Бандитская губерния - Евгений Сухов

«В чем дело? Кого ты привел?»

Но Ефимка не дает ей позвать на помощь: он душит ее, и старушка теряет сознание. А может, душит ее Калмыков, это уже не суть важно. Ефимка проходит в покои Кокошиной, заходит за ширму, подходит к постели и вытаскивает из-под нее сундук. В это время Калмыков затаскивает старушку из прихожей в комнату и укладывает возле стола. Затем он обливает ее керосином, кладет столовую лампу и опорожненную бутылку из-под керосина на бок стола, создавая впечатление несчастного случая. Ефимка же тем временем берет ларец или шкатулку и выходит из-за ширмы. Кто из них бросил горящую спичку — не имеет значения, поскольку сделали они это вдвоем и по обоюдному сговору. Когда старушка запылала, они проделывают известную операцию с накладным запорным крючком, создавая видимость запора двери изнутри. Потом выходят из квартиры, захлопнув ее. Шкатулку Ефимка передает Калмыкову и велит ему идти домой. А сам, дождавшись пяти утра — обычного времени, когда он встает и принимается за свои дворницкие работы, — поднимает шум. Более того, когда Наталья-поденщица посылает его в участок, он нарочно идет в другую сторону, к будке городового, дабы выиграть время. Ведь у городового мало прав, и он, возможно, не решится взломать дверь до прихода околоточного. На этом Ефимка выиграет как минимум минут двадцать, а то и полчаса. Но городовой Еременко ломает обе двери и даже выбивает оконное стекло, дабы развеять дым. В это время Ефимка, наверняка не очень спеша, добирается до околоточного участка и вызывает надзирателя Петухова… Вот моя вторая версия, — закончил Иван Федорович и посмотрел на Пескова: — Что скажешь?

— Скажу, что эта версия тоже имеет право на жизнь, — улыбнувшись, ответил Виталий Викторович.

— Есть еще один момент, говорящий в пользу второй версии, — подумав, произнес Воловцов. — Калмыков был довольно неосторожен: заложил серебряные часы, купил себе пальто с барашковым воротником и высокие сапоги и похвалялся процентными бумагами перед проститутками. Это неумно, поэтому не подтверждает версию о том, что он главный в убийстве Кокошиной и во всем этом деле…

— Но как мы узнаем, какая версия правильная? — посмотрел на коллежского советника титулярный советник.

— Во-от, — протянул Иван Федорович. — В этом-то и весь вопрос. Я полагаю, надо начать с дворника. Мы про него уже много знаем, и это для него может явиться неожиданностью, к которой он не готов.

— Согласен, — кивнул Песков.

— Да, и еще, — посмотрел на него Воловцов. — Позволь, допрос Ефимки поведу я?

— Хорошо, — согласился Виталий Викторович, — веди. А присутствовать-то на допросе мне будет позволительно? — пошутил он.

— Будет, — вполне серьезно ответил другу московский следователь по наиважнейшим делам.

Ефимка очень удивился, когда к нему в каморку пришли с обыском. Даже обиделся. Когда Песков заговорил с ним, буркнул что-то невразумительное в ответ и надулся. Как ребенок, ей-богу. Виталий Викторович посмотрел на Воловцова (Иван Федорович тоже был здесь и искоса наблюдал за дворником) и пожал плечами: ну, дескать, если Ефимка валяет дурака, то так ведет свою роль дворника, ущербного умом, что сам Иван Москвин из МХАТа ему бы позавидовал.

Когда двое полицейских из околотка на Ямской площади простукивали стены и пол, Ефимка непонимающе хлопал глазами: вот же, мол, взрослые люди, при государственном деле, а по стенам стучат и каблуками топают, будто дети малые.

Конечно, в комнатке Ефимки ничего обнаружено не было.

— Простите, а вам не любопытно узнать, что мы у вас искали? — спросил дворника Иван Федорович, когда обыск закончился.

— Небось и сами не знаете, чево, — ответил Ефимка, насупившись.

— Мы искали то, что могло связать вас с недавним преступлением в вашем доме, — произнес Воловцов, наблюдая за Ефимкой. Но тот никак не среагировал на сказанное и продолжал смотреть на происходящее непонимающим взором.

«Либо он перед нами искусно комедию ломает, либо мы — олухи Царя Небесного», — подумалось Воловцову. Ему вдруг показалось, что они с Песковым ищут черную кошку в темной комнате. Причем кошки в этой комнате давно нет, а скорее всего, никогда и не было…

— Ну, а теперь, Ефим Афанасьевич, давайте с вами побеседуем, — произнес он вслух, полный сомнений касательно дворника. Еще вчера Иван Федорович был почти уверен, что Ефимка не так прост, как хочет казаться, и что, возможно, он-то и есть главный заводчик убийства и ограбления Кокошиной, а Калмыков — просто подручный. Теперь же от вчерашней уверенности не оставалось и десятой доли. Состояние Воловцова было сродни состоянию лодочника, потерявшего весла, которого несло быстрым течением посередь реки, а впереди уже маячили острые пороги. И дабы не разбиться о них вдребезги, без всякой надежды уцелеть, надлежало как можно скорее прибиться к какому-либо берегу. Правому или левому — уже без разницы…

— Присаживайтесь, Ефим Афанасьевич, — дружелюбно сказал Воловцов, указывая на кушетку рядом с собой, и выдавил из себя улыбку. Получилась она у него настолько фальшивой, что Песков, сидевший на единственном имеющемся в каморке Ефимки стуле, помрачнел.

Ефимка опустился на кушетку и посмотрел на Ивана Федоровича. Во взгляде дворника мелькнула настороженность. Или это показалось?

— Ефим Афанасьевич, — решил начать издалека Воловцов. — Нас с Виталием Викторовичем мучает вопрос: как у вас, столь молодого человека, не имеющего жизненного опыта, получается так здорово… ладить с женщинами?

Дворник сморгнул, а потом его лицо стало расплываться в улыбке.

— Они меня лю-убят, — протянул он, глядя прямо в глаза Воловцова. — И я их люблю.

Ну, истинный дурачок! Ладно еще, слюну не пустил.

— Женщины любят мужчин за что-то, — глубокомысленно изрек Иван Федорович. — Ну, с Еленой Шилохвостовой понятно, она многих мужчин любит. Просто за то, что они — мужчины. Природа у нее такая. А вот та барышня, что иногда к вам приходит, она за что вас любит?

Ефимка надолго задумался, а потом изрек:

— Не знаю.

— Кстати, как ее зовут?

— А вам это зачем? — потупил взор дворник.

— Просто любопытно, — ответил Иван Федорович.

— Она не велела никому говорить ее имя. — В глазах дворника мелькнули злорадные искорки. — И я ей это обещал…

«Не может быть, — молнией мелькнуло в мозгу Воловцова, — похоже, он догадался и обрадовался тому, что мы ее не нашли».

Эта мысль взбодрила Ивана Федоровича. «Нет, все же дворник явно ломает перед нами комедию, — подумал он. — Надо как-то иначе повернуть допрос и заставить его раскрыться…»

— А какие деньги она у вас просила? — вдруг жестко и, что называется, в лоб спросил Воловцов. — Не те ли это деньги, что вы с вашим дядькой Иваном Калмыковым украли у Кокошиной, убив ее крайне жестоким и циничным способом?