Нежное притяжение за уши - Эльвира Барякина

Не успела Машуня войти, как Колька произнес целую тираду «спасиб».

— Да я же еще ничего не сделала, — начала оправдываться та, надевая выданные им тапки.

— Ну ты же приехала!

Машуня не нашлась, что ответить на такую постановку вопроса. Вообще, ей несколько претило столь возвышенно-обожающее отношение Кольки. Он был славным парнем, но зачем же низводить себя до состояния платяной вошки? Вот поучился бы у Федорчука: он сразу понял, в какой мере девушкам надо потакать, а в какой — проявлять командирские наклонности.

На голоса в прихожей вышла Нонна, замотанная в полосатое полотенце. Она и не думала переодеваться.

— О! Машуня! — радостно закричала она. — Как хорошо, что ты пришла! Мне тебя срочно нужно!

Колька сердито посмотрел на нее. Как всегда, она ему мешала и вредила.

— Нонна, иди оденься и заправь свою постель, — тихо прошептал он.

Но та и не думала повиноваться.

— Ты мне уже надоел! Он такой деспот! — пожаловалась она Машуне. — Ну его на фиг, пошли на кухню, сожрем его жаренную курицу!

И схватив ее за руку, Маевская увлекла Машуню за собой.

— Ну Нонн! — засеменил следом Колька, — я же позвал Машу по делу! Я ее и без тебя накормлю!

— Какое у тебя может быть дело? — отмахнулась Маевская. — Иди вон в Интернете пока покопайся. Там прекрасный сайт есть, «Играй, гормон» называется.

Она залезла на тахту с ногами и продолжила, несмотря на уничтожительные Колькины взгляды:

— Слушай, я давно тебя хотела спросить: а у тебя в твоей юридической консультации есть спрос на косметику «Грин форест»? Мне срочно нужно кому-нибудь что-нибудь продать!

Машуня несколько растерялась под ее напором. Нет, Нонна — это просто неопознанный ходячий объект!

В это время в комнате зазвонил телефон. Соболев поднял трубку.

— Нонн, это тебя.

— Ну иду! Поболтать уже не дают…

Когда она удалилась, Колька тут же вернулся к Машуне — грустный и обиженный.

— Вот всегда она так! — пожаловался он. — Жить с ней невозможно! Вчера весь вечер меня шантажировала: дай да дай поносить ей кожаную жилетку! Я говорю, что сам хочу ее надеть, а она знаешь что?

— Что?

— Притаскивает в комнату бутылку кетчупа и говорит, что если я ей не дам эту жилетку, то выльет весь кетчуп на ковер…

— И чего? — ахнула Машуня. Она уже несколько привыкла к Нонниной эксцентричности, но та находила все новые и новые способы, чтобы поразить ее. И потом, это уже было откровенным свинством — так издеваться над людьми!

Колька угрюмо шмыгнул носом.

— Она его действительно вылила! Я бы ее вообще убил, если бы ковер был мой! Но он, слава Богу, ее… Она его подарила Стасу на свадьбу, а потом обратно привезла, чтобы Бурцевой не досталось.

И тут Машуня вдруг вспомнила слова Федорчука: «С винтовкой по городу просто так не походишь»… А что, если ее в ковер завернуть, привезти на свадьбу на дачу Поленова, а потом, подменив, увезти чужую в том же самом ковре?

Нонна хохотала в комнате, трепясь с кем-то по телефону…

Могла она так сделать или нет? В совершенной растерянности Машуня смотрела на Кольку, ни слова не понимая из того, что он говорит. Ох, ей надо было срочно поговорить с Федорчуком! Пусть он подумает над этой догадкой и сопоставит факты!

— Слушай, Коль, — проговорила она, запинаясь, — извини, но мне надо идти… Я вдруг вспомнила…

— Что, утюг из розетки не выключила? — сразу испугался Колька.

Машуня была благодарна ему за придуманный повод.

— Ага. Я тебе потом позвоню… Прости, ради Бога!

* * *

— Иван! — воскликнула Машуня, врываясь в кабинет Федорчука, где тот перебирал описи экспонатов. — Винтовку вполне могли привезти на свадьбу в ковре! А потом подменить ее! И знаешь, кто это мог сделать?

Он поднял на нее усталый, но сияющий взгляд:

— Знаю. Это сделала Нонна Маевская. Отпечаток ее пальцев нашли на витрине, где лежал пропавший патрон. Старушки-смотрительницы опознали ее по фотографии: она неоднократно появлялась в музее и чего-то там высматривала. Вероятно, в какой-то момент ее оставили одну, и она сняла стекло — оно там легким движением руки вынимается) и слямзила патрон!

— А винтовку тоже она? — прошептала Машуня.

Федорчук радостно улыбнулся:

— Ты когда-нибудь была в этом музее Революции? Помнишь, там в центральном зале стоял манекен красноармейца? Как думаешь, что у него было за спиной?

— Винтовка Манлихер?! — догадалась Машуня.

— Именно! Изначально в музее числилось два Манлихера: но одну списали по старости, и Геннадий Африканыч благополучно продал ее нашему другу Поленову. А вторая так и осталась в музее отягчать плечо пластмассового солдатика. Маевская украла не только патрон. Она еще и поменяла Манлихеры местами: тот, музейный, из которого убили Шорохова, оказался в частной коллекции Поленова, а другим, охолощенным, вооружили манекен.

— Вань, ты гений! — возликовала Машуня, пораженная следственными талантами Федорчука. — Только зачем она все это проделала?

Тот пожал плечами.

— Скоро узнаем. Вот арестуем Нонну, приведем на допрос, она нам все и расскажет.

— Не забудь спросить, предсказывало ли ей ее ясновидение такой поворот событий! — засмеялась Машуня.

Федорчук довольно захохотал:

— Я ведь так и знал, что здесь что-то не чисто!

Следственный изолятор крайне возрадовался возвращению Маевской. Да и сама она внешне никак не показывала своего расстройства.

— Мы так и знали, что ты вернешься! — воскликнула умиленно Клубничка, принимая Нонну в свои крепкие объятья. — Даже нары твои не стали занимать!

Нонна кивала подружкам по камере направо и налево:

— Мерси, девчонки! Огромное вам мерси!

Но не успела она как следует разместиться на старом месте, как ее вызвали на допрос.

… Федорчук был крайне горд и доволен, что все-таки исхитрился поймать Маевскую. Подумать только, сколько она водила его за нос! И еще всем пудрила мозги насчет своего ясновидения!

Но Нонна все-таки слегка разочаровала его. Он ожидал, что она будет подавлена, разбита, как и положено арестованным… Фиг с маком! Нонна была спокойна и с превеликим равнодушием смотрела на следователя.

— Значит, ты сознаешься, что украла и патрон и винтовку? — спросил ее Федорчук.

— Сознаюсь, — охотно кивнула Нонна.

— А кому ты их передала?

— Поленову. У него раньше уже был Манлихер. Но он не работал. А Вовке обязательно требовалось из такого пострелять… Ну я и подумала, что можно было бы сделать ему сюрприз. Я давно приглядела в музее эту винтовочку, а уж стибрить ее было проще пареной репы: бабки-смотрительницы там глухие, как пеньки, да еще и слепенькие. Я просто забрала и Манлихер и патрон и поехала на свадьбу.