Драконов не кормить - Ирина Лазаренко

– Чайную комнату, – произнесла Моран, обмакнула в мёд палочку хрустящего теста и провела ею по краю чашки, убирая капли. – Самое лучшее, что есть в этом говённом месте. Чайная комната, полки с посудой, столики, стулья, восемь мешочков с травами, пара печей. Еще я вижу вокруг себя двух старейших драконов. Что ты хочешь, патриарх?

Оссналор пару мгновений смотрел на Моран, потом его рот взрезала улыбка, широкая и зубастая. Он, конечно, знал, что эфирная драконица должна сейчас сидеть в своей камере, а не здесь. Зубы у старейшего были ровные-ровные и блестели, точно полированные. Глаза оставались серьёзными, однако Оссналор и не пытался сделать вид, будто ему на самом деле весело: старых дракониц улыбочками не проведёшь. Но побесить можно.

– Хочу сказать, что вижу перед собой целый невероятный мир, матриархи. Знаете, чем он невероятен? – Оссналор обвёл взглядом дракониц и улыбнулся ещё шире. – Он способен даровать удивление и временами рождать опасность там, где ты никогда не ожидал её встретить. Ведь даже дракон вроде меня, проживший сотни и сотни лет, никогда не может сказать, будто видел в этом мире всё, к тому же мир так любезен, что меняется быстрее, чем успевает наскучить. Даже дракону, который вынужден пару сотен лет оставаться на одном месте почти всё время – да, даже ему может открыться много удивительных вещей, если только он будет пытливо смотреть по сторонам.

Моран слушала Оссналора, нервно морща лоб. Хшссторга, напротив, как будто расслабилась и спокойно цедила отвар.

– Сколько всего можно делать, даже оставаясь на месте, – выражение лица дракона стало задумчивым, теперь он словно разговаривал сам с собой. – Изучать новые места, их жителей, законы, растительность, живность и смену времён года. Изучать отдельных существ, в том числе разумных, перенимая от них те качества и способы действий, которые не присущи тебе. Познавать постепенно то, что прежде казалось непознаваемым, решительно непонятным и непостижимым. Обнаруживать угрозу до того, как она вырастет достаточно большой, чтобы…

– Говно из жопы, – буркнула Моран.

Оссналор сделал вид, что не услышал.

– Ведь сколько всего открылось нам после того, как мы покинули Такарон, – взгляд старейшего устремился через окно в неведомые дали. – Скажите, матриархи, приходится ли вам временами задумываться, что поражение в войне с гномами обернулось для нас и благом тоже?

Хшссторга на миг перестала владеть собой, рука её дрогнула, и отвар потёк по подбородку.

– Конечно, – Оссналор медленно повёл ладонью, – оказаться оторванными от нашего отца-Такарона, не иметь возможности вернуться – очень большое горе, удар сокрушительной мощи. Вечная пустота поселилась в наших сердцах. Полностью уничтожены восемь драконьих родов, а жалкие остатки пяти выживших на ближайшие сотни лет оказались, по сути, порабощены эльфами, причём только по собственной глупости, по наивности, не позволившей разглядеть всех вариантов прочтения Слова, которое мы дали эльфам…

– Патриарх, ещё немного – и я засомневаюсь в ясности твоего ума, – сухо уронила Хшссторга и снова промокнула подбородок льняной салфеткой. – Мы не драконыши. Нам не нужно всё это рассказывать.

– Но потеряв столь многое, включая и значительную часть свободы, мы также многое обрели, – продолжал Оссналор, удостоив ледяную драконицу лишь мимолётным невидящим взглядом. – Мир за пределами Такарона гораздо больше и многообразней, чем мы могли себе представить, и мы стали подстраиваться под него. Наверняка и вы, матриархи, много узнали и переосмыслили за последние двести лет. К слову, соединив наши усилия и поделившись друг с другом наблюдениями, мы могли бы дать своим семьям много мудрости и…

– Оссналор! – Моран вытерла губы тыльной стороной ладони и высказалась, по своему обыкновению, напрямик: – Дракон, который в дёсны целуется с эльфами, не должен думать, что другие драконы вывалят на него свои тайны с лопаты. Даже если нет никаких тайн. Какой кочерги тебе это неясно до сих пор?

Ноздри Хшссторги на миг съёжились, бросая на лицо тень досады.

Снящий ужас перевёл задумчивый взгляд на уставленный сладостями столик, словно не услышал слов Моран и вообще забыл, что рядом сидят две драконицы, или словно только сейчас почувствовал запах густого солнечного мёда, хрустящей выпечки, воздушных бисквитов, пряно-терпкого травяного отвара. Оссналор оглядывал все эти чайники, тарелки, корзиночки, плошки с таким снисходительным интересом, точно прикидывал, что из этого стоит сжечь, а что помиловать.

Драконицы, сами того не сознавая, следили за Оссналором во все глаза, забыв о своём отваре, сладостях и важном виде.

Наконец дракон медленно протянул руку к маленькой плетёнке с розовато-жёлтыми орехами и аккуратно сомкнул пальцы на одном из них.

– Не знаю, как вы, матриархи, а я обычно стараюсь попробовать то, чего не доводилось пробовать раньше.

– Говн… – начала Моран, и Хшссторга быстро её перебила:

– Что ты хочешь на самом деле, Оссналор?

Дракон неторопливо дохрустел орехом, взял из вазочки ещё несколько штук и принялся покачивать их в ладони.

– Как я уже сказал: хочу понять, что вы видите вокруг себя. Понимаете ли, что после ухода из Такарона драконы тоже стали меняться, приспосабливаясь к миру вокруг? Может быть, вы видите это? Видите нечто необычное, что выросло прямо под нашим носом? Кажется ли вам, что мы совершенно напрасно не изучили это необычное до того, как оно стало способно изучать нас и… – Оссналор обвёл дракониц тяжёлым взглядом, и глаза его были совершенно серьёзны, – воздействовать на нас.

Моран тяжело вздохнула. Она сейчас выглядела как совершенно обычная и крайне утомлённая женщина.

– Оссналор, ты можешь говорить прямо или толкователя с собой носить, а? Сколько можно повторять-то. Не понимаю я твоих заходов через Чекуан, у меня башка трещит от них.

Хшссторга неторопливо потянулась к чайнику, налила себе отвара, подумала немного и слегка разбавила его водой из кувшина: по её мнению, травы немного перестояли, и отвар уже стал чрезмерно крепким.

Оссналор наблюдал именно за ледяной драконицей, никак не реагируя на слова эфирной. Теперь снящий ужас не казался таким уж важным, пространство немного разжалось, забрав в круг внимания и Хшссторгу. И за полмгновения до того, как Оссналор бы мог подумать, что она молчит, потому что не желает отвечать, складки вокруг рта ледяной драконицы чуть сместились, создавая лёгкий намёк на насмешливую улыбку, и Хшссторга пояснила Моран:

– Этот дракон имеет в виду, что Илидор – неведома зверушка.

– Да вас всех ржавой кочергой ударило, – Моран закатила глаза к потолку, а Оссналор растянул губы в ехидной улыбке:

– О, так значит, не я один так считаю. Что же, приятно обнаружить острый ум именно там, где ожидал его найти.

Хшссторга медленно вытянула губы брюзгливой трубочкой и подула на отвар.

– Я согласна, что эта зверушка – чудна́я, Оссналор. С этим любой согласится, кроме разве что эфирного дракона. Но я не знаю, с чего ты взял, будто золотой дракончик может быть опасен. Судя по тому, что я вижу, он, скорее наоборот, слишком безобиден для дракона. Он какой-то, – Хшссторга сделала пренебрежительный жест, словно отгоняя нечто мелкое от своей чашки, – какой-то плюшевый. Восторженный, как щенок. Безобидный, как это печенье. И при том любопытный, как заноза. Если что в Илидоре и вызывает непонимание – так это что он умудрился дожить до своих лет, не потеряв какую-нибудь лапу или полчелюсти зубов разом. Из какого места этого недоразумения может исходить опасность для нас? Хоть какая-нибудь? В нём не то что эфира нет, в нём нет вообще ни крошки магии. Или кто-нибудь слышал, чтобы Илидор её творил?