Авантюристы - Роман Романович

Уже ночью, когда Гатс лежал всвоей постели, вотдельной юрте, которую сам жеипоставил, девушки пришли кнему. Зашли, молча разделись илегли рядом.

Обычаи здесь иправда были дикие. Убивший занимал место убитого. Гатс братом стать немог. Поэтому, поместным законам, должен был стать мужем обеим.

Как наэто реагировать, парень незнал.

Когда Гэцу проиграл битву ибыл пленен, оказавшись взамкнутой темнице, после сотен попыток выбраться онпогрузился вдолгий сон, где ипролежал дотех самых пор, пока сдругой стороны не… постучали.

Гэцу далеко несразу понял, что происходит. Оннесколько дней выходил изглубокого сна, плохо различая, что это, явь или сновидения.

Носкаждым днем стучали всё активнее.

Когда темницу дернуло вверх иГэцу чуть неошпарился оеёстенки, окончательно стало понятно, что происходит что-то ненормальное. Аужкогда где-то застенами, между прочим, абсолютно непроницаемыми для звука, стало грохотать… Апотом ибить разрядами молний постенкам, дух подобрался, слабо представляя, что это такое.

Навсякий случай онприготовился кбитве, дабы подороже продать свою жизнь, но…

Вместо появления Врага стены темницы пошли трещинами, среди них мелькнула перекошенная отнапряжения рожа беловолосого парня, чьи глаза светились яркой зеленью… Который голыми руками ломал темницу… Игнорируя буйство стихии.

Гэцу всерьез подумал, что темница наконец-то повредила его разум исмерть близко.

Новместо этого темница взорвалась, иволк осознал, что набольшой скорости падает снеба.

* * *

Очнулся я… Непод открытым небом, невдеревянном доме, авкакой-то палатке. Нетакой, какими унас пользовались. Достаточно просторной, чтобы человек зашёл, ненаклоняясь. При этом вцентре стоял деревянный столб, который держал эту конструкцию. Рядом сним была жаровня стлеющими углями. Яжележал нашкурах. Ипод шкурами тоже. Кто-то заботливо меня укутал, отчего япропотел.

Убедившись, что несвязан, здраво предположил, что это Аппа истарикан меня сюда притащили, азначит, волноваться исуетиться ненадо. Погрузился всебя, проверил состояние организма. Знакомая картина. Перенапряжение средней тяжести, множество энерго-каналов надорваны, ноуже начали восстанавливаться.

Аккуратно, почуть-чуть, япринялся закручивать инаправлять энергию. Успокоился только тогда, когда привёл себя вотносительный порядок. Ещё пара дней отдыха, ибуду как новенький.

* * *

Когда выбрался наружу, увидел, что нахожусь вселении. Моя палатка была наполяне. Остальные же… кхм… дома, пожалуй. Какие-то конструкции, построенные издерева иветок, эффективно сливались сокружающим пейзажем. Располагаясь как наземле, так инаверху, натолстых ветках.

Это некаменный город. Единение сприродой местные практиковали пополной.

Жителей тоже увидел. Навид— обычные люди. Первой меня заметила какая-то девочка. Ну, ятак подумал. Атак черт знает. Может, это раса бессмертных и«девочке» две тысячи лет отроду. Вчужих мирах никогда нивчем нельзя быть уверенным доконца.

Девочка, пока япредавался философским размышлениям, подняла шум. Появились воины скопьями илуками. Агрессии они невыказывали, остались встороне, видимо, одним своим видом желая показать, что глупостей делать ненадо.

Атам иАппа прибежал. Яего тушу впоследний момент заметил. Когда онвыскочил наполяну.

—Хо-хо-хо!— зафыркал оннаходу.— Беловолосый, тыочнулся!

—Где я?— спросил его, когда зверь закружил вокруг меня, обнюхивая.

—Тывдеревне, чья хозяйка славится своими целительскими талантами,— пояснил зверь.— Авот иона… Хо-хо-хо!

Женщина, навид лет сорока, выскочила стого женаправления, что иАппа. Ругаясь прямо находу и, кажется, прошлась помоей личности. Аппа ейчто-то ответил, тазапнулась ипродолжила напонятном мне языке.

—Кто тебе разрешил вставать, чужак⁈— выпалила она.

Начто яулыбнулся. Кажется, все целители вовсех мирах одинаковые. Внешне наФиону она, кстати, совсем непоходила. Волосы блондинисто-пыльные илицо слишком ужстрогое.

—Мочевой пузырь,— ответил я, чем сбил ейнастрой.

Нахмурившись, она подошла комне, бесцеремонно положила ладонь нагрудь изапустила свою силу. Которую ятут жепоглотил.

—Без обид, дамочка,— сказал ей, отводя руку.— Номыслишком мало знакомы для столь близкого контакта. Сомной всё впорядке.

Отпрянув, она что-то высказала Аппе.

—Невежливо, молодой человек, очень невежливо,— пожурил онменя.

—Нехотел обидеть,— пожал яплечами.— Лучше проясни ситуацию. Что сволком? Янемного нерассчитал, ионнавернулся снеба.

—Хо-хо-хо!— зафыркал особо громко Аппа.— Навернулся! Это было воистину ле-ген-дар-но!— растянул онпоследнее слово.

—Волк плох,— ответила женщина, смерив меня взглядом.— Иди замной. Покажу дело рук твоих.

—Сначала туалет покажите,— напомнил я.

Женщина смерила меня взглядом, новтуалет меня всё жепровели. Атам иподелу пошли.

Надо сказать, что наменя слюбопытством поглядывали. Как надиковинку. Пока общались сэтой милой женщиной, кажется, народ совсей деревни собрался. Точно нескажу, ночеловек семьдесят набежало. Половина изних— дети всех возрастов. Девушек ещё штук двадцать. Симпатичные среди них тоже были… Ноэто якуда-то нетуда подумал.

Никто близко неподходил, можно сказать, прятались задеревьями. Кто-то— надеревьях. Одно раскидистое дерево так ивовсе сдесяток малышей облепили. Навысоте были перекинуты канатные мостики— там тоже народ нас взглядами провожал.

Адеревня-то просторная. Увидел япару колодцев, торчащих изземли. Десятки домов. Какие-то здания побольше ипомассивнее. Тропы нахоженные. Сады… Всмысле растительности, нелесной, попути полно встретили. Цветы всякие, побеги, ягоды ичерт знает, что ещё. Огороды вокруг домов тоже виднелись.

Шли минут десять, вгорочку. Поднялись нахолм, добрались доочередной поляны. Якак зашёл нанеё, так мурашки покоже побежали. Непростое это место, охнепростое. Вцентре поляны была вытоптанная земля. Наней волк лежал. Ну… Какой-то зверь, сподпаленной шкурой, тяжело дышащий, худой иболезненный, размером сдохлую лошадь.

—Онжив ещё?— оглядел яэто… этого… волчару побитого.

—Жив-жив,— Аппа навернул вокруг волка круг иуселся натраву.

—Гэцу истощен,— сказала женщина.— Акто-то его ещё скинул снебес иударил молниями!

—Кто жеэто мог быть?— притворно удивился я.— Может, тот единственный чужак, который, рискуя жизнью, спас вашего духа?— кивнул янаволка.— Явтой долине три месяца провёл, готовясь. Ичто-то никого, кто быего спасти хотел, незаметил. Так, может, всем плевать наволка-то, а, Аппа?

Женщина опять ругаться насвоём языке начала. Невмою сторону. КАппе обратилась. Тот послушал, послушал, голову набок наклонив, апотом что-то изменилось. Опять меня насекунду накрыло тоощущение, что Аппа— куда больше имощнее, чем выглядит.