Стальная кожа - Николай Андреев

— Внимательно осмотрите стол! — приказал Аято.

— Что искать? — поинтересовался сержант. — Там наверняка куча бумаг.

— Читайте все, — проговорил японец. — Удача улыбается терпеливым.

Тино опустился на колени перед трупом, извлек из ножен кинжал и осторожно отогнул полу пиджака. Недовольно покачав головой, самурай попытался убрать левую кисть тасконца. С тихим хрустом она отломилась и упала на пол. Скелет слегка покачнулся.

— Бедняга умер от старости и одиночества, — тяжело вздохнув, произнес Олесь. — Я с ужасом представляю последние дни его существования. Мир, который он знал и любил, сгорел в огне ядерного пожара. На улицах — погромы, дикие оргии, смерть. Город в руинах…

— Ты заблуждаешься, — возразил Аято. — Взгляни на рубаху оливийца, и все сразу станет ясно.

На пожелтевшем материале было отчетливо видно огромное бурое пятно.

— Несчастного тасконца зарезали, — пояснил японец. — Удар пришел в область живота. Много крови, боли и страданий. Он умирал несколько часов. Сохраняя полное самообладание…

— Здесь какой-то дневник! — выкрикнул Бартен. — Очень толстый. На обложке есть надпись. «Главный научный сотрудник национального музея искусств Боргвила Эд Сарот.»

— Теперь мы знаем имя оливийца, — произнес Тино. — Пунктуальный, последовательный, воспитанный человек. Он до конца жизни не снимал костюм. Не позволял себе опуститься. Интересно, сколько времени бедняга провел в вынужденном заточении? Билл, посмотри на даты.

Десантник перелистал больше сотни страниц. Свет фонаря мерцал, и чтение мелкого почерка давалось солдату с трудом.

Буквы сливались, изредка Сарот не попадал в строки, кое-где текст стерся. Довольно часто тасконец вел дневник в темноте, экономя свечи.

— Календаря нет, — вымолвил аланец. — Но я нашел довольно интересную запись. Послушайте: «…с момента катастрофы минуло одиннадцать лет. Продовольственные запасы подходят к концу. Их еще осталось года на два. Брас изредка делает вылазки в город. Там царит полная анархия. Власть захватили мерзавцы. Банды убийц постоянно воюют друг с другом. Они перебили всех здравомыслящих людей. Сбылось древнее пророчество. Мы уничтожили сами себя. Величественный Боргвил лежит в руинах. Такова плата за глупость. Но рано или поздно этот мир воскреснет. Я не отступлю от священной клятвы ни на шаг!»

— По-моему, от горя у несчастного повредился рассудок, — заметил Бастен.

— Вряд ли, — задумчиво проговорил самурай. — Религия дает человеку силы. Не знаю, в какого бога верил оливиец, однако в его словах есть какая то загадка. Чувствуется недосказанность…

— Но кто запер дверь изнутри? — непонимающе спросил Храбров.

— Сарот, — спокойно ответил Аято. — Несмотря на кровоточащую рану, он сумел дотянуться до замков. Вопрос в том, зачем тасконец полз к креслу? Столько сил потрачено напрасно.

Между тем разведчики продолжали поиски. Десантники бесцеремонно вытаскивали ящики из стола и бегло просматривали старые документы. Бумаги, не имеющие ценности, безжалостно бросались под ноги. Тащить с собой архив погибшего научного сотрудника не имело смысла. Его дневник заинтересует, пожалуй, лишь историков. Печальное свидетельство морального разложения оливийского общества. Катастрофа разрушила нравственные устои, складывавшиеся веками.

Японец неотрывно смотрел на высохший скелет. Что-то явно упущено. Луч фонаря вырвал из темноты правую кисть мужчины. Указательный палец странно отогнут. Куда он направлен? На каменную статую? Тино осветил узкую полоску стену возле кресла.

— О боги! — прошептал самурай, снимая с головы шлем.

На гладкой поверхности отчетливо виднелись корявые буквы. Догадаться, чем писал Эд Сарот, труда не составляло. Чтобы начертать последнее послание, умирающий использовал собственную кровь.

— Олесь, иди сюда, — позвал Аято. — Ты должен на это взглянуть.

Когда Храбров приблизился, японец, предусмотрительно понизив голос, произнес:

— Читай тихо. Я не хочу, чтобы о наших тайнах узнало командование экспедиционного корпуса.

Юноша опустился на корточки. Разобрать текст оказалось непросто, пришлось включить второй фонарь. Тасконец не раз терял сознание, и бурая полоса то и дело срывалась вниз. Некоторые слова и вовсе напоминали бесформенную группу символов.

Под локтем скелета русич заметил растаявший огарок свечи. Теперь стало понятно, зачем оливиец полз к креслу. Ему нужен был свет.

— «Я, Эд Сарот, член ордена хранителей выполнил порученную мне миссию, — прочел первое предложение Олесь. — Чтобы Конзорский Крест не попал в руки поклонников Тьмы, мы подменили его во время эвакуации великолепной копией. К несчастью, мой помощник Брас Хейн предал наше дело. Он ранил меня ножом и похитил реликвию… Глупец! Ход истории предначертан богом. Согласно пророчеству, человек пожертвует жизнью ради истины. Так поступали многие. Сегодня эта высокая честь выпала скромному боргвилцу. Не знаю, кто вы, но желаю вам удачи, избранные…»

— А ведь Линдл ошибся, — усмехнулся Тино. — На Оливии остался оригинал Креста.

— Возможно, — согласился Храбров. — Однако искать его я больше не намерен. В кровавой надписи чересчур много мистики и суеверий. Напоминает религиозный бред фанатика.

— Твое упрямство не имеет границ, — заметил самурай.

Аято положил руки на бедра, низко склонил голову и несколько минут сидел в такой позе перед оливийцем. Подобным образом японец отдавал дань мужеству Сората. Наконец, ритуал был завершен. Тино взял с пола кинжал и тщательно, аккуратно соскреб буквы со стены.

— Когда-нибудь люди научатся ценить чувство долга, — вымолвил самурай. — Испытывая ужасную боль, понимая, что смерть близка, тасконец продолжал выполнять данную некогда клятву. Бот настоящее совершенство! Преданность слову — дороже жизни.

Откуда-то сверху донесся глухой хлопок. Звуки в подземелье проникали плохо.

— Борги двинулись на штурм! — воскликнул Бастен, бросаясь к выходу.

— Назад! — резко скомандовал Аято. — Продолжайте осматривать бумаги. Мы обойдемся без вас.

Спорить с землянином аланцы не посмели. Японец и русич побежали к лестнице.

Основная часть отряда уже находилась в центральном зале. Почти тут же раздался взрыв в западном крыле. Мины, установленные десантниками, срабатывали одна за другой. Послышались крики и стоны раненых оливийцев.

Местные жители еще никогда не сталкивались с такой системой защиты. Первая атака захлебнулась, толком не начавшись.

Сириус окончательно скрылся за горизонтом. На город опустилась ночная мгла. В черном небе мерцали россыпи холодных звезд. Олесь легко нашел маленькую желто-оранжевую точку. Порой даже не верилось, что где-то там, в космической бездне, вращается вокруг Солнца сине-зеленая планета Земля. Гигантское расстояние отделяет Храброва от родного дома.