезапно, как начались. Шурх-шурх-шурх – поскользили дальше невесомые шаги. Света отлипла от брата, прижалась ухом к дверному полотну. Судя по всему, Лиля остановилась у другой двери. Загрохотали удары.

– Шалава драная, выходи! Я знаю, что ты там! Выходи, или хуже будет!

Долгое выжидающее молчание. Звук шагов почти неслышен. И все повторяется у следующей двери. Когда голос отдалился настолько, что стало не разобрать слова, Света с облегчением выдохнула. Привалилась спиной к дверному косяку и устало сползла на пол.

Антон щелкнул выключателем. Зацокали, разгораясь, люминесцентные лампы. Синеватый ущербный свет залил помещение. Антон присел на корточки, заглядывая Свете в глаза. Он был спокоен, только бледен. Ни единой царапинки, не говоря уже об огнестрельных ранениях. Живой и неживой. Сдерживаясь, чтобы не заплакать, Света закусила губу.

– Ты не рановато расслабилась, сестренка? Давай-ка, – Антон протянул ей руку. – Приди в себя и разберись с этим безумием. Ты уже близко. Ты ведь и сама это чувствуешь, верно?