Искра, погружайся! В плену Янтаря - Яна Фортуна

Она не отвечала, лежала, глотая слезы. Я не удержался и убрал с её лица влажный от слез светлый локон, и откинул его на подушку. Чувствовал я себя при этом крайне нелепо. С женщинами у меня всегда был только один разговор. На этом языке, я бы с превеликим удовольствием поговорил и с девчонкой, но кроме этого, было что-то такое, что вызывало у меня желание откидывать с её лица волосы и вытирать слезы. Мне это не нравилось, и было не нужно. По тому я поспешно убрал руку и отошёл от неё, укладываясь на кушетку, в ожидании капельницы.

Девчонка ничего не ответила, и я был этому рад.

* * *

Ранги повстанцев:

На эполетах/погонах, вышита красная звезда, с семью лучами. Старшинство ранга зависит от размеров её лучей. Большой луч – ступень выше, – малый – ступень ниже. Всего 7 рангов и семь должностей.

1 ый – высший ( Великий мар Патрик Дюбон) – 7 длинных лучей. Должность – глава Муравейника, и лидер всех повстанцев / председатель развития науки.

2 ой – (Вице-марл Клауд Дюбон)– 6 длинных лучшей, 1 короткий. Должность – один из генералов Муравейника, отвественный за особо важные задания миссии/диверсии, председатель Сектора мужского гарнизона и сектора женского гарнизона.

3 ий – (Кассия Каверина) – 5 длинный лучей, 2 коротких. Должность – председатель аграрной зоны.

4 ый – ( Эра Хаджарага) – 4 длинных лучей, 3 коротких. Должность – председатель торговой деятельности /председатель проводольственного сектора.

5 ый -(Серафим Воложский) – 3 длинных луча, 4 коротких. Должность – председатель жилищно- социальнной сферы.

6 ой – (Густав Фуггер) – 6 длинных лучей, 1 короткий. Должность – председатель экономики.

7 ой – (Беранрдо Паолетти) – 7 коротких лучей. Должность – ответсвенный за связь и коммуникацию

МЕЛАНИЯ РОШ

В самую рань меня разбудил какой-то молодой солдат. Я резко встала, натягивая на себя одеяло.

– Доброе утро мисс. Я здесь по поручению генерала. Я должен провести вас до дома.

– А где сам ваш генерал? – я огляделась, поняв, что койка Клауда была пуста.

– У генерала срочная планёрка. Собирайтесь мисс, я буду ждать вас на улице – сказал солдат и вышел из палаты.

Собираться мне было и не нужно, все мои вещи благополучно остались в Нур-Калете. Я накинула на себя, то во что была одета вчера и поспешила выйти на улицу.

* * *

Дома меня встретила недовольная Камилла, которая, определённо, была обиженна. Да и вообще она не была в восторге от моего возвращения и нарушения её личного пространства, но ничего не могла сказать против. По уставу Муравейника, из-за перенаселения и нехватки жилья подселить могли кого угодно, к кому угодно. Плюс ко всему, я должна была быть под надзором. Она как-то высказала Клауду недовольство по поводу моего соседства, на что он сказал, что если она против, то может поселить меня у него дома, на что Камилла, конечно, отреагировала крайне негативно, и согласилась молча терпеть моё общество. Я долго не могла понять, почему она стала так себя со мной вести. В самом начале знакомства она была крайне любезной. Ко мне запоздало стало доходить озарение, что она ревновала своего командира ко мне. Я кивком поздоровалась с моей соседкой, и зашла внутрь, возвращаясь в рутину моей новой жизни.

* * *

Несколько дней все проходило вполне себе обыденно. Клауд приходил за мной с утра и после работы отводил домой. Он был крайне молчалив все время, снова превратившись в того холодного и выдержанного солдафона, которым я встретила его впервые. Это кране не вязалось с тем, что происходило между нами во время его командировки. Мне казалось, что между нами появилась тонкая связь понимания, мы наконец нашли общий язык и даже немного сдружились. Я определённо чувствовала это. Сейчас же он вёл себя абсолютно отстранённо.

– Привет, – поздоровалась я с ним в одно утро, когда он, как всегда, зашёл за мной, впервые за последнюю неделю придя в спортивном костюме. Опять начал бегать, подумалось мне. – Я смотрю, ты полностью восстановился.

Он окинул меня взглядом своих ярких янтарных глаз.

– Да, вполне. У нас, кстати, с тобой сегодня первое занятие, заберу тебя с работы раньше, пойдём в женский гарнизон.

Я раскрыла было рот, но также быстро его закрыла.

На работе меня радушно встретил мой коллектив. Я и сама успела соскучиться по моим новым знакомым. Женщины, как всегда, завалили меня новостями последних событий всей подноготной жизни Муравейника. Я полностью погрузилась в работу, поймав себя на мысли, что стала видеть в ней необходимость – мне действительно хотелось внести свою лепту в помощь всеобщему благу. Хотя, когда я с тоской наблюдала за торговцами, загружавшимися товаром для Бришалота, поняла, что на задворках моего сознания – надежда вернуться домой все ещё не угасла.

Я много думала на эту тему. Конечно, правда, которая открылась мне – была шокирующей, тяжёлой, ужасной. Я разочаровалась в отце, разочаровалась в фальшивой идеальности моего мира, в своём двуличном окружении… Клауд сказал мне, что Лео подсыпал в ту ночь в мой сок психотропное вещество, а я все время думала, что это сделал он, чтоб осуществить свой план. Я начала видеть в поступках повстанцев логику, видеть причины их мотивов… и точно убедилась – что они никакие не террористы. Наверное, единственное, что тянуло меня назад – была моя зона комфорта, и конечно, ни смотря ни на что, я скучала по папе, и хотела услышать всю правду именно из его уст.

* * *

Как и обещал, Клауд, забрал меня с работы раньше. Женский гарнизон находился в самом конце Муравейника и был последним из секторов. По сравнению с остальными зонами, он был самым новым, видно было, что построили его сравнительно недавно, хоть планировка и была у него полностью идентичной с мужским.

Мы шли по центральной площади гарнизона, приковывая к себе заинтересованные взгляды женщин. Я удивлялась тому, как много здесь их было.

– Вы призываете женщин в свою армию? – спросила я растерянно у Клауда.

– Нет, они добровольцы. Мотивы у всех, конечно разные, военные получают больше билетов, чем остальные работники, но главный, все-таки, это – чувство долга и вера в правильность нашей цели.

Я задумалась, и рискнула спросить последний вопрос, на который я никак не могла ответить сама.

– Я так и не поняла, какая у вас цель. За что вообще вы воюете? Единственное, что говорилось у нас по новостям – это то что существовали единичные очаги терроризма, и всякое такое. Но я уже догадалась, что вы не террористы… но кто?

– В идеале – хотим искоренить Провиданс, и дать людям всего мира свободу. Мы не террористы, как ты успела заметить. Мы повстанцы. Если не получится помочь всем, то хотя бы добъемся независимости от Конфедерации.

– Но ведь Провиданс не так уж и плох, что плохого в том, чтоб сразу оценивать людей на их возможности. Я конечно, не защищаю своего отца после увиденного… но сама система ведь может быть полезной.