Князь Кий: Основатель Киева - Василий Седугин

Тогда окончательно сложилось у Кия мнение, что ему надо постоянно добиваться успеха, наносить врагу пусть маленький, пусть незначительный урон. Это сплачивало отряд, вселяло в воинов новые силы, повышало настроение. Он часто останавливался с краю тропы, с удовольствием наблюдая; как мимо него бодрой рысью двигались сотни, как сильные кони переходили на галоп, а воины весело переговаривались, бросали шутки. С такими молодцами можно творить чудеса!

Рядом с Кием постоянно находилась Зимава. Если Тамира занимала какой-то крохотный уголок в его сердце, Зимава заполняла всю его жизнь. Едва она отлучалась куда-то, как он начинал испытывать беспокойство, невольно искал её глазами и, увидев, успокаивался.

Любила она его безотчётно. Но вскоре он стал замечать, как она стала о чём-то задумываться, какая-то тень пробегала по её лицу. Как-то сказала:

— Приближаемся к родным местам. Где-то недалеко должна быть моя деревня...

— Ты сама сказала, что всех авары перебили.

— Кто-нибудь спасся. Наверняка вернулись на пепелище. Потихоньку восстановят жильё, возродится поселение.

А через день, когда Кий уехал по своим делам, она исчезла из отряда. Сначала думал, что где-то задержалась, может, ушла побродить но лесу. Но когда вошёл в шалаш и увидел на постели букет цветов, понял всё.

Он взял цветы и сел на кровать. Ах, Зимава, Зимава, хрупкое, но гордое и мужественное создание. Только сейчас я понял, как любил тебя и как много потерял. И каким одиноким ты меня сделала... Но нашу любовь победила твоя привязанность к родному краю, родным местам, родному очагу, сородичам. И понятно мне, почему не сказала мне о своём намерении уйти. Тогда бы я приставил к тебе охрану, не позволил бы ни на минуту отлучиться от меня, ни на шаг отойти...

Вечером явился воин, стоявший в охранении.

— Мимо меня прошла Зимава. Велела передать, что направляется в своё селение.

И — помолчав:

— И ещё просила сказать, что носит под сердцем твоего ребёнка.

Целый месяц отряд вёл бои. Можно было расстояние до границы Руси пройти за неделю, самое большее за десять дней, однако Кий намеренно задерживался в лесах, постоянно маневрировал, внезапно нападал на подразделения противника, наносил стремительные удары и скрывался в чащобах. Отряд нёс потери, но постоянно пополнялся за счёт местного населения. Ошеломляющие удары отряда сеяли панику в войсках врага. Пленные авары признавались, что боятся ходить в леса. Им всюду мерещатся воины Кия со своими длинными мечами и без промаха бьющими стрелами. Куда бы они ни пытались бежать, всюду на их пути оказывались русы. У русов такие быстрые кони, говорили они, что им кажется, будто они летают по воздуху и от них нет спасения.

Длительная задержка в лесах объяснялась тем, что Кий боялся привести за собой аварское войско на Русь. По его следам оно могло вторгнуться в страну и принести неисчислимые беды, и в них народ обвинил бы его, Кия. Поэтому он поставил задачу: настолько обессилить вражеское воинство, чтобы оно утратил о возможность совершить набег на Русь и убралось восвояси.

Против такого плана на совещаниях постоянно выступал Колыван. Зябко кутаясь в плащ, он кривил свои тонкие синие губы и, хрустя длинными сухими пальцами, ронял заранее обдуманные фразы:

— Поход затянулся. Воины устали от беспрерывных переходов. Обувь и одежда износились и эти наскоки ничего не дают, силы неприятеля по-прежнему остаются значительными. Так что беготня по лесам ничего, кроме истощения своих сил, не приносит. Авары в один прекрасный момент подловят нас, захлопнут в ловушке и уничтожат. Надо, пока не поздно, уходить на Русь. И там, соединившись с княжеской дружиной и войском племён, нанести поражение врагу.

Сначала Кий думал, что это нытье вызвано плохим здоровьем Колывана. Но потом он вспомнил, что подспудное, но упорное сопротивление его действиям началось у него раньше, с неудачной попытки совершить набег на Каменск. Видно, тогда Колыван решил воспользоваться ошибкой Кия и постепенно развенчать его авторитет в глазах подчинённых. Действовал он в этом направлении методично и настойчиво, из совещания в совещание, изо дня в день, повторяя порой одни и те же аргументы своим бесстрастным, скрипучим голосом, но именно в этом монотонном голосе и была сила его воздействия на людей: при первых звуках все непроизвольно затихали и внимательно вслушивались в слова заместителя командира отряда.

Первым нападки Колывана на Кия заметил сотский Веденя. Как-то по окончании одного из совещаний он отвёл Кия в сторону и проговорил:

— Бочку катит на тебя твой зам. Боюсь, как бы он людей не замутил. Убрал бы ты его от греха подальше, например, в обоз. Пусть там ворчит сколько хочет, хрыч старый.

Но Кию Колыван был нужен. Он умел уравновешивать его горячий, нетерпеливый характер, как никто другой вовремя указать на опасности во время планирования операций. Сухой, аналитический ум Колывана не раз спасал отряд от неожиданно свалившихся бед: от внезапных нападений противника, подстроенных ловушек, каверзных действий и многого другого, чем изобилует каждая война. Если Кий брал смелостью, решительностью и бесстрашием, а также своим огромным авторитетом среди воинов отряда, то оружием Колывана был тонкий анализ ситуации, точный расчёт и хитрые задумки. И в этом он был для Кия незаменим, и поэтому он терпел его, несмотря на откровенные интриги.

Размышляя над доводами Колывана, Кий вынужден был признать, что в одном он был прав, авары несут потери, но не такие, которые могли бы заставить их прекратить боевые действия и уйти, признав своё поражение. Для этого нужно было нанести несколько крепких ударов или один такой, который привёл бы к большим потерям противника: Над этим он думал постоянно, заставлял своих командиров искать место для сражения.

Однажды отряд вышел на кромку леса. Перед воинами расстилался луг, длинным, узким языком вдававшийся в лесную чашу; в густой траве и зарослях кустарника пролегала просёлочная дорога. Кий тут же, на месте, созвал сотских и рассказал о замысле: заманить аваров в это тесное пространство и уничтожить неожиданным ударом с двух сторон. Его соратники тотчас согласились с планом операции и предложили свои детали в её проведении.

На другой день весь отряд вышел из леса и ударил по аварскому лагерю. Завязался короткий ожесточённый бой. Аварский полководец бросал в бой всё новые и новые силы. Кий отдал приказ отступать. Отступление русов прикрывали четыре сотни, сражавшиеся до последней возможности. Дав отойти главным силам, сотни бросили поле боя и понеслись в сторону леса. Авары погнались за ними, на плечах ворвались в лес. Через некоторое время русы рассыпались среди деревьев, скрылись в чащобах...

В это время главные силы отряда под командованием Кия обходным путём вернулись к окраине леса и залегли в кустарнике вдоль дороги. Кий под страхом смерти запретил своим воинам выдавать своё присутствие.

Ждать пришлось долго. Наконец из леса появился первый отряд. По-видимому, дозор. Он проехал мимо кустов, даже не завернув в сторону от дороги, как видно, уверенный в безопасности пути. Следом вывалились основные силы. Ехали медленно. Люди и кони устали от жестокой битвы и длительного преследования русов в лесу. Строй был потерян, противник двигался разрозненными группами.