Отрави меня собой - Екатерина Звонарь-Елисеева

— Не хорошо, Кира, по себе людей судить.

— Я тебя уничтожу, сучка продажная! — взвилась Фролова, дрогнув внутри от тихого голоса Медведевой, внушившего ей первобытный ужас. Ненависть захлестнула ее, и Кира снова предприняла попытку атаки, кинувшись на соперницу. И сразу завопила не своим голосом, когда увлекаемое сильными пальцами Ольги ее запястье медленно выворачивалось из сустава. Глаза девчонки сверкали яростью — соперница не шутила, грозя сломать к чертям её руку.

— В добрый путь! — рявкнула Оля, оттолкнула Киру и шагнула в сторону двери.

— Чокнутая! — заверещала Кира, не решаясь, однако сделать больше и шага. Она хотела вызвать Медведеву на драку, спровоцировать ее агрессию. Милка должна была быть наготове с включенной камерой смартфона, чтобы потом Кира могла предъявить Лавру запись. Гляди, мол, на кого повёлся. А тут ее саму умыли тихо и без лишних телодвижений. Все планы крахом. Но не мечты. Она еще изыщет способ извести эту наглую девку.

Одного тяжелого взгляда Оли на Милку хватило, чтобы та отошла на безопасное расстояние и прижалась спиной к стене. Смартфон выпал из дрожащих пальцев, но Мила не торопилась его поднимать.

Оля вырвалась из помещения, где все словно пропиталось словами Фроловой. Дышать там было невозможно от обиды и незаслуженного оскорбления. Оля никогда не ощущала себя настолько грязной. Мутная пелена повисла перед глазами. Как же противно и гадко. Будто на нее вылили ведро нечистот. Нет, не ведро — цистерну! А потом еще пару раз окунули с головой, чтобы как следует наглоталась. Тошнотворный ком подкатил к самому горлу.

Шла по коридору и давилась слезами. Из головы не выходили злые слова Киры. Неужели именно так и выглядят их отношения с Лавровым со стороны? Или в мирке золотой молодежи вариант нормальных человеческих отношений с неравными себе не рассматривается в принципе? Неужели с ней можно проводить время только из-за той мерзости, о которой говорила Кира?! И деньги! За деньги! Наверное, да.

Обжигающая обида неуправляемой лавиной накатила с новой силой, заставляя дрожать всем телом. На душе стало холодно и ужасно мерзко от гадливого осадка. А потом стало пусто, будто кто-то высосал оттуда всё самое светлое. Зато неугомонные мысли продолжали свою отравляющую работу. Кто в современном мире, находясь в своем уме, поверит в искренность мажоров? Им всё дано от рождения: деньги, власть, право насмехаться над другими и превозносить себя. Им ведь даже спор на живого человека не кажется чем-то аморальным. Простое развлечение. Может и Лавров давно поспорил на нее? И ему только от нее секс и нужен был? Тут приходится возиться с ней как с торбой писаной. Ведь с самого начала хотел же Лавров превратить ее в стриптизершу, а сейчас и Кира незаслуженно заклеймила ее шлюхой. Да и Лавр уже наверняка давно мечтает прогнуть ее. Или на колени приземлить, как думает Кира, чтоб место свое знала? Так она вроде и забывала никогда кто она, а кто он. Все равно обидно до глубины души. Чувствовала себя омерзительно, хотя корить себя не в чем. От слова абсолютно.

Оля с трудом сглотнула противный ком. Будто бы это помогло ей избавиться от горечи, затопившей всё ее существо до самых краев. Жутко разболелась голова, словно все демоны ада раздирали ее мозг на куски. В висках немилосердно пульсировала тупая боль. Оля остановилась лишь тогда, когда почти ткнулась корпусом в большое окно в конце коридора. Отошла в сторону и подперла плечом стену рядом. Растерянный взгляд скользил по деревьям, университетскому дворику, парковке. И неожиданно застыл, приковав к себе внимание не к яркому спорткару Лаврова, а к темному презентабельному «Шевроле». Так он всегда делал, когда с ними была Маша. Сам мажор стоял рядом в окружении своих приятелей. Они о чем-то увлеченно говорили и смеялись. Может над ней? Парни пожали друг другу руки и расселись по своим машинам. Лавров остался, примостив пятую точку на капот. Оля знала — он ждет ее, ведь сегодня они должны были вместе забрать из центра Машу. Вместе? Оля тряхнула головой, налившейся свинцовой тяжестью. Нет никаких вместе! Не было и не будет.

Жгучие слезы навернулись на глаза и потекли по щекам. А потом Оля заметила, как к Артёму, гордо выпячивая свои прелести, вышагивала Кира Фролова. Она подняла свои руки, уверенно положила их ему на плечи и почти прилипла к нему своим телом. Оля отвела взгляд и до крови закусила губу. В один миг почувствовала себя ненужной. Разбитой и больной. Она привыкла к Артёму, нуждалась в его одобрении, его приятном низковатом голосе и глубоком взгляде смеющихся проницательных глаз. Хотела его пьянящих поцелуев и прикосновений, равно как и его самого, но… но ни разу не позволяла себе в своих мечтах улетать в совместное будущее. Потому как не было его. Несмотря на душевный уют и спокойствие, царившие в ее душе рядом с Лавром.

Девушка вновь вернула взгляд на парковку. Лавров уверенно снимал лапки Киры со своих плеч. Потом небрежно махнул рукой в противоположном от себя направлении. Кира сжала кулаки и с оскорбленным видом зацокала к своей белоснежной машине. Оля достала смартфон. Пока набирала сообщение мажору, горячие капли обиды упрямо падали на экран. Ложь Лаврову вызывала отторжение, но показаться ему в таком виде — нет уж! Написала, чтобы он ее не ждал, мол, забыла предупредить и уехала раньше. Шмыгнув носом, нажала «отправить», и сердито вытерла мокрые щеки рукавами. Буквально через пару секунд смартфон отобразил ответное сообщение: «Не ври, Медведева. Я знаю — ты в универе. Выползай наружу, иначе хуже будет».

— Тоже мне — знает он. Проходимец! — пробубнила Оля, понимая, что лучше с Лавром не спорить. Он не постесняется перекинуть ее через свое плечо и тащить через весь универ к машине на потеху студентам и преподавателям. Такого позорища она допустить не могла. И так в душу нагадили. Унизили до такой степени, что тупая царапающая боль теперь навечно там поселилась. Одними словами. Без доказательств.

Достала из рюкзака зеркало и влажные салфетки. М-да, тоскливо пронеслось в мыслях, ее физиономия явно просила кирпича. Слегка освежила лицо и без энтузиазма поплелась к лестнице, чтобы потом предстать перед Лавром. Допрос ей обеспечен. Может, и к лучшему. Она мягко подведет его к тому, что пора бы ему вернуться к своей привычной жизни, а не возится с ней и Машкой. Оля вздернула подбородок. Она переживет и это. У нее нет права киснуть и расслабляться. Ведь как-то же жила она раньше без Лаврова! Только вот жила ли?

Толкнула дверь и вышла. И просто из кожи вон лезла, стараясь выглядеть беззаботной. Чтобы как-то оправдать красные глаза, делала вид, будто в них попали соринки. Терла их беспощадно, пока шагала к Лаврову. Не хватало еще обсуждать с ним ее зареванный вид. Едва встретилась с острым взглядом Артёма, почувствовала острую нехватку кислорода, вроде кто выкачал его из ее легких. Панические противоречивые мысли истерично долбились в черепной коробке: «Он не должен узнать! Он всё поймет!».

Та-ак. Артём нахмурился, чувствуя, как злость закипает внутри яростным вулканом. Ему хватило одного взгляда понять, что с Медведевой что-то не то творится. Девушка сама на себя не похожа. Губы дрожат, лицо бледное. Глазищи ее бесподобные почему-то покрасневшие и мутные. Странно.