Боги, пиво и дурак. Том 7 - Ник Гернар

Камилла пряталась за Тенью у барной стойки, прижимая к себе Лидию. Парни встревоженно переглядывались. Девчонки прилипли к окнам.

А побелевший Азра тряс, как грушу, нашего бедного медведя:

— Ты же бог! Ты должен знать!..

— Если я кому должен, то всех уже обнял и пожалел! Отстань от бога! — возмущался Та’ки.

— А что мне делать, если ты молчишь, как пень⁈

— Говорю же: спросить кого-нибудь другого!..

Осмотревшись, я оценил обстановку по десятибалльной системе понятности, вывел в результате минус бесконечность и, набрав в грудь побольше воздуха, громко и раскатисто крикнул:

— Народ, что у нас опять происходит?

Та’ки резко развернулся ко мне всей своей тушкой, едва не уронив Азру. Поднял свою зеленую лапу и ткнул ею в мою сторону.

— Вот! Вот у него спроси! Даня опытным путем уже все вселенские жопы в лицо знает!

На этих словах девчонки выпрямились, отвлеклись от наблюдений за внешним миром. Парни прекратили свои напряженные обсуждения вполголоса. Все уставились на меня, и в таверне стало нестерпимо тихо.

Азра разжал руки, выпуская мягкую шкуру панды.

— Спросить Даню?.. — удивленно спросил он Та’ки.

— О чем меня нужно спросить? — не выдержал я.

— У нас осада, — мрачно сказала Майя. — Самая настоящая.

— И жуткая, — почти прошептала моя кошка, поежившись.

— Что?.. — удивился я. — Городские власти, что ли, чудят?

— Да если бы, — проговорил Азра себе под нос. — Иди вон, посмотри, — кивнул он на окно. — Я даже не уверен, что это вообще люди…

Приблизившись к окну, я отодвинул занавеску.

Увидел желтое пятно света от фонаря возле входа, наш дворик и калитку. Ночной город блестел и искрился от подсвеченной фонарями талой воды.

А на пустынной дороге напротив «Лося» стояли гости. Или враги.

Их было ровно двенадцать. Неподвижные, как изваяния, они расположились на расстоянии пары шагов друг от друга, повернувшись лицом к таверне.

Если, конечно, у них вообще были лица.

Человекообразные фигуры скрывались под длинными свободными одеждами, сотканными из чего-то белого и кровавого. Ветер слегка раздувал их, и мне показалось, что я слышу позвякивание бубенчиков, хотя вряд ли через закрытое окно мог различить такой нежный звук. Головы казались несоразмерно большими. Вместо волос по плечам спускались вниз складки белой ткани. На месте лиц — плоские круглые маски, выкрашенные в черный.

Я не мог отвести от них взгляда. Колючие мурашки побежали по телу.

— Что им нужно? — тихо проговорил я, не оборачиваясь.

— Они не отвечают, — сказал Азра. — Просто стоят там уже около часа. А мы не можем никуда выйти и даже двери открыть! Будто нас в этой таверне замуровали.

Я отодвинул занавеску еще немного дальше, и тут один из гостей вдруг вскинул руку, демонстрируя длинные крючковатые когти.

От неожиданности у меня аж сердце оборвалось.

И в ту же секунду в голос зарыдала Лидия.

Она забилась в руках испуганной Камиллы, выгибая спину и размахивая руками. Тень бросился ей на помощь. Выхватив девочку из рук растерянной матери, крепко прижал к себе, пытаясь успокоить.

Лидия обмякла и перестала плакать. Подняв голову, взглянула на меня холодным недетским взглядом.

— Мало избранных, но еще меньше — званых, — сказала она чужим голосом. — И вот, я зову тебя.

Входная дверь в таверну с грохотом отворилась. В дверной проем я увидел, как существа на дороге расступились по обе стороны от калитки.

Парни вытаращились сначала на них, потом — на меня. Причем с такими лицами, будто я внезапно оказался смертельно больным.

— Не ходи! — взмолилась Ника, бросившись мне на шею. — Не ходи, не надо!

— У меня от них шерсть стоит дыбом, — пробормотал Та’ки. — Может, дверь прикроем, чтобы не дуло?

Я усмехнулся. Снова взглянул на существ в масках.

Оракул, значит?..

Звон бубенчиков стал отчетливей. Все-таки он мне не померещился.

Я мягко, но решительно отцепил от себя Нику.

— Если Оракул зовет кого-нибудь, что это значит? — спросил я у Та’ки. — И чем обычно заканчивается?..

Наш покровитель покачал мохнатой головой.

— Ты о чем? Оракул никуда не ходит и никого не зовет, потому что ни во что не вмешивается. — мрачно ответил он. — Никто не знает даже, как он выглядит! А ты спрашиваешь про какое-то «обычно». То, что происходит сейчас… Не могу припомнить даже баек о чем-то похожем.

Я кивнул. Улыбнулся как можно жизнерадостней.

— Ну, значит, тем более надо идти.

И двинулся к выходу.

Когда я спустился с крыльца, дочка Камиллы вдруг вывернулась из рук Тени и бросилась за мной.

— Лидия, стой! — крикнули ей сразу несколько голосов.

Обернувшись, я увидел, как Тень, Камилла, Майка и Азра рванулись к выходу и будто ударились о невидимое стекло, не в силах переступить через порог.

— Лидия, нет! Нет, куда ты⁈ — заголосила Камилла, пытаясь разбить ладонями твердую пустоту в дверном проеме. — Вернись, я сказала!

— А ну разошлись все! — прозвенел приказ Та’ки.

Наш медведь засиял и вытянулся почти в два раза. Из лапы он вытащил свой шест, отступил на пару шагов и с размаху ударил в невидимую преграду.

От треска сломавшегося шеста я вздрогнул, как от выстрела.

Но девочка даже не обернулась.

Она побежала, обгоняя меня, к существам на дороге — прямо в домашних туфельках и тонком платьице, как была в таверне.

Толкнув калитку, Лидия с улыбкой подбежала к первому же созданью и безбоязненно, с улыбкой взяла его за руку.

Тот даже не шелохнулся. Но и не оттолкнул ребенка.

Я пошел им навстречу. С каждым шагом мне становилось все холодней, хоть я был одет по погоде. Душная, давящая аура все тяжелей давила мне на плечи.

Теперь я мог разглядеть, что в их черных масках не было прорезей для глаз или носа. Одеяния оказались сотканными из кровавых жил и птичьих перьев. На поясах у них висели потемневшие старые кости — мелкие, скорее всего тоже птичьи или какого-нибудь мелкого зверья. И бубенчики на красных лентах.

Я подошел к существу, которого за руку держала девочка.

— Отпусти ребенка, — попросил я. — Зачем она тебе?

Но существо ничего не ответило. Только отвело свою руку или лапу с когтями в сторону дороги.

— Я готов пойти с вами, но девочка должна остаться здесь! — твердо сказал я. — Лидия, немедленно беги домой!

Схватив ее за другую руку, я попытался оттащить ее в сторону.

И тут прямо поверх маски ее компаньона вспыхнули две яркие зеленые точки.

И тут мою руку обожгло, будто я сунул ее в огонь. Одернув ее, я увидел на ладони раздувающиеся пузыри ожога.

А процессия между тем развернулась и, не обращая никакого внимания на мои телодвижения и просьбы, в две колонны неторопливо зашагала по пустынной дороге сонного города.

Они уходили, размеренно и синхронно раскачиваясь из стороны в сторону. Двенадцать высоких пугающих силуэтов и одна маленькая девочка в розовом платье.

Мне пришлось догонять.

На ходу костяшки на их одеждах постукивали друг об друга. Бубенчики позвякивали. Ветер упруго шелестел перьями.

Но при всем при этом я не услышал ни единого звука шагов по дороге, кроме своих собственных.

Глава 20

Шаг в темноту

Пока мы так неспешно шли по пустому городу, навстречу, как ни странно, не попалось никого из стражников. Ни один воришка не юркнул в черную тень под аркой, и даже ни одна собака не залаяла во дворах. Тишину нарушало только дыхание ветра в ветвях и звон колокольчиков на одеждах моих спутников.

Честно говоря, это было странно и жутковато. Будто Вышгород вдруг в одночасье вымер.

Когда мы подошли к главному въезду, застывшая стража даже не взглянула на нас. Птичка, которую держала за руку маленькая Лидия, вышла вперед и приблизилась к воротам.

Все остальные остановились. Повернулись друг к другу лицом, прямо как уличные коты на молчаливом совещании.

Потом они склонили головы, и на моих глазах железные ворота начали переливаться и плавиться, превращаясь в портал.

Процессия двинулась в него — так же по двое.

Последним вошел я.

Переход был легким. Миг — и я очутился в кромешной тьме.

Твою мать!

Вытянув руки перед собой, я пытался нащупать хоть что-нибудь вокруг себя, но безуспешно. Единственное, что я мог сказать о пространстве вокруг себя — оно пахло чем-то горелым и сладким.

Странно.

И тут в отдалении тускло засветился белый птичий силуэт. Он указывал рукой направление.

Сделав шаг, я запнулся обо что-то твердое, хрустнувшее под ногой, как ветка.

Я ругнулся про себя и начал ступать осторожней. Стоило только мне добраться до светящегося чуда в перьях с указующим перстом, как в отдалении появился еще один. И он тоже