Кровавый путь - Максим Гарин

– Ну, вот и все. Здравия желаю, до скорой встречи.

– Больше, Гриша, на грудь не бери до нашего приезда, встань на профилактику хоть на сутки.

– Так точно, будет сделано! – в трубке послышались гудки.

На душе у Комбата стало веселее, появилась хоть какая-то, но определенность в будущем. Он знал, что будет делать завтра, а это в его ситуации было немаловажно.

"Значит, завтра в аэропорт, – размышлял Комбат, расхаживая по квартире, – затем самолет взлетит, наберет высоту и двинется на восток.

Гриша будет рад, и все здорово. Хорошо, что я их послал, а иначе как бы я к Бурлаку полетел? Меня бы никто не отпустил. Только устроился и сразу же на неделю срываюсь! В общем, все, что случается, случается к лучшему. Словно бы я предчувствовал, – и Комбат хлопнул в ладоши. – А что бы подарить Бурлаку? – Рублев принялся вспоминать, что нравилось Грише Бурлакову. – Оружие. Но оружие не подаришь, в самолет не пустят".

И тут Комбат вспомнил, что у него на антресолях лежит классный американский бинокль, привезенный еще из Афганистана, не большой и не маленький, в хорошем кожаном футляре, с отличной оптикой. Грише эта вещь нравилась, он еще в Афгане положил на него глаз. Но попросить так и не осмелился.

"Вот и славненько. Сейчас такую вещицу нигде не купишь. Военный бинокль – вещь замечательная. А Бурлак будет шататься по тайге, по горам, по сопкам, будет глядеть в мой бинокль и вспоминать меня, – настроение у Комбата улучшилось. – А на хрена он мне? В чужие окна глазеть?

Лежит на антресолях, пыль собирает, а так окажется в руках у хорошего человека, да и подарок дорогой. В общем, вопрос решен. Интересно, а что Андрюха подарит?" – подумал Комбат.

Рублеву даже и в голову не могло прийти, что подобным выбором подарка занят сейчас и Подберезский. К тому же он тоже хотел выбрать такой подарок, до какого Комбат никак не додумается. Подберезский поехал в самый дорогой охотничий магазин, фирменный из фирменных, где поблескивали вороненой сталью нарезные и гладкоствольные ружья, всевозможные патронташи, ягдташи, ремни, самые разнообразные охотничьи ножи, с клеймами и без, с надписями на полированной стали, с костяными и деревянными ручками, в чехлах и без чехлов.

Поначалу Подберезский хотел купить ружье, но когда он увидел цены, то даже его сердце дрогнуло. Дешевле пятисот долларов ничего приличного не было. Тогда взгляд Андрея Подберезского остановился на огромной витрине, заставленной подзорными трубами, приборами ночного видения, перископами и биноклями.

На его лице появилась благодушная улыбка, он потер рука об руку:

– Какой у вас самый лучший бинокль?

– Самый дорогой или самый лучший? – в жилетке и бабочке продавец быстро подошел к Подберезскому.

– Мне нужен самый лучший.

– А знаете, господин, тот, который самый дорогой, тот и самый лучший, – и он, взяв с витрины большой тяжелый бинокль, подал его Андрею.

– Чей он? – спросил Подберезский.

– Бельгийский, – ответил продавец.

– Точно знаете, что хороший?

– Можете проверить. Можете выйти на улицу и посмотреть. Вы сможете рассмотреть даже кресты и звезды над Кремлем.

Андрей посмотрел на линзы, отливавшие фиолетовым блеском.

– Хорошо, беру.

– А проверять не желаете?

– Нет не буду.

– Он вам для чего нужен?

– Для подарка.

– Дорогой подарок, – заметил продавец.

– Для хорошего друга не жалко. А главное, вещь нужная.

– Ваш друг моряк?

– Нет, мой друг киллер, – с усмешкой ответил Андрей Подберезский.

– Тогда могу предложить и оптический прицел.

– А вот это ему не надо, он предпочитает пользоваться пистолетом. Долго выслеживает, изучает привычки, а затем подходит и стреляет в упор. Два раза. Один раз в сердце, а контрольный – в голову. Пиф-паф – и нет человека!

От подобной шутки продавца немного покоробило. А Подберезский громко расхохотался:

– Да шучу я, шучу. Охотник мой друг, только не на людей, а на медведей, волков, рысей.

– А, тогда понятно. Незаменимая вещь, правда, немного тяжеловатая.

– Он у меня сильный, ему все равно.

– Как вы?

– Похоже.

Рассчитавшись и взяв подарок, Подберезский поехал по делам, предвкушая то, как ему станет завидовать Комбат, увидев бинокль.

«Он-то до такого не додумается, ему и в голову не придет. Купит, наверное, какую-нибудь флягу для Гриши или часы, а на большее фантазии у него не хватит. А вот я привезу бинокль».

То же самое думал, лежа на диване и глядя в потолок, Комбат:

«Купит, наверное, Подберезский, часы подороже с лунным календарем, будто Гриша „месячные“ отсчитывать должен, а на большее у него не хватит фантазии».

Никому в этом мире не хочется признать себя неудачником. И это вполне справедливо. Каждый человек чего-то добился в этом мире, пусть маленького, пусть не всего того, что хотел, но все же. Не был исключением и Аркадий Карпович Петраков.

Как-никак, доктор наук, лауреат государственной премии, кавалер ордена. Но сегодняшняя жизнь распорядилась так, что все прошлые награды как бы не в счет; Можно, конечно, продать орден, выручив за него чуть больше месячной зарплаты. Но разве это деньги? Ими и только ими измерялось теперь в представлении Петракова социальное положение человека. Ему хотелось всего, чем богата жизнь. Он мечтал о повышении по службе, иметь большую зарплату, мечтал об успехе у женщин. И кое-что ему удавалось, если бы не досадный обвал в последние годы. Аркадий Карпович никак не хотел связывать его с тем, что в общем-то, все случившееся закономерно – он состарился, и вина его неуспехов не в том, что развалилось государство под названием «СССР», а в его годах – женщины, деньги, должности – все уплывало сквозь пальцы, как песок, оставив лишь неприятное ощущение сухой грязи на руках.

Катаклизмы, потрясшие и потрясающие до сих пор великую державу, не явились для Аркадия Карповича неожиданными. Как человек умный, он многое предвидел, как человек, посвященный в секреты, о многом знал. Еще на первом этапе перестройки, посоветовавшись с дочерью, он перевел все свои сбережения в валюту.

Тогда сумма в две тысячи долларов казалась астрономической, хотя Петраков и считал, что его крупно надули при обмене. Дочка имела на эти деньги вполне конкретные планы, но Петраков запретил домашним даже вспоминать о них. Деньги лежали в небольшой металлической коробочке с хитроумным замочком, к которому подходил лишь один единственный ключ с замысловато изогнутым язычком.

На что конкретно предназначаются эти деньги Петраков ответить не мог бы. Они давали возможность помечтать. Можно, например, собраться и поехать с женой отдохнуть к морю на две недели.