Прядка с Изумрудного моря - Брендон Сандерсон

и что-то писала в тускнеющем свете закатного солнца. Ее шляпа висела на крючке у двери, рядом стояла открытая фляжка, китель был расстегнут.

Как только восстановились лапки, полуночная Прядка перебралась в более густую тень под скамьей. Ворона пахла неправильно: гнилыми сорняками, горелой плотью и чем-то еще, что не удавалось опознать. Другие люди пахли сладкой плотью и потом. Но не Ворона. Ворона не человек. По крайней мере, не совсем человек. Паразит одерживал над ней верх.

Полуночная Прядка поняла, что следует выждать. Выждать, пока Лаггарт не придет на встречу с Вороной. Следует все спланировать. Но еще не существовало таких людей, которые все будут планировать заранее. А вот Прядка уже существовала.

Что там за книга, в которой пишет Ворона? Полуночная Прядка подползла ближе. Удастся ли что-то прочитать, оставаясь в тени? Она вытянула шею, пытаясь заглянуть в книгу с пола. Ракурс неподходящий. Может…

Нет. Чтобы заглянуть в книгу, придется переместиться прямо за Ворону. В этом теле Прядку переполняли восторг и энергия, но… даже в темноте она вовсе не невидимка.

Нужно просто подобраться чуть ближе. Самую малость.

Прядка едва сдержалась. Это было все равно что не есть, когда тебя мучает чудовищный голод. Она хотела сделать то, что хотела. Или нет?

Нет. Нет…

Ворона скоро уйдет. Вечерняя кормежка. Как обычно, она уйдет, заберет еду и вернется. Ждать.

Ждать.

ЖДАТЬ.

Раздался звон рынды. Ворона захлопнула книгу и глотнула из фляжки. Сняла с крючка шляпу, вышла из каюты и заперла за собой дверь.

Вперед!

Полуночная Прядка выскочила из тени и вскарабкалась по ножке стола с помощью коготков, которые казались слишком острыми для ее мягкого податливого тельца. Когда она запрыгнула на стол, от нетерпения лапки вывернулись прямо на бегу, а по бокам, будто опухоли, вспухли узелки новых лапок.

Добравшись до книги, она куснула ее и открыла на странице, отмеченной закладкой. Внутри оказались… слова.

Слова, от которых пахло пылью. Пыльные, грязные, скучные, глупые, расплывшиеся, чернильные слова. Почему слова? Зачем она так спешила?

Слова. Читать слова.

Она не хотела этого делать, но все же пересилила себя. Глаза выросли настолько, что выпучились на фоне остальной мордочки. Теперь она видела больше, детали стали отчетливее. Казалось, что многие слова напечатаны при помощи специального устройства. Но на полях встречались заметки, оставленные, видимо, самой Вороной.

«Способ наконец от них избавиться? — гласила заметка. — Способ изгнать споры из моей крови?»

Любопытно. Полуночная Прядка сосредоточилась на тексте.

«Совершенно очевидно, что Ксизис мог вылечить любую болезнь. В 1104 году сообщил о выздоровлении один из просителей, страдавший от раковой опухоли в крайне запущенной стадии. Этот человек не кто иной, как Дельф с Зефирных островов, известный и уважаемый ученый. Его слову можно верить.

Есть и другой чрезвычайно яркий пример. В 1123 году королева Бек XV излечилась от заражения спорами и за тысячи лет письменной истории остается единственным человеком, кто смог пережить подобную инфестацию. И Ксизис сыграл в этом свою роль».

Глупые слова. Глупые слова, как опилки в глазах. Зачем? Нужно найти то, что можно укусить, что прольется теплом и жидкой солью.

Она корчилась, боролась сама с собой. Ее черная фигурка извивалась и пузырилась. От злости она едва не растерзала себя на куски. Но в итоге все же одержала верх и заставила себя принять грубое подобие крысиной формы. Она кусала страницы, перелистывая книгу к началу. Ей попадались и другие заметки Вороны, но большинство не привлекало внимания, а потом она заметила два слова, которые запомнились из рассказа Ака.

«После тайных встреч с Уивом удалось понять, что способ найти нужное место наверняка существует. Жаль, что он пошел на шантаж. Ну да ладно. По крайней мере, он проявил хоть немного твердости, прежде чем я его убила».

Это не объясняло, что представлял из себя этот Ксизис. Прядка перелистнула несколько страниц к началу главы. Что же это за штука, способная лечить болезни? Лекарственная трава? Зелье?

Нет, живое существо.

Ксизисрефлиэль живет на дне Багряного моря во дворце, погребенном под спорами. Возраст его неизвестен, но он обитает на одном месте последние лет триста как минимум.

Многие сочли бы его мифом, причем совершенно разумно. Однако в этой главе мы выясним: он, бесспорно, существует, что подтверждается свидетельствами благонадежных просителей. Путешествие по Багряному морю — испытание не для слабых духом. Более того, многие и вовсе усомнились бы в душевном здоровье тех, кто решается на подобное. По этой причине свидетельства о существовании дракона раз за разом не принимались всерьез.

Мои собственные попытки отыскать дракона пока не увенчались успехом, но я могу доказать, что всех этих людей вело не безумие, а отчаяние. Им можно верить. Как бы невероятно это ни казалось, но дракон Ксизис и правда существует.

Дракон.

Ворона верила, что дракон существует.

И хотела заставить команду отправиться в Багряное море, чтобы найти дракона и исцелить свой недуг.

Впервые Прядка выяснила о Вороне нечто, не лишенное смысла. Нужно узнать больше. Как найти дракона? Она слышала, что тот исполняет желания — все слышали эти сказки, — но на деле все наверняка не так просто. Достаточно ли отыскать дракона или нужно еще и заплатить ему?

Но нет. Слова — занозы в глазах. Глупые, бесполезные, в них ни крови, ни вкуса, ни крика. И с ними покончено. Довольно.

Борьба возобновилась. Тельце крысы распалось, превратилось в комок слизи на столе, и тот начал корчиться.

Шаги.

Борьба с той, что хотела слов, и с нежеланием снова становиться словами.

Шаги за дверью.

Нет нет нет нет нет нет нет нет нет подчиняться.

Ворона возвращается. Ключ в замке.

Надо…

Вспышка, клуб черного дыма, и Прядку выбросило обратно в ее собственное тело. Во рту страшно пересохло, будто его набили песком. Язык онемел и казался комком тряпья, руки иссохли. Она свернулась калачиком на койке, а когда попыталась заговорить, из горла вырвался лишь невнятный хрип.

— Прядка! — Ак уселся перед ее лицом. — Прядка!

В лапках он неуклюже зажал серебряный нож.

— Из твоего рта тянулась нить тьмы. Я не знал, что делать, но ты кашляла и…

— Воды, — только и смогла выговорить она и потянулась ко второму бурдюку.

Ак схватил бурдюк в зубы и подтащил ближе. Прядка сумела глотнуть воды. Как только вода коснулась языка, рот будто обожгло огнем. Она продолжала пить, не обращая внимания на боль, давясь и проталкивая воду через сухое, как пергамент, горло.

Наконец, тяжело дыша, она откинулась на мокрый матрас. Будь это обычное обезвоживание, она бы