Граф Рысев 2 - Лёха

начали прямо в полёте увеличиваться в размерах. Защита затрещала, и я остановился, наращивая дополнительный щит поверх всех остальных. Фыра зарычала и прыгнула, но её отбросило волной чистой силы, которая пошла от диаманта во все стороны. Я бросил обеспокоенный взгляд на неё. Вроде бы внешне всё в порядке. И тут сзади раздался крик. Кого-то из егерей задело. Чего-то ждать, надеясь на удачно подвернувшийся шанс было уже невозможно. И я прыгнул к твари, на ходу уменьшая размер меча, делая его снова похожим на гладиус.

Мне в этот момент было все равно, повредится шкурка или нет. Выскочил я на тварь довольно удачно. Ещё один рывок, и меч легко вошёл прямо в загривок. В самый последний момент я пустил по лезвию огонь, чтобы прижечь края раны и предотвратить тем самым расползание шкуры.

Егеря оказались правы. Тварь на рану была очень слабой. Зашатавшись, она рухнула на землю, пустив напоследок мощную волну чистой силы. На ногах я сумел устоять. Но почувствовал, что как-то быстро заканчивается резерв. Провёл быстро диагностику. Так и есть. От неожиданности вбухал в последний слой щита слишком много энергии. Быстро убрал щиты и меч, убедился, что с раненным егерем все в порядке, так же, как и с Фырой. Сел в машину. Нужно было подождать, когда егеря снимут шкуру, чтобы потом достать макр. И всё. Хватит с меня пока приключений. Надо будет картину комиссии показать и продолжить занятия. Всё остальное — потом.

Глава 22

— Ну что же, вполне приличная работа, — седовласый господин снял пенсне и повернулся ко мне. — Немного не по теме, заданной для экзамена, но, думаю, что мы примем во внимание обстоятельства.

И он отошёл к другим господам, которые и были той самой грозной комиссией, которой пугал меня Щепкин. Они принялись совещаться, я же отошёл к преподавателю.

— Могу тебя поздравить. Сдал рисунок ты однозначно. Что решил насчёт обучения в следующем году? — спросил он тихо.

— Думаю, что приму предложение Медведева, — так же тихо ответил я. — Мне нравится рисовать, действительно нравится, и я хочу учиться дальше и совершенствоваться. Вот только желания связывать с этим занятием дальнейшую жизнь… За время карантина я умудрился прибрать двух тварей четвертого уровня. Пуст они были ослаблены, но всё же. При этом я же целенаправленно на охоту шёл. Мне нужны острые ощущения, чтобы рисовать картины, подобные этой.

— Рысев, для этого совершенно необязательно работать на Медведева. Закажи домой огромный бассейн, заведи крокодилов и лови вдохновение в ежедневном купании. Эффект тот же, а вот опасность куда ниже, — Щепкин похлопал меня по плечу и пошёл к членам комиссии.

Я остался стоять на месте, ожидая, когда же злобные старцы вынесут окончательный вердикт.

В мастерской никого, кроме меня, Щепкина и комиссии не было. Мои сокурсники уже ушли, полюбовавшись моим творением. Куницын с прекрасным фиолетовым фингалом на глазу зыркнул на меня не подбитым взглядом, чему-то мерзко ухмыльнулся и ушёл одним из первых. Гаденыш явно что-то задумал, но выяснить это сейчас не представлялось возможным. Я не имел права отсюда уходить, пока комиссия не соизволит покинуть мастерскую, выставив мне оценку.

Сегодня утром карантин сняли. А с ним и комендантский час. Об этом объявили на рассвете, перебудив весь форт. Но именно подобной побудке никто не возмущался. Все были рады тому, что теперь можно выходить из дома без опасения, что тебя сожрёт в ближайшем переулке какая-нибудь особо живучая тварь.

Практически сразу после объявления открыли портал, и на улицах форта стало не протолкнуться. Многие спешили в почтовое отделение при портале, чтобы отправить весточку друзьям и родственникам о том, что они живы и здоровы. Кто-то стремился покинуть форт, в котором застрял. Кто-то наоборот получил, наконец, возможность попасть сюда.

Уходя из дома в Академию, я договорился с Машей пообедать в кафе. Она как раз собиралась сходить в училище, разузнать, что там происходит. Только домой заскочу, картину занесу. Потому что оставлять её здесь я не намерен. Для меня и так стала неприятным сюрпризом, что сюда притащились мои сокурсники. Хорошо хоть разбрелись уже кто куда.

— Ну что же, поздравляю, Рысев, — ко мне подошёл ректор. — Мнения, конечно, разделились. Половина условий рисунка не было выполнено, но сам рисунок хорош. Общая оценка — хорошо. Вы могли бы досрочно ехать на каникулы, но я всё же настоятельно рекомендую продолжить занятия с огненной магии. К тому же последний прорыв повысил ваш уровень, так что эти занятия как никогда актуальны.

— Я так и собираюсь поступить. Все силы бросить на освоение своего дара, не отвлекаясь ни на что другое, — выпалил я, выдохнув с облегчением. Работа не соответствовала заявленным критериям — это мягко сказано. Я думал, что буду отстаивать её, доказывая, что она хотя бы наполовину, но соответствует положенным критериям. А оказалось, что комиссия только на балл оценку снизила. Это надо будет сегодня отпраздновать.

— Ну-ну, — ректор весьма демонстративно повернулся к картине и внимательно посмотрел на раскинувшуюся на подушках девушку. — Удачи.

— М-да, — я почесал висок и пошёл забирать работу. Краем уха услышал, что обсуждают члены комиссии. А обсуждали они достоинство штрихов, игру теней, гадали, какую частичку дара я вложил в рисунок. Сама Маша и её прелести их мало волновали. Всё-таки художники странные люди, но это я по себе уже понял.

Заскочив домой, и оставив там рисунок, поправил на плече сумку и пошел к воротам. Возле гаража я остановился, глядя на творившееся в моём доме безобразие. Егеря столпились вокруг Фыры, которая с урчанием жрала до тошноты знакомое мясо с малыми вкраплениями макров.

— Это что ещё за произвол? — я нахмурился и подошёл поближе.

— Ну что вы, Евгений Фёдорович, — Петька укоризненно посмотрел на меня. — Фырочка столько сил тратит, когда боевую форму принимает. Прямо аватар богини, — и он с умилением посмотрел на кошку, которая округлялась уже на глазах.

— Вы что свою богиню в виде жирного куска отборного сала представляете? Фыра, мать твою, а ты о чём думаешь? Ты же скоро не только на дерево не сможешь залезть, а в калитку не пролезешь! — рявкнул я на кошку.

Фыра глянула на меня, быстро доела мясо и села, преданно глядя мне в глаза. Мол, она тут вообще не при чем, это егеря виноваты, кормят бедную кошечку как на убой. Буквально насильно запихивают в пасть отборные куски.

— Ну что вы, ваше сиятельство, — встрял Игнат. — Фырочки ещё толстеть и толстеть, пока под ней ветки ломаться начнут. Где вы видите, что она жирная?

— Так, если вы не перестанете Фыру закармливать, я посажу её на диету из морковки и капусты. А вы все составите ей компанию, чтобы аватару богини обидно не было, — пригрозил я этим паразитам. Меня смерили уничижающим взглядом. Намекая, чтобы я добрых рысей с собой в период моего вегетарианства не ровнял.

Я только махнул рукой и пошел уже на выход. Доведут они меня, точно на диету всех посажу. Но выйти из калитки я опять не успел. За воротами послышался гудок. Охранник передо мной встрепенулся, немного оттеснил в сторону и приник к смотровому окну, чтобы понять, кого принесло.

Принесло Галкина. Поручик выскочил из наемной машины и подбежал к калитке.

— Евгений Фёдорович, — он замахал одной рукой, в другой у него находился сумку. А потому, что он немного кренился, когда бежал, можно было прийти к выводу, что сумка довольно тяжелая. — Евгений Фёдорович, я ненадолго, всего на минутку.

Сделав знак егерю, чтобы он открыл калитку, я отступил назад, чтобы Галкин меня не сбил с ног.

— Миша, к чему такая спешка, — я напомнил поручику, что мы, вроде бы, перешли на «ты».

— Женя, я уезжаю. Портал открыт, и мне не хочется терять и минуты. Но я обещал отдать тебе все свои запасы к ружью, собственно, вот они, — и Галкин протянул мне сумку.

— А вот за это спасибо, а то я уже голову себе начал ломать, как патроны заряжать буду, — я забрал сумку. Она действительно оказалась довольно тяжелой. — И всё же, куда ты так торопишься? На собственную свадьбу торопишься?

— Почти, — он бросил быстрый взгляд назад, убедился, что из стоящей за воротами машины нас не видно и тихо проговорил, наклоняясь ко мне почти вплотную. — Сонечка поддалась моим настойчивым уговорам и поедет со мной в Москву. Она оказалось такой женщиной, — Галкин закатил глаза. —