Поручается уголовному розыску - Михаил Черненок

— Если по порядку, то значит… В субботу утречком кирнули с Федей, ну и поволокло нас на подвиги. К некоторым корешкам моим зашли, побазарили об том, об сем, хотел деньжонками у них поживиться. Не вышло. С тоски зашли в пивбар «Волна». Гляжу, Игорь Владимирович Айрапетов — он меня когда-то лечил — с Иваном Лаптевым пиво тянут, а перед ними на столике — целая гора вяленой рыбы. Подошел, чтобы пару рыбешек стрельнуть. Разговорились. Попросил у Айрапетова денег в долг, сказал, на Север еду, заработаю — рассчитаюсь. Мужик он всегда денежный, а тут зажался. Показывает золотые часики и говорит, что в сельхозтехниковском магазине купил. Спрашиваю: «Еще там остались?» Говорит: «Навалом». Тут у меня и мелькнуло, толкую: «Дай хоть пару червонцев, завтра тебе этих часиков полный карман привезу». Поломался, но пятнадцать рублей все-таки дал, выручил…

— Костырев присутствовал при вашем разговоре с Айрапетовым?

— Не, он на улице с монтером знакомым базарил.

— Это Валерка Шумилкин был, на подстанции работает, — вставил Костырев. — Сейчас вот только вспомнил.

Антон повернулся к Мохову:

— Рассказывайте дальше.

— А чего рассказывать… — Мохов покривился. — Федя забалдел капитально, еле-еле дохилял ко мне домой, утыркался спать. Я тоже малость прикимарил. Проснулся — темно. Думаю, пора за часиками топать. Рюкзачок с собой прихватил, выхожу на улицу — хоть глаз выколи. Чернота, гроза собирается. Соображаю: на меня работает — следы замоет. Подхожу к магазину — еще темней стало. Сразу не сообразил, после догадался, что погасли уличные фонари. Замок свернуть было парой пустяков — инструментик с собой прихватил. Часы отыскал мигом, но их только шесть штук оказалось. Перерыл в прилавке все ящики, аж стекло раздавил, а часиков больше тю-тю… Стал шерстить все подряд, втихаря фонариком посвечиваю. Гляжу — старая кепка. Читаю — на подкладке Федина фамилия написана. Сразу хотел в рюкзак сунуть, но смикитил: если кепка исчезнет из магазина, продавец сразу наведет угрозыск на Федин след, а нам такая самодеятельность вовсе без надобностей. Решил оставить кепочку. Специально на видное место положил. Дальше шарю. В пустой из-под одеколона коробочке выручку нашел, а часов — как не было. Со зла аж курить захотелось. Достаю пачку «Нашей марки», которую в пивбаре у Айрапетова стрельнул, а в ней ни единой сигаретки не осталось. Швырнул сдуру за прилавок… Смотрю, на витрине красивые бритовки лежат. На всякий случай в карман три штучки сунул и давай рюкзак набивать одежонкой, которая получше. Только управился, рюкзак за плечи надел, слышу: оконное стекло хрустнуло. Я мигом — за вешалки, где пальто висят, для смелости железяку схватил, которой замку голову отвернул. Выглядываю оттуда одним глазом, вижу — мужик по магазину мелькнул. Подскочил к стене, вроде электрическим выключателем щелкнул и сразу к прилавку затопал. Одеколонные флаконы звякнули, похоже, забулькало что-то… В этот миг молния как полоснет! В магазине стало светло, как будто лампочки включили. Смотрю, Гога-Самолет с перепугу за прилавок присел. Я из своего укрытия — к дверям. Зацепился, вешалки повалились, ящики какие-то загремели… Гога как заорет!.. Я кое-как выпутался из-под вешалок, только на крыльцо вываливаюсь — опять молния! Вижу, что-то лохматое к крыльцу прет: не то баба, не то привидение… — Мохов перекрестил живот. — Во крест даю, чуть от страха коньки не отбросил. Ладно, железяка в руках была. Я этой железякой ее и шарахнул, а сам, дай бог ноги, рвать от магазина…

— Как Гога-Самолет в магазин попал?

— Уже говорил, через окно залез, — Мохов опять закрестился. — Только крест даю, он без сговора со мной лез. Богом клянусь, без сговора! Групповой не было, начальник…

— Кто отключил сигнализацию?

— Уже говорил, электричество было выключено.

— Кто выключил? С электромехаником Лаптевым договорились?

Мохов ударил себя кулаком в грудь:

— Начальник, гад буду, не договаривался» Может, Гога-Самолет договорился, а я, под шумок, вперед его успел.

— Вы Айрапетову полный карман часов обещали, Как намеревались их взять?

— Да я ж для понта ему загнул, чтобы денег взаймы.

— А ночью в магазин пошли, рюкзак с собою взяли. Как это понимать?

— Чутьем чувствовал, что энергии не будет.

— Наивно, Мохов, очень наивно, — Антон нахмурился, помолчал. — Куда дели украденные часы?

— Загнал Айрапетову по дешевке, а одни совсем бесплатно отдал за то, что билеты нам с Федей на самолет добыл. Народу на аэровокзале было битком, без блата к кассе не пробиться.

— Как часы попали к Остроумову?

— Не было в деле Остроумова! — испуганно закричал Мохов.

— Но ведь он принес нам часы.

— Крест… Не знаю!

— Кто писал Костыреву письма? С какой целью?

— Никаких писем не знаю. Никаких!

— Кроме тебя, некому… — хмуро сказал Костырев.

— Федя, крест… — начал Мохов, но, столкнувшись с презрительным взглядом Костырева, осекся.

Больше, сколько Антон ни старался, ничего вразумительного Мохов не показал. Создавалось впечатление, что из какого-то безотчетного страха он всеми силами, порою до наивности, скрывает истину. Категорически отрицал Мохов участие в деле Остроумова и связь с Гогой-Самолетом. Антон был вынужден прекратить допрос. Когда Мохова и Костырева увезли в изолятор, в кабинет вошли Березова и Голубев. Светлана смотрела на Антона настороженно-вопросительным взглядом.

— Вы оправдаете Федю? — спросила она.

— Его может оправдать только суд, — ответил Антон. — Я лишь вправе изменить так называемую меру пресечения, то есть освободить из-под стражи. Но пока это не в интересах самого Федора.

— Когда же этот интерес наступит?

— Не будем спешить, Света. Поспешность, как правило, к добру не приводит.

Березова, соглашаясь, наклонила голову и попрощалась. Едва она вышла, Слава Голубев возбужденно прошелся по кабинету и заговорил:

— Только что звонил Степан Степанович. За сумочку Березовой Айрапетов пообещал соседскому Генке купить абонемент на все хоккейные игры сезона.

Предстояло самое трудное — допрос Айрапетова. Прежде, чем начинать его, Антон решил встретиться с Игорем Владимировичем, так сказать, неофициально.

Айрапетов сам назначил Антону место встречи в сквере, против ТЮЗа. То ли оттого, что рабочий день еще не кончился, то ли от сгрудившихся на небе предгрозовых облаков скамейки в сквере пустовали. Антон выбрал одну из них, с которой лучше просматривались асфальтированные аллейки, и, развернув газету, сделал вид, что увлечен чтением.

Игорь появился минута в минуту, как обещал по телефону. Легкой, энергичной походкой он подошел к Антону, крепко пожал руку и, садясь рядом, весело проговорил:

— Точность — вежливость королей.