Бог Мелочей - Арундати Рой

– Представляешь. До сих пор тут. Я стащила. После того как тебя Отправили.

Слово выскользнуло очень легко. Отправили. Как будто в этом состояло пред назначение близнецов. Чтобы их отправляли туда-сюда. Как бандероли.

Эста не поднял глаз. Его голова была полна поездов. Он заслонял свет, падавший в дверной проем. Дыра в мироздании, имеющая форму Эсты.

На что-то еще натолкнулись озадаченные пальцы Рахели за шеренгой книг. Еще одна сорока-воровка поступила так же, как она. Рахель вытащила находку и стерла с нее пыль рукавом блузки. Это был плоский полиэтиленовый пакет, заклеенный скотчем. Внутри виднелся листок белой бумаги с надписью: Эстаппен и Рахель. Почерком Амму.

В пакете лежали четыре потрепанные тетради. На обложках стояло: ГРАМОТА. Тетрадь для письма. Чуть ниже: Имя…… Фамилия…… Школа…… Колледж…… Класс…… Предмет…… На двух было написано ее имя, на двух других – имя Эсты.

В конце одной тетради на внутренней стороне обложки что-то было написано детским почерком. Вымученные очертания букв и неравные пробелы между словами были заряжены борьбой с норовистым и диким карандашом. Мысль как таковая была, напротив, ясна, как стекло: Я злой на мисс Миттен и пантолоньчики у ней РВАННЫЕ.

На передней стороне обложки Эста стер обслюнявленным пальцем свою фамилию, содрав заодно изрядный слой бумаги. Поверх получившейся грязи он написал карандашом: Не-который. Эстаппен Не-который. (До Поры До Времени у него не было фамилии, потому что Амму колебалась в выборе между фамилиями мужа и отца.) После слова Класс было написано: 6 лет. После слова Предмет было написано: Сочиненье.

Рахель села на табуретку, которая стояла на столе, и положила ногу на ногу.

– Эстаппен Не-который, – сказала она. Потом открыла тетрадь и начала чи тать вслух.

Когда Улис пришол домой его сын пришол и сказал отец я думал ты никогда не придешь, там было много принцев и все хотели в жены Пени Лопу, но Пени Лопа сказала выйду за того кто стрелит через двенацать колец, и никто не смох. а улис пришол во дворец одетый совсем как нищий и сказал можно я попробую, все смеялись над ним и сказали если мы не смогли ты не сможешь, сын улиса сказал пусь попробует и он взял лук и стрелил через 12 колец.

Дальше шла работа над ошибками предыдущего урока.

Ferus Ученый Никакой Вагоны Мост Носильщик Пристегнутый

Ferus Ученый Никакой Вагоны Мост Носильщик Пристегнытуй

Ferus Ученый никакой

Ferus Учоный Никакой

Голос Рахели стал по краям подкручиваться смехом.

– «Безопасность Прежде Всего», – провозгласила она. Вдоль всей страницы Амму провела сверху вниз волнистую красную линию и написала: Поля? И впредь, пожалуйста, слитным почерком!

Когда мы в городе идем по улице, – писал осторожный Эста, – мы должны всегда ити по тротуару. Кто идет по тротуару, там нет транспорта и не опасно, но на мостовой ездит много быстрых машин которые могут збить людей и ты станешь дурачком или калекой. Если ты сломал голову или позвоночник это очень плохо, полиция легурирует транспорт так, что не будет очень много инвалидов, лежачих в больнице. Когда мы выходим из автобуса нам надо сначала спросить кондуктора а то мы получим увечие и врачам будет работа. Шофером быть очень апасно. Его семья всегда очень волнуется потому что шоферу лехко погибнуть.

– Жуткий ребенок, – сказала Рахель Эсте. Когда она переворачивала страницу, что-то залезло ей в горло, вытащило ее голос, встряхнуло и вернуло на место уже без смешливых краешков. Следующее сочиненье Эсты называлось «Маленькая Амму».

Слитным почерком. С сильно закрученными хвостиками у некоторых заглавных. Тень в дверном проеме стояла очень тихо.

В суботу мы поехали в Коттаям в книжный магазин купить подарок Амму потому что ее деньрождение 17 ноября. Мы купили ей дневник. Мы спрятали его в шкаф и потом стал вечер. Потом мы сказали хочешь посмотреть подарок она сказала да очень хочу, и мы написали на бумаге Маленькой Амму с Любовью от Эсты и Рахели и мы дали все это Амму и она сказала что это очень славный подарок какраз какой я хотела и потом мы говорили про все и про дневник потом мы ее поцеловали и пошли спать.

Мы говорили немножко потом заснули. Нам снился маленький сон.

Потом я проснулса и хотел очень пить и пошел к Амму и сказал хочу пить. Амму дала мне воду и я пошел спать но Амму сказала поспи у меня. И я лег у Амму сзади и мы говорили а потом я заснул. А потом я проснулса и мы еще говорили а потом был у нас ночной пир. Мы ели апельсин пили кофе и ели банан. Потом пришла Рахель и мы ели еще два банана а потом поцеловали Амму потому что уже настал деньрождение и мы спели ей песенку. Утром Амму подарила нам новую одежду Рахель была махарани а я был Маленький Неру.

Амму исправила грамматические ошибки и написала внизу: Когда я говорю с кем-то, перебить меня ты можешь, только если это очень важно. В этом случае ты должен вначале извиниться, не то ты будешь очень строго наказан. Пожалуйста, доделай все исправления.

Маленькая Амму.

Которая своих исправлений так и не доделала.

Которой пришлось собрать пожитки и уехать. Потому что у нее не было Места Под Солнцем. Потому что Чакко сказал, что она достаточно уже наразрушалась.

Которая потом иногда приезжала в Айеменем, мучимая астмой, издающая при вдохе и выдохе странный звук, похожий на человеческий крик издали.

Эста ее такой не видел.

Безумной. Больной. Несчастной.

Когда Амму приехала в Айеменем в последний раз, Рахель только что исключили из школы при Назаретском женском монастыре за то, что она украшала цветами коровьи лепешки и толкала старшеклассниц. Амму только что лишилась последней из своих должностей – портье в дешевой гостинице, – потому что болела и пропускала много рабочих дней. Начальство объяснило ей, что они не могут ее держать. Им нужен портье покрепче.

В последний свой приезд Амму провела утро в комнате у Рахели. На остатки жалкого жалованья она купила дочери маленькие подарочки, которые дала ей завернутыми в грубую бумагу с наклеенными сверху цветными сердечками. Пакетик конфеток для бросающих курить, жестяной пенал «фантом» и книжку «Пол Баньян» из детской серии «Иллюстрированная классика». Все это подошло бы семилетней, а Рахели было уже почти одиннадцать. Словно Амму верила, что если она не будет мириться с ходом времени, если она всей душой будет желать, чтобы для ее близнецов оно стояло на месте, то оно не посмеет ослушаться. Словно простой силы воли было достаточно, чтобы задержать взросление ее детей до той поры, когда она сможет с ними воссоединиться. Тогда они начнут с того места, где все оборвалось. Опять с семи лет. Амму сказала Рахели, что купила Эсте такую же книжечку, но подержит ее у себя до тех пор, пока не получит новую работу и не будет получать столько, что сможет снять комнату, где они будут жить все втроем. Тогда она поедет в Калькутту и привезет оттуда Эсту, после чего он получит свою книжечку. Это время уже не за горами, сказала Амму. В сущности, это может произойти со дня на день. С жильем проблем скоро не будет. Она сказала, что подала заявление, чтобы ее взяли на работу в ООН, и они будут жить в Гааге, где за ними будет присматривать голландская няня. С другой стороны, сказала Амму, может быть, лучше будет остаться в Индии и сделать то, о чем она давно мечтала, – открыть школу. Нелегко, конечно, выбирать между педагогической деятельностью и работой в ООН, но не надо забывать, что сама возможность выбора – это уже огромное преимущество.