Дом, в котором ты живешь - Анастасия Соловьева

Не подчиниться было невозможно.

Рюмка дрожала в руках, но я все-таки выпила, поднялась, поставила рюмку на столик и сказала почти равнодушно:

— Я выслушаю тебя, Давид. Хотя это ничего не изменит…

Сначала я мучилась вопросом, верить — не верить. Такая боль застыла в его глазах, а голос… — родной. С другой стороны, сколько можно верить? Пора бы уж и поумнеть!

Постепенно кое-что стало проясняться. Я вспомнила, с какой тоской смотрел он на меня вначале. Теперь я знала причину его тоски… Здесь, в этой комнате, он порывисто обнимал меня, повторяя: «Я боюсь потерять тебя». Тогда я недоумевала, хотя как-то угадывала недоброе. Все тайное стремительно становилось явным. Под конец я получила ответы на все так долго мучившие меня вопросы. Удовлетворила любопытство. Но какой ценой…

— Я начну издалека. Ты потом поймешь почему. В жизни иногда все бывает так перепутано…

История, которую поведал мне Давид, началась в один прекрасный апрельский вечер, когда он, в те времена студент четвертого курса, выходил из читалки городской научно-технической библиотеки. Обычно он пользовался библиотекой универа, но в этот раз понадобилась какая-то редкая книга, он долго охотился за ней, и все неудачно. В тот вечер ему повезло.

Выходя из библиотеки, Давид заметил на стойке точно такую же книгу. Оказывается, здесь их целых две. А он-то, дурак, рвал подметки по всему городу…

Библиотекарь забрала книгу со стойки и протянула читательский билет высокой стройной девушке. Неужели, с их факультета? Что-то там он такой не видел. Может, первокурсница. Но вряд ли на первом курсе будут это читать… Девушка остановилась в холле у зеркала, поправила волосы, подкрасила губы. Она оказалась студенткой пищевого, тоже четверокурсница. Книгу два месяца искала. И сегодня — удача! Нашла.

На улицу вышли уже вместе. Он хотел проводить ее, но девушка просто, без жеманства объяснила, что живет в пригороде, оттуда вечером неудобно возвращаться. Зато охотно продиктовала телефон. А кстати, и представилась: Ирма.

Они стали встречаться. Сходили в кино, на дискотеку, посидели в баре, съездили к друзьям на дачу на пикник. Осенью их пригласили на свадьбу. Ирма была свидетельницей невесты.

После этого Давид повел ее в огромную профессорскую квартиру — знакомиться с родителями.

— Нет! — в ужасе воскликнула мама, старший преподаватель кафедры германской филологии.

— Нет! — вторил ей отец-профессор.

— Не беда! — примирительно улыбнулась Ирма. — Главное — мы любим друг друга. Все остальное значения не имеет.

— Где же мы будем жить? — наивно спросил Давид.

Но Ирма не унывала. Правда, ей тоже нечего было предложить будущему мужу. Она обреталась в двухкомнатной квартире-хрущевке: в одной комнате — мама с отчимом, в другой — она и сводные брат с сестрой. Но уже близилась преддипломная практика на мясокомбинате, за работу вполне прилично платили. На эти деньги в их поселке можно снять комнату, а если повезет — квартиру.

— Но я не могу жить на твои деньги… — «пытался сопротивляться Давид.

— Ерунда! — отмахнулась Ирма.

Давид отрабатывал практику на кафедре в университете. Платили копейки. Хватало на проезд и на сигареты. Родители, когда он изредка забегал навестить их, по-прежнему ужасались.

— Это не твоя женщина, — вздыхала мама. — Другое воспитание, другой социальный слой. Ты не будешь с ней счастлив.

Но что значат материнские вздохи для двадцатидвухлетнего мужчины? Новая жизнь, как река, разлившаяся в половодье, захватывала все сильнее: медовый месяц, защита диплома, экзамены в аспирантуру. Только успевай поворачиваться.

Ирма после окончания института (красный диплом!) осталась работать на мясокомбинате.

Правда, перешла в лабораторию пищевых ароматизаторов. Новый начальник предложил продавать пищевым производствам опытные экземпляры. В общем, заняться коммерцией — тогда это входило в моду. Ирма с радостью согласилась. Во-первых, нужны были деньги, во-вторых, Ирма вообще обожала коммерцию. Бьющаяся в ней практическая жилка не давала сидеть спокойно.

И дело пошло. Ирма встречала клиентов у проходной мясокомбината, провожала в лабораторию, рисуя по дороге картины их будущего процветания. «Пищевые добавки — билет в Эльдорадо», — начинал думать доверчивые клиенты. Опытные экземпляры раскупались моментально. Тогда в недрах лаборатории решили создать небольшое производство. По закону никто из сотрудников не мог стать его директором.

— Производство возглавишь ты! — объявила Ирма Давиду как-то вечером.

— Но у меня аспирантура, предзащита на носу, — слабо противился он.

— Ты забываешь, — мягко напомнила Ирма, — что все наше благосостояние держится на пищевых добавках. К тому же от тебя ничего особенного не потребуется. Так, ерунда, подписывать платежки.

Пришлось соглашаться. Он продолжал ходить на кафедру, что-то исследовать, классифицировать и обобщать, а производство между тем набирало обороты, — да так успешно, что однажды Ирма заявила:

— Все, нам пора отпочковываться.

— В смысле? — не сразу сообразил Давид. Разговор состоялся накануне защиты диссертации.

— Всю эту контору раскрутила я. От начала до конца. Юридический директор — ты. А деньги капают в карман этой сволочи.

Сволочью Ирма называла начальника лаборатории.

— А как это практически? — без особого энтузиазма поинтересовался Давид.

— Зарегистрируем свое предприятие. Все технологии у меня в компьютере. Дадим грандиозную рекламу. Если они и выживут без меня, то только до первой налоговой проверки. Но я им ее гарантирую.

Так и сделали. Производство не стали открывать — наняли женщин-надомниц, арендовали небольшой склад и уже присматривали офис, когда родители Давида собрались в Швецию.

— Сейчас трудно что-то загадывать, сынок, но у меня серьезные планы, — сказал отец перед отъездом. — Швеция — стабильная страна. Там можно многого добиться.

После отъезда родителей молодые перебрались в профессорскую квартиру.

Глупый начальник лаборатории несколько раз пытался поговорить с Ирмой, но его не приняли.

В конце концов все наладилось, и пошла такая жизнь, которая в ту пору была доступна немногим. Они сделали евроремонт, купили машину, съездили в Европу и подумывали о том, чтобы строить коттедж. Университетские друзья, перебивающиеся случайными приработками, ошалело наблюдали за ними. Ирма передвигалась, буквально не чувствуя под ногами земли, понимала: пришло ее время.

Но, как сказано в Евангелие, трепещите когда рекут вам мир и утверждение. Не успели они как следует насладиться своим счастьем, как грянула беда. В офис фирмы пожаловали рэкетиры.

— Они нас разорят, — рыдала Ирма после ухода бандитов. — Я знаю, знаю, кто наслал их! Эта сволочь!!!