Жизнь после? Научные доказательства бессмертия души - Миген Гонсалес-Уиплер

«Как много жизней мне предстоит прожить, прежде чем я смогу получить очищение от поступков, совершенных Александром?»

Свет, окружавший моих проводников, вспыхнул, и я услышал их одновременный ответ.

«Будучи в теле Александра, ты действительно совершил много преступлений, но также сделал и много хорошего. Твоя проницательность и благородство способствовали взаимному обмену информацией между различными культурами, поэтому твой вклад в развитие будущих поколений невозможно переоценить. Это должно быть принято во внимание».

«Однако я обязан заплатить за все уничтоженные мною жизни – Дария, Клита, Пармениона».

«Жизни, унесенные тобою в битве, явились результатом борьбы между противниками, желающими обоюдного уничтожения. Таким же способом низшие виды живых организмов борются друг с другом, с тем чтобы в живых остались самые сильные. Если бы ты не уничтожил своих врагов, они бы уничтожили тебя. Вступая в схватку, каждый из вас знал об этом. Поэтому вы свободны от ответственности за причинение вреда во время боя. Смерть Дария тоже относится к этому случаю. Клит и Парменион стали жертвами твоего высокомерия и эгоизма. Эти смерти должны быть искуплены тобой через очищение. Все случаи разрушения и истребления, которые ты совершал, руководствуясь тщеславием и гордыней, также должны быть заглажены для того, чтобы ты смог продвинуться вперед на пути духовного развития. Сколько времени займет у тебя процесс очищения, целиком зависит от тебя».

Слова моих проводников сильно меня обрадовали. Невзирая на испытываемую боль, у меня появилась надежда на очищение, которое стало первоочередной задачей души.

«Я попытаюсь выполнить эту задачу как можно быстрее, – сказал я покорно. – Я приму страдание и самопожертвование и сделаю их своими лучшими друзьями. Я усвоил урок и никогда его не забуду».

«В своей следующей жизни ты вновь встретишься с духами Пармениона и Клита, которым ты должен возместить ущерб, причиненный совершенными тобой против них преступлениями, – сказал Иав. – В новой жизни они станут твоими атанорами, и с их помощью ты сможешь полностью очиститься от пороков. Но решение остается за тобой. Хочешь ли ты подвергнуться такому испытанию? Это будет самое трудное из всех твоих воплощений».

«Я готов», – незамедлительно ответил я, желая отправиться в очередное приключение.

«Да будет так, – рассудительно сказал Иеремия. – Земля была выбрана в качестве места, где ты будешь усваивать уроки физического мира на протяжении всего последующего духовного развития. Здесь душе труднее всего противостоять искушениям мира материи. Поэтому каждое воплощение на Земле является сложным испытанием для духа. Если ты сможешь преодолеть основные инстинкты своего земного тела, то сможешь продвинуться вперед и гораздо быстрее встретиться с Вердигрис».

Эти слова усилили мою решимость, но в душе у меня все оставалось одно сомнение.

«Как сделать, чтобы уже усвоенные мною уроки не оказались мною забыты и отвергнуты в следующем воплощении?»

«Руководствуйся тем, что подсказывает тебе твой дух, а не физическое тело, – ответил Иеремия. – Тело недолговечно и преходяще. Это иллюзия, созданная с помощью органов чувств. Никогда не позволяй ему восторжествовать над духом».

«Как я могу достичь этой цели?»

«Жертвуя собой во имя других людей и отдавая окружающим то, что более всего хотел бы иметь сам, – вмешался Иеремия. – Только отдавая себя, ты сможешь одержать верх над материей. Теперь отдыхай, – добавил он мягко. – Когда проснешься, ты снова будешь на Земле».

Я погрузился в свет, окутывавший окружающее пространство подобно сияющему облаку, и мною овладел целительный сон, во время которого дух восстанавливает свою энергию перед тем, как воплотиться в новой жизни. Вокруг меня покачивались прозрачные тени других душ, уходя своими рядами в бесконечность. Они также наслаждались своим недолгим отдыхом.

В течение первых двух лет моего второго пребывания на Земле Иав и Иеремия постоянно находились рядом со мной. Даже когда я начал говорить и ходить, они оставались неподалеку. Но затем наступил день, когда их столь желанное для меня присутствие стало меркнуть в свете постоянного человеческого диалога, а вскоре я совсем утратил способность видеть их.

Мои страдания в этой жизни начались сразу же, как я стал осознавать происходящее вокруг. В этот раз я был рожден в прекрасном городе Калинга, расположенном на берегу Бенгальского залива в загадочной и волшебной стране под названием Индия. Во время моего рождения в этой стране все еще действовала система каст, и, чтобы искупить вину за свою гордыню в прошлой жизни, к моему великому огорчению, я появился на свет в пятой, низшей касте парий, или неприкасаемых, к которым все относились с презрением. Мне было дано имя Чандра.

Я жил вместе с родителями в убогой хибаре из двух крошечных комнат. Первая комната служила кухней, столовой и гостиной, а задняя использовалась в качестве спальни. Утоптанная земля служила полом. Моя бедная мать готовила незатейливую еду из тех подачек, которые отец получал за любую случайную работу у соседнего фермера. Этот человек принадлежал к касте шудр, которая лишь на одну ступень выше нашей и также являлась объектом презрения со стороны представителей высших каст, однако даже он получал удовольствие, оскорбляя и унижая моего отца при малейшей возможности. Он давал моему отцу самую грязную работу, например, очистку выгребных ям или сточных труб. Оплата же всей этой работы была такой мизерной, что нам едва хватало на еду.

Вскоре после того, как мне исполнился год, родилась моя сестра Аида; через год на свет появилась Нарда, а еще через два года – Дакмар. Если мы почти голодали, когда нас было трое, то рождение сестер еще больше усугубило наше положение. После рождения братьев Парсиса, Гупты и Канишки мне пришлось просить милостыню на улицах, чтобы помочь семье. Тогда мне было девять лет, но поскольку я постоянно недоедал, выглядел я гораздо моложе. Кожа обтягивала мои кости, а из одежды у меня были только лохмотья. Время от времени знатные дамы города сжаливались при виде моей немощи и бросали издалека несколько монет или немного еды, но только если я не приближался к ним. Поскольку я принадлежал к касте неприкасаемых, даже легкое прикосновение моей руки могло нанести им вред. Так считалось в Индии в то время.

Щедрость дам была непостоянной, гораздо чаще в меня кидали камни, ругались и плевались. Никто не хотел находиться рядом с парией. Почти каждый день я возвращался домой, покрытый свежими синяками и плевками. Сердце моей бедной матери изнывало от горя при взгляде на меня и мысли о том, что на следующий день я вновь должен буду выйти на улицу в надежде, что среди всех оскорблений мне удастся встретить понимание и сострадание.

Голод и тяжелый труд унесли жизнь больного туберкулезом отца, когда мне было двенадцать лет. Моя мать мужественно боролась с этой же болезнью в ужасе при мысли о том, что будет с ее младшими детьми, если она тоже умрет. Моему младшему брату еще не было двух лет.