Она не принцесса - Лора Ли Гурк

Воспоминания о былом проносились в ее голове. Жалела ли она о прошлом? Она вспомнила Армана, карнавальную ночь в Болгери и все те бунтарские, своевольные поступки, совершенные ею. Монахини всегда называй ее грешной и безнравственной и, может быть, были правы, ибо в глубине души она никогда не раскаивалась в своих поступках. Она любила Армана. Она подарила Элене ночь свободы, которую та никогда не забудет. Временами она плохо вела себя – курила, пила, играла на деньги, убегала тайком – и от всего этого получала удовольствие. Честно говоря, ей больше всего нравилось досаждать своему отцу. Йен, она полагала, не понял бы ее и, конечно, не одобрил бы её поведения.

Лючия прежде не жалела о своем прошлом, но когда она думала о Йене, о том, что она никогда не заслужит его уважения или его хорошего отношения к себе, это отсутствие сожаления не очень утешало ее.

Вышвырнув графа в окно, он, вероятно, погубит свою дипломатическую карьеру. Йен глубоко вздохнул и встал с мыслью, что, если сейчас Хей не уберется с глаз долой, ему придется сделать это и потом искать себе новую профессию.

– Я прекрасно понимаю, почему вы пришли к такому заключению, – сквозь зубы сказал он, провожая Хея до двери. – Я передам мисс Валенти ваше письмо о разрыве помолвки. Я уверен, она согласится с вами, что это наилучший выход.

– Надеюсь, – ответил Хей. – Несмотря на ее прошлое поведение, я боюсь оскорбить ее чувства, но ничего не поделаешь.

– Я уверен, она переживет это разочарование. – Ирония в его голосе осталась незамеченной графом, который кивнул, соглашаясь с ним.

Йен вышел вместе с Хеем в коридор, но отвращение помешало ему любезно проводить его до дверей, и он с облегчением увидел, что Хей слишком озабочен, чтобы это заметить. Граф спустился с лестницы, и Йен подождал, пока он не пересечет холл и не исчезнет из виду, затем повернулся, собираясь возвратиться в библиотеку. И в ту же минуту застыл на месте.

У двери библиотеки стояла Лючия. По ее одежде было видно, что она собиралась лечь спать, ее волосы были рассыпаны по плечам, а из-под подола ее белой кружевной ночной рубашки и халата выглядывали босые ноги.

Йен взглянул на ее лицо и понял, что она слышала по меньшей мере часть его разговора с Хеем. Она словно от боли сжала губы, и у него дрогнуло сердце.

Молчание затянулось, вынуждая его что-нибудь сказать.

– А я думал, что вы на приеме у леди Хьюитт с Диланом и Грейс.

– Я была там, – ответила Лючия. – Я вернулась раньше, потому что устала и у меня разболелась голова. Герцог и герцогиня Тремор привезли меня сюда в своей карете. Я легла спать, но мне приснился страшный сон, и я больше не могла заснуть.

Она замолчала и глубоко вздохнула.

– Мне нужна была книга. Что-нибудь скучное, чтобы уснуть. – Она протянула руку к двери библиотеки. – Я не хотела подслушивать, но вы знаете, как это бывает. Слышишь свое имя и... – Она снова замолчала, гордо подняла голову и тряхнула волосами. – Черт, – проворчала она и вошла в библиотеку.

Он последовал за ней.

– Лючия, – сказал он, но она не дала ему договорить.

– Вы были правы относительно моего прошлого, Йен. Оно продолжает преследовать меня. – Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась жалкой. – Ваша задача стала еще труднее. Если узнают об Армане, то мне будет намного труднее найти мужа.

– Хей дал слово никому не говорить об этом. Он благородный человек. Самодовольный, но порядочный. И сдержит слово.

– Слухи могут просочиться, и тогда Чезаре придется увеличить приданое. – Она цинично усмехнулась, и ему это не понравилось, – То есть в том случае, если он хочет, чтобы в течение следующих трех недель я была помолвлена.

– Вы могли бы попросить вашего отца предоставить вам больше времени.

В выражении ее лица появилась такая жесткость, какой он никогда в ней не замечал. Ее глаза стали как щелки.

– Я буду ползать на коленях перед дьяволом, – тихо произнесла она голосом, полным ненависти, – но никогда и ничего не попрошу у отца.

– Хотите, я сделаю это за вас?

Она немного подумала, затем спросила:

– Вы думаете, он согласится?

– В данных обстоятельствах, когда случай на карнавале наверняка станет известен, а теперь еще есть вероятность, что просочатся слухи о вашем неосторожном поведении с Буже... – Он замолчал, но не смог солгать ей. – Нет. По-моему, он не даст вам больше времени. Как вы и сказали, он существенно увеличит приданое, и этого будет достаточно, чтобы какой-нибудь обнищавший пэр соблазнился им.

Йен смотрел, как она подошла к столу, где на подносе стоял графин с любимым бренди Дилана. Она налила изрядную порцию в хрустальный бокал и одним глотком осушила его.

Поскольку Йену самому раза два приходилось злоупотреблять алкоголем, он понимал, что это происходит тогда, когда человеку трудно посмотреть правде в iлаза.

– Это делу не поможет, – мягко сказал он и подошел к ней.

– Знаю. – Она снова наполнила бокал и, держа и одной руке графин, а в другой бокал, повернулась к нему. – Полагаю, сейчас мне предстоит выслушать лекцию о том, что порядочным молодым леди не полагается пить. Не думаю, что нам разрешено пить крепкие напитки, не так ли?

– Боюсь, что нет. Бокал или два вина – это все, что позволено молодым леди.

Она сделала большой глоток бренди и с вызовом посмотрела на него:

– Очень плохо.

Не отвечая, он пристально смотрел на нее. Под этой бунтарской маской крылись незащищенность и страдание, что-то, возмутившее его настолько, что ему захотелось задушить Хея. Но он только протянул руку, чтобы отобрать у нее бутылку.

Она отвела руку, чтобы он не мог дотянуться до нее.

– Я выпью, если захочу, – раздраженно заявила она. – Кто вы теперь? Моя дуэнья?

– Признаюсь, я собирался налить себе.

– О! – Она недоверчиво посмотрела на него. – В самом деле?

– Да. Любой, прослушавший полчаса идиотски, речи Хея, захотел бы выпить.

Она отдала ему графин, и он налил себе бренди, отнес графин и свой бокал к столу. Сел и откинулся на спинку стула.

Она тоже подошла к столу и устроилась на своем любимом месте. Должно быть, он начал привыкать к этому, потому что даже не обратил внимания на то, что она уселась на письме, которое он сочинял для наместника русскогоцаря. Этот наместник был еще более помпезным фатом, чем Хей.

– Мое первое впечатление о Хее было правильным, – сказала она. – У него на самом деле слабый подбородок. Такой бывает у бесхарактерных людей.

– Это верно, – поддержал он ее, поднимая бокал, как бы предлагая выпить в знак согласия. – Мы найдем кого-нибудь, достойного вас.

Она кивнула и чокнулась с ним, однако избегая его взгляда. Выпила и снова наполнила бокал. Она молчала, мрачно глядя в свой бокал с выражением тревоги на лице.