Выгон - Эми Липтрот

У меня возникает безумная мысль попросить фермера Нила или рыбака Дугласа отвезти меня на Хоум как-нибудь в середине зимы и оставить на ночь, чтобы я застала и закат, и рассвет, смогла изучить гробницу и выяснить, есть ли действительно какая-то связь между архитектурой и солнцем. Я считала себя достаточно смелой и несуеверной, чтобы провести ночь в могиле, однако уже через несколько минут я испытываю желание выбраться наружу: тут холодно, сыро, темно и страшно. Ни за что я не останусь здесь на ночь.

Выбираюсь из гробницы и отправляюсь на юго-восток Хоума, в ту его часть, что не отображается на картах Google. Я сбежала. Я выбралась за пределы интернета.

Мне нравятся все эти места «на краю». Я хочу жить или в центре города, или уж на островах за островами, на островах мертвых. Как-то мы с Глорией играли с двумя парнями в пул в одном из пабов Хакни. Они пригласили нас к себе: жили они совсем неподалеку, и у них дома было пиво. Как выяснилось, позвали нас в приют для бездомных. А несколько ночей спустя мы уже тусовались в роскошном отеле с музыкальной группой, пробирались в сауну поздно ночью, а потом поливали свои разгоряченные тела холодной водой из пластиковых бутылок, пока холодильник не опустел. В этом вся я: если успех, то головокружительный, а если уж провал, то хоть красивый.

Иногда я негодую: да это просто несправедливо, что я, с моей-то добросовестностью, удачливостью, со столькими возможностями и с такой поддержкой, в итоге оказалась в реабилитационной клинике. Но стоит посмотреть на ситуацию под другим углом, и становится ясно, что всё закономерно. Я была склонна к крайностям. Я выросла с психически нездоровым отцом и наблюдала за непредсказуемыми скачками его настроения: то дикое возбуждение, то апатия. Вспоминаю отдельные картинки: вот я смотрю, как мама с папой дерутся и толкаются на лестнице, вот сосед уводит меня из дома, а когда я возвращаюсь, оказывается, что отец не появлялся уже несколько недель или даже месяцев. В моем детстве хватало драматичных сцен: я жила на фоне кораблекрушений и ревущих штормов, наблюдала за рождением и смертью животных, слушала рассказы мамы о религиозных видениях, – в этом хаосе каждую минуту могло случиться как что-то прекрасное, так и что-то ужасное. Какая-то часть моей личности считает эти дикие качели если и не нормой, то по крайней мере желанной целью, я постоянно готова к тому, что окажусь на краю, и более того – даже стремлюсь к этому. А альтернатива – баланс – кажется мне бледной и ограниченной. Я ищу ярких ощущений, хочу чувствовать себя живой.

На краю Хоума я несколько раз кружусь на месте – и острова на горизонте кружатся вокруг меня, сливаясь в размытую панораму. Я то вхожу в зону доступа телефонной сети и спутникового обзора, то выхожу оттуда, пытаясь двигаться так быстро, чтобы сбить себя с толку. Кружусь, как пульсирующие лучи света, которые наблюдала, засыпая у подножия маяка; как лопасти вертолета в день, когда я родилась.

Я провела здесь совсем немного времени, и вот Нилу уже пора возвращаться на Папей – теперь налегке, без барана – и приниматься за другие дела на сегодня. Так что я иду через весь Хоум к лодке. Постепенно, в ходе зимних прогулок и таких вот исследовательских вылазок, я начинаю понимать саму себя всё лучше. Я уже знаю, как работают и почему возникают те или иные желания. Но мне нужна будет помощь, чтобы двигаться вперед.

Мы с Ди, еще одной трезвенницей на Оркни, познакомились, когда она написала мне имейл, предлагая свою поддержку. Я тогда еще не предполагала, что буду жить на ее острове: Ди и ее муж Мо переехали на Папей четыре года назад и с тех пор успели превратить бесхозную лачугу в теплый уютный дом. Я не просила никого быть моим спонсором. Мне просто был нужен кто-то, кто понимает мои предрассудки и не говорит об Иисусе.

До того как впервые прийти на встречу Анонимных Алкоголиков, лет примерно за пять до лечения в реабилитационном центре, я долго читала в интернете критические отзывы об этой организации: в основном их писали представители альтернативных программ, которые разрешают умеренное употребление алкоголя, а также участники форумов для атеистов. У меня вызывали скепсис религиозные аспекты программы и элемент принуждения. Мне хотелось получить всю доступную информацию и – желательно – найти предлог не ходить на встречу.

Главный парадокс Анонимных Алкоголиков, Анонимных Наркоманов и лечебного центра заключается в том, что мы проводим целые дни, обсуждая, анализируя, вспоминая именно то, в чем мы так отчаянно нуждаемся и что стремимся исключить из своей жизни. Многие сказали бы, что это лишь новая форма фиксации на объекте своей зависимости.

Когда я пребываю в мрачном настроении, возникает страх, что я так никогда и не смогу покинуть мир зависимости, что меня как личность всегда будет определять алкоголь, точнее, его отсутствие в моей жизни. Я не хочу постоянно рассказывать новичкам о том, как и почему развилась зависимость и как я от нее избавлялась. Я хочу наконец освободиться и заниматься другими вещами.

В реабилитационном центре я иногда переживала о том, как на меня влияет программа лечения. Я была постоянно погружена в себя, сомневалась в себе и поэтому с удивлением обнаружила, что повторяю банальности, которые раньше мне были так противны. Неужели мой моральный компас настолько ненадежен? Мы слушали, как окружающие «делятся откровениями» о своем ужасном поведении и преступлениях, совершенных под влиянием алкоголя или наркотических веществ, и благодарили их за «честность». Я целые дни проводила с бывшими зеками, торчками и крэковыми наркоманами и молча кивала, когда один из «коллег» хвалился: мол, у его семьи такие связи в Бангладеш, что его брату сошло с рук убийство.

У меня было сильное предубеждение против Анонимных Алкоголиков: я боялась, что мне тут промоют мозги, что мне придется отказаться от разумного контроля ситуации, что от встреч Анонимных Алкоголиков недалеко до церковных служб по воскресеньям, что «Большая книга» – на самом деле Библия, что я начну употреблять словечки из терапевтического лексикона: «возмущение», «продолжать самоанализ», «рецидив», «чаты», «сухой алкоголик», «Высшая Сила».

Однако на встречах группы меня окружали те, кто проходил программу, будучи атеистом; те, кто, кажется, сохранил свою индивидуальность, чувство юмора и способность к критическому мышлению; те, кто реально менял свою жизнь. Друг из Анонимных Алкоголиков подсказал мне, что этот жаргон можно воспринимать как своего рода эсперанто для своих – способ емко обозначить сложные идеи и концепции, чтобы мы сразу понимали друг друга.

Я успешно прошла первые этапы программы. Концентрируюсь на том, чтобы продержаться без алкоголя минуту, час, день, но вот перейти к следующему этапу – принятию себя трезвой и радости от этого состояния – не получается. Но хотя у меня и остаются сомнения относительно Анонимных Алкоголиков, я борюсь с зависимостью, и мне нужна помощь, так что я очень хочу продолжать пробовать.

Мне неимоверно повезло встретить на таком крошечном острове женщину, которая уже десятилетия остается трезвой, так что я, преодолевая волнение, решаюсь попросить Ди провести меня через «Двенадцать шагов», пока я на Папее. Начинаем мы с изучения «Большой книги» Анонимных Алкоголиков. Сложно понять, то ли я беру контроль над своей жизнью, то ли, наоборот, отпускаю.