Две свадьбы по цене одной - Маргарита Южина

Совершенно белая Ксения повернулась к покупателю и прошипела:

– Слышь, сынок! Это мой цветок! Мой, понял? Я его ни за какие твои паршивые деньги продавать не собираюсь! И если ты сейчас не отвалишь… Лариса! Сколько он стоит?! Полторы тысячи? На! На тебе две! Три на! Забирай! И убери этого лысого! Я его покалечу!!!

Парень надменно сплюнул прямо на мраморный пол и процедил:

– Да забирай ты свое сено! За какую-то зеленую корягу… Если б ты мужиком была, я б тебя…

Он вышел из павильона, старательно хлопнув стеклянной дверью.

Ксения ухватилась за тяжеленный горшок и попыталась поднять. Горшок не поддавался.

– Теть Ксень! – крутилась вокруг нее Лариса. – Ну чего вы, сейчас мы вам до дома довезти поможем, машину вызовем, у нас предусмотрено!

– Да идите вы с вашей машиной, – отмахнулась Ксения. – Я сама!

Девчонки столпились возле нее, наперебой уговаривали подождать машину, но взяли только хитростью – толстенькая Маша, которая тоже не раз бывала в гостях у Дарковых, встав возле молочая, серьезно прикрикнула на женщину:

– Теть Ксеня! Я вам его не дам просто так, голого! На улице уже минус, а вы пока дотащитесь, он весь замерзнет! – И девчонка строго сверкнула глазами.

– Ага… Правильно, Машенька, я его заморозить могу… – пришла в себя Ксения. – Ты заверни его, девочка. И чтобы нести удобно было…

Умненькая Маша копалась с цветком ровно до тех пор, пока не подъехал маленький микроавтобус. Из него выскочил крепенький мужичок и мягко отстранил Ксению.

– Давай-ка, хозяюшка, твоего красавца домой повезем. – Он умело ухватился за горшок и очень ловко устроил его в салоне.

Ксения села туда же и назвала адрес.

– Сейчас мы вас быстренько, здесь близко, – балагурил водитель. – А чего не радостная такая, хозяйка? Нового постояльца везем!

– Не новый он. Мой это цветок… – набыченно проговорила Ксения.

– Стало быть, передумала продавать? И правильно, разве цветок-то может помешать?

– Он мне и не мешал. Его у меня стащили… А я еще все думала: чего это на кухне не хватает, думала… А у меня стащили… А мне его сын принес, Димка. Он еще маленький был, все домой тащил, то котенка, то мышку… Котенка отец выкинул, а мышь я сама выпустила, потому что боюсь… А он тогда цветок принес и каждый день бегал смотреть, чтобы отец его тоже не выкинул… – Ксения вдруг всхлипнула. – Пересаживал сам, а отец ругался, говорил, грязь, а Димка потом полы мыл…

– Да гнала б ты такого отца-то к едрене фене! – не выдержал сердечный водитель. – На кой хрен он нужен, ежли от него мальчонке столько переживаний-то!

– Он сам от нас ушел, и слава богу… – вытерла нос Ксения и постаралась успокоиться. – Вы, наверное, думаете, это все нюни, да? Ну что я из-за цветка-то так…

– Да не думаю я! У меня у самого жена каждое утро к этим цветам подходит и уж чего только им не наговаривает! И «вы мои хорошие»! И «вы мои любимые»! Я даже злился сперва, говорю – ты б меня так звала! А она мне, мол, когда ты у меня расцветешь вот такой вот розой, я тебя еще не так назову. Ну а где ж мне розой-то! А потом плюнул: ну говорит себе баба ласковые слова, так ведь она ж цветам, а не мужику постороннему, правда ж? И я ведь ей ничего такого уж сто лет не говорил.

Ксения усмехнулась и качнула головой.

Цветок водитель донес до самого места, прямо до кухни.

– И как же я не заметила, что тебя нет-то? – спрашивала она у молочая, водружая его на прежнее место. – А, вон как… Тут все другими цветами заставили… Хотелось бы знать – кто постарался?

Потом она долго сидела, уложив голову на руки, и чувствовала, как внутри жжет обида. Как же Саша мог? Сильный, могущественный… Взял и отбросил ее, когда этого потребовали коммерческие дела. Довольно современный деловой человек, чего реветь? Ксения уже не всхлипывала, слезы сами катились по щекам, и нисколько не становилось легче.

Утром ее разбудил телефонный звонок. Звонил Димка:

– Мам! С днем рождения тебя! Я тебе желаю всего-всего! Ты у меня самая лучшая мама на свете!

– Спасибо тебе, мальчик мой… Когда уже ты приедешь, я так соскучилась… – глухо проговорила Ксения, стараясь казаться веселой.

Но сына обмануть было не просто.

– Мам, ты чего?

– Ничего, говорю же – скучаю по тебе. Столько не видела…

– Ну во-от! Нашла из-за чего расстраиваться… – фыркнул парень, поговорил еще немного и отключился.

И, будто дождавшись, когда телефон освободится, позвонил и сам Семенов. Ксению от его голоса бросило в жар и подступил комок к горлу. Но разве он мог видеть ее сейчас в этом Техасе.

– Ксюшенька, солнышко мое, я тебя поздравляю, хотел вручить подарок сам, но, боюсь, не успею. Сходи на то место…

– …где я собиралась поставить павильон? Я уже там вчера была… – хрипло проговорила она, откашлялась и с фальшивой веселостью сообщила: – Очень понравилось! Прикупила себе там свой молочай! Вот уж не ожидала!

– Молочай? Какой молочай ты прикупила? – со смехом спрашивал Семенов.

– Димкин! – выкрикнула Ксения и не удержалась. – Семенов, я все понимаю – это роскошное место, деньги сейчас начнешь грести лопатой, но на кой хрен тебе понадобился мой цветок продавать? Это же подлость! Еще скрывал!

– Стоп! Я ни-че-го не понял… Да, я открыл цветочный павильон. Да, я от тебя скрывал, но ведь…

Ксения видела, как ее кожа покрывается отвратительными пупырышками – от холода, что ли? Она не чувствовала холода, она вообще ничего не чувствовала. Он открыл павильон! Он скрывал! И сейчас вот так просто ей сообщает! Ага, а дальше ему придется сказать, что он скрывал, чтобы сделать ей подарок – цветочный павильон «Леночка»!

– Я же подарок тебе хотел сделать!

– За три тысячи рублей? – поморщилась Ксения. – Я купила цветок за три тысячи.

– Ксения!!!

– Но я не жалею! Во-первых, я успела – его чуть не купил какой-то лысый хлыщ. А, во-вторых, я все равно тебе была должна, ты же вернул деньги моему Ленечке на юбилее Веры Николаевны! Кстати, и за Ленечку тебе спасибо, он приходил, принес деньги и полностью разочаровался в своей супружнице. Оценил мои верные и надежные качества, и мы решили снова жить вместе.

Что она несет? Это уже окончательный крах! Но лучше сразу спалить все мосты, чем жить и ждать нового предательства.

– Ксения, ты врешь, – тихо и сухо говорил Семенов. – Ты что-то не поняла и сейчас хочешь меня оттолкнуть. Поэтому врешь. Ты не можешь простить того, кто тебя предал, ты этого до сих пор забыть не можешь.

– Правильно, не могу, поэтому и не хочу, чтобы меня предавали все кому не лень! Семенов, ты что, не понимаешь – я тебя слышать не хочу! Видеть тебя не хочу! Ты такой же, как Ленечка… Нет, ты хуже! Ты бьешь по больному!