Носитель хаоса - Даниил Ульмейкин

– Он не мой!

– А чей, мой что-ль?

– Вы ревнуете? – догадался Герд.

– С чего бы?! – поморщился Черномор. Ему явно не хотелось признавать, что он ревнует своего ученика к новому командиру. – Вот ещё! Ревновать его по всяким мелочам! Смотри вон на свою любимую.

Черномор скрестил руки на груди и зацепил бороду. Пожалуй, выглядело это забавно.

В технологический центр снова зашёл Кифес. Спустя некоторое время учёные и инженеры отрапортовал ему о своей готовности.

– Пятьдесят процентов мощности реактора, – отчитался инженер.

– Я просил пятнадцать!

Инженер развёл руками.

– Если десять процентов она даже не почувствовала, пятьдесят её не убьют, – успокоил долгожителя Черномор.

– Нужно пятнадцать! – настаивал долгожитель.

– Я смогу, – послышалось из рации.

– Маргарита, – тяжело вздохнул долгожитель, – потихоньку. Ты слишком важна, чтобы так глупо тебя потерять.

Марго кивнула и коснулась за контакты.

– Пульс слегка повысился, – отрапортовал учёный.

– Мощность упала до нуля, – крикнул инженер.

– Маргарита? – спросил Кифес в рацию.

– Я всё! – удивлённо ответила ведьма.

– Осмотреть её, полное обследование, – сказал Кифес в другую рацию.

Все учёные разбежались. Герд побежал вместе со всеми. Черномор остался один. Титан подошёл к мониторам, где был воспроизведён повтор, на котором Марго черпает невиданное для живого существа количество магии.

– Что же ты такое? – озадаченно проворчал Черномор.

ГЛАВА XIV: СИНДРОМ УПАВШЕГО ЯБЛОКА

Поместье приняло Екатерину, как родную. Ей досталась гостевая спальня. Как и обещала, она ухаживала за Танюшей. Оказалось, что беременность домовых протекает очень тяжело. С каждым часом домовая выглядела всё хуже. Но на её лице всё равно было материнское счастье. Волослав наобещал, что родится суккуб. Это сильно обнадёжило будущую мать. Будучи суккубом, ребёнок сможет вести полноценную жизнь. Суккубы имеют ряд преимуществ во всём. Учитывая, что у таких как Платон и Танюша обычно рождается неразумная нечисть, прогноз Волослава воодушевил будущих родителей. Платон и Екатерина успешно ухаживали за домовихой. Процесс осложнялся лишь капризами беременной. Учитывая, что родив, Танюша лишится телесной оболочки, капризы выполнялись все.

Когда появилась минутка, Екатерина решила навестить Волослава. Она зашла к нему в кабинет и ужаснулась. Волослав сидел за столом в своём широком кожаном кресле. Вместо глаз у него были лишь одни белки. Женщина подошла и ткнула его пальцем. Реакции не последовало.

– Платоооон!? – позвала Екатерина.

– А? Что? – Платон появился из стены.

– Что с ним? – женщина испуганно указала пальцем на воина.

Платон посмотрел и сказал:

– Он читает.

– Читает?

– Да, вон видишь у него в руке артефакт?

Екатерина присмотрелась и увидела, что Волослав что-то сжимает в руке. Из кулака воина торчала цепочка.

– Странно, мы такими давно не пользовались.

Платон вскочил на стол и пнул Волослава:

– А ну просыпайся. Я знаю, ты меня слышишь!

Платон отвесил Волославу несколько пощёчин. Обычно, хватило бы и зова. Но сейчас что-то было не так. Либо изучение информации было критически срочным, либо носитель информации был с проклятьем.

– Отойди! – рявкнул Платон Екатерине.

Женщина послушалась. «Неужто ты так глуп, чтобы попасться на проклятье?» – подумал Платон и приготовился вытянуть всю магию из Волослава и артефакта.

Платон не успел этого сделать. На улице послышался скрежет метала. Это Кирилл и Тихон взялись за учебные мечи. Зрачки Волослава проявились, и он обрёл осознанный взгляд.

– Я же сказал им не тратить силы на бесполезное занятие, – негодуя простонал Волослав.

– Что за артефакт? – спросил Платон. Домовой допускал, что друг может быть проклят.

– Это подарок. Я не изучил до конца, но...

– Кто тебе его дал?

– Могальт.

– Что?! Ты взял у Могальта?

– Да.

– А может ты ещё поцелуешь ведьму, что клянётся в вечной любви?

– Я проверил артефакт. Он подозрительно чист.

– А ну дай!

Волослав протянул гладкий, зеркальный медальон. Домовой покрутил его в руках и отдал обратно.

– Да, чисто. Но всё-таки, будь осторожней. Ты нас напугал.

Волослав кивнул и вышел из кабинета.

– Кать, меня не будет. Нужно многое проконтролировать.

– Кать, – улыбнувшись повторила женщина.

Уголки губ воина дрогнули. Он кивнул и направился к выходу. Екатерина проводила его спину взглядом. Почему-то она не пошла за ним. Женщина направилась обратно к Танюше.

Волослав вышел из поместья. На весь двор была нанесена огромная руна. Снег не растаял, но внутри руны было тепло, как летом. В центре двора спарринговали Тихон и Кирилл.

– Чем вы тут занимаетесь? Я же показал, что делать!

– Мы решили немного отдохнуть от перелива магии, – твёрдо ответил Кирилл.

– Отлично, в спортзале есть маты! Увалились на них и отдохнули. Зачем лишняя нагрузка?

– Брат, – начал Тихон, – он же богатырь. Ему нужно уметь обращаться с мечом.

– Ему этот меч и даром не сдался. Это в твоё время нужен был клинок. Сейчас совершенно другое время.

– Тем не менее, он может это уметь.

Волослав вздохнул:

– Ты сам не умеешь.

Тут Тихон закипел:

– Я отличный мечник! В наших боях ты использовал магию. Это не честно!

– Хочешь сказать, без применения магии, в честном поединке, ты бы меня заколол?

– Да!

– Уверен?

– Я был учеником самого богатыря Федора. Лучшего мечника от Московии до Византии! – вспылил Тихон.

– А его кто учил? – поинтересовался воин с жирным намёком на себя.

Тихон не нашёл ответа. Волослав решил, что брат не успокоится и нужно дать ему выпустить пар. Сам Волослав не тренировал фехтование лет восемьдесят. Конечно, нейромышечная связь с того момента многое утратила. Но тем интереснее будет бой.

– Дай! – Волослав выхватил учебный меч у Кирилла.

Школьник отошёл назад. Он нарадоваться не мог тому, что снова в живую увидит бой двух настоящих мечников.

Волослав не забыл, что у Тихона нет левой руки, поэтому спрятал свою левую руку за спину.

– Без магии и вот этих всех штучек! – уточнил Тихон.

Волослав кивнул и поединок начался. Уже на первом выпаде Волослав едва не снёс брату голову. Похоже он знал, что Тихон увернётся или случайно так взмахнул. Мечи сцепились и началось противостояние. Волослав с каждой секундой улыбался всё шире.

– Чо лыбишься? – огрызаясь спросил Тихон.

– Ты хорош.

Тихон улыбнулся,