Смех и смертный грех - Дарья Калинина

Сегодня им всем предстояло удивительное путешествие по сказочному острову Валаам, где и птицы пели как-то особенно мелодично, и вода ласкала взор, и даже сам воздух был напоен какой-то особой сладостью и даже, можно сказать, благодатью.

После завтрака на теплоходе всей компании гостей предстояла поездка в Спасо-Преображенский мужской монастырь, в центральную усадьбу, где располагались основные достопримечательности острова. Ехать туда предстояло на небольшом монастырском катере, который пришвартовался к их теплоходу и на который загрузились все гости со свадьбы, а также несколько посторонних пассажиров.

В их числе Леся заметила того самого типа в майке, с которым столкнулась сегодня рано утром. Только теперь на нем была надета рубашка, прикрывающая густую поросль на груди. От нечего делать — дорога до усадьбы должна была занять около получаса — Леся принялась разглядывать этого мужчину. Она и сама не могла сказать, по какой причине он так ее интересует. Но было в его внешности что-то притягательное.

Нельзя было сказать, что мужчина был симпатичен. Совсем даже напротив. Лицо у него было грубое, а выражение лица недовольное. Он что-то жарко втолковывал своему соседу — приличного вида дядечке, сидящему рядом с ним на лавочке.

Леся прислушалась и услышала несколько фраз:

— Я не понимаю, почему мы должны ехать на катере? Ведь была обещана пешеходная экскурсия!

— Она будет для нашей группы после обеда.

— Но мне еще при покупке билета обещали экскурсию по острову! Пешком!

— Успеете вы еще находиться пешком, — пытался утихомирить его сосед. — До центральной усадьбы идти два часа. Кроме вас, желающих не нашлось, поэтому монастырь экскурсовода и не прислал. После обеда пойдете пешком.

— Но я хочу прямо сейчас! Как вы этого не понимаете!

Сосед отвернулся к окну и, кажется, выругался себе под нос. Леся разделяла его чувства. Этот грубиян и хам ее тоже обидел. Ведь что она ему такого утром сказала? Просто пожелала хорошего дня. А он драпанул от нее, словно она готовилась в него гранату кинуть.

Тетя Лариса, сидящая рядом, неожиданно промокнула глаза и вполголоса произнесла:

— Как жаль, что мамочка не сумела побывать на острове. Она так хотела поставить свечку в главном храме.

— Поставьте за нее.

— Я так и сделаю, — неожиданно горячо произнесла Лариса. — И еще за упокой ее души закажу службу. Хотя мне кажется, что это ненужная трата денег. Мамочка была праведница, чтобы ей попасть в рай, никакие молитвы не нужны.

Леся не осмелилась возразить, хотя у нее самой на этот счет имелось прямо противоположное мнение. Вместо этого она по доброте сердечной сказала:

— Я тоже помолюсь за вашу маму.

— И за меня!

Просьба Ларисы прозвучала так горячо, что Леся даже вздрогнула.

— Хорошо, — кивнула она, придя в себя. — И за вас тоже.

— И за Игорька.

Вот уж за кого Лесе молиться совсем не хотелось! Более противной рожи она давно не встречала. Но вспомнив, что они находятся в святом месте, где всех надлежит любить и прощать, она все же хоть и через силу, но кивнула головой:

— Хорошо, за него я тоже помолюсь.

Лариса кинулась благодарить Лесю:

— Спасибо тебе! Огромное спасибо!

Лариса даже посветлела лицом. Когда они спустились на берег, она первая устремилась следом за экскурсоводом — невысокой худенькой девочкой, одетой очень скромно и просто. Звали ее Таней. И как она сама объяснила, на Валаам она приезжает не первый раз. Каждое лето работает тут по месяцу экскурсоводом, денег за свою работу не требует, считает, что работа в таком месте уже сама по себе награда.

Рассказывала она интересно, чувствовалось, что человек она интеллигентный, с образованием. Так оно и оказалось. Таня имела диплом филолога, закончила государственный университет, но глядя на нее, никак нельзя было предположить, что перед ними выпускница одного из самых престижных вузов города. Длинная темная юбка, кофта с длинными рукавами, на голове простенькая косыночка, полностью скрывающая волосы. На лице ни грамма косметики, в глазах ни искры лукавства. Скромность, добродетельность, простота и безыскусность. Таня очень соответствовала той среде, в которой им всем довелось очутиться.

Из всей экскурсии Лесе больше всего запомнился монастырский сад, где до сих пор плодоносил куст красной смородины, которому, по рассказу Тани, было больше ста лет. Также тут было много яблонь, буквально усыпанных крепкими плодами, обещавшими превратиться в большие румяные яблоки.

— Несмотря на то что остров находится на севере, до революции у монахов тут в огороде росли арбузы, виноград и прочие заморские плоды и ягоды. Но надо понимать, что в те времена монастырская братия состояла главным образом из людей деревенских, бывших крестьян. А в наши дни в монахи уходят преимущественно люди, имеющие высшее образование, городские. Им трудно справляться с непривычными для них делами, возиться с навозом, сорняками и землей. И все же они успешно учатся. В прошлом году братья высадили несколько дынек, которые прижились и активно плодоносили все лето, их плоды пробовали все в трапезной. Размером они получились невелики, но душисты, как и полагается дыне.

Леся слушала ее вполуха. Куда больше ее интересовало поведение пузатого типа. Он по-прежнему озирался по сторонам все с тем же неодобрительным видом. И изо всех сил прижимал к боку свою сумку, провожая каждого, кто к нему подходил, враждебным взглядом.

— Ну, точно, псих!

Но Лесе не удалось продолжить наблюдения, им предстояло двигаться дальше к зданиям центральной усадьбы. А к ней подошла Лариса.

— Помнишь, ты обещала помолиться за меня и Игоря? — сказала она Лесе.

— Да, я все помню.

Лесю снова охватили сомнения. Стоит ли молиться за человека, за которого молиться совсем не хочется? Не будет ли это выглядеть в глазах Господа лицемерием? Но ведь она уже пообещала. После экскурсии по храму Леся купила в лавочке несколько свечей и задумалась. К какой же иконе ей лучше поставить свечу?

— А вот надгробие одного из живших на острове братьев — Антипы Валаамского, — донесся до нее голос очередного экскурсовода, которых тут было в избытке.

В главный храм экскурсанты заходили группами одна за одной. Так что побыть в уединении удавалось далеко не всегда и не всем.

— Святой Антипа известен тем, что всегда с особым сочувствием относился к женщинам и их скорбям житейским. Вообще, обитель Валаамская славится своим строгим уставом. Женщинам тут запрещен вход во многие скиты, где монахи ведут затворническую жизнь. Но Антипа, когда скончался, завещал похоронить себя за оградой скита, отдельно от других монахов, только для того, чтобы его духовные дочери могли по-прежнему приходить к нему за духовным наставлением и утешением. Этому святому молятся о супружеском счастье.