Стадия зеркала. Когда женщина знает, чего хочет - Этери Чаландзия

Теоретически я все делала правильно, только сильно перестаралась. Текст выступления, особенно если вы не матерый волк публичных речей, имеет смысл составить заранее. Его можно выучить наизусть или насобачиться читать с листа – это зависит от личных предпочтений и иногда от ситуации. Главное – его надо, во-первых, иметь, а во-вторых, неплохо отработать на покорных и благодарных сородичах и послушать, что скажут. Если люди толковые, прислушаться к критике, если ничего не понимают, но радуются, вежливо поблагодарить.

Не лишне покрутиться перед зеркалом, отрабатывая манеры, паузы и ослепительные улыбки. Самые дотошные и нервные начинающие ораторы иногда записывают свои репетиции на камеру, а потом устраивают критические просмотры. Может, все это и смешно выглядит со стороны, но, если кому смешно, пусть смеется. Нам не до смеха. Нам надо выступить на публике и не помереть. А для этого все средства хороши. Главное в процессе подготовки – вовремя остановиться и, как советуют бывалые люди, расслабиться непосредственно перед выступлением.

Ни в коем случае не надо напиваться в дым накануне. Ну, один бокал, ну рюмочку, не больше. Как бы ни хотелось уйти в отрыв и залить алкоголем панический ужас – не надо поддаваться. Психологи в показательном порядке пачками поили людей и наблюдали за их реакциями на следующий день. Какое там выступление! Многие «мама» не могли промычать с первого раза. Понятное дело, что потребуются усилия сверхчеловека, чтобы после вчерашнего всползти на сцену и заплетающимся языком поприветствовать публику. А вы не просто не сверх-, вы и человек-то с похмелья наполовину. Так что лучше накануне полоть огороды, перемыть все окна в подъезде или не вылезать из постели с неутомимым партнером, вымотать себя физически и заснуть крепким сном человека, которому море по колено. Конечно, если разум не оставил вас окончательно, вы не перестараетесь и наутро сможете встать на ноги без посторонней помощи. Но даже если и не так – все равно физическая ломка лучше, чем паническая атака плюс синдром похмелья.

Совсем хорошо, когда у вас психика, как у Гагарина. Он, говорят, и стал Гагариным потому, что накануне первого полета человека в космос спал со счастливой улыбкой без задних ног. Очевидно, что не только здоровый сон прославил старшего лейтенанта ВВС, но, ходят слухи, что именно это стало последней каплей, подтвердило наличие психической стабильности, и из шестерки лучших самым лучшим признали именно его.

Вообще, любой опыт пристрастной работы над собой полезен, даже если ваше первое выступление станет последним и вы больше никогда, даже под пулями, не выйдете к толпе со своим скомканным листочком во влажных пальчиках. На самом деле, убедившись, что не так страшен черт, как его малюют, наверняка выйдете, и не раз, научитесь получать свою дозу пьянящего адреналина и поймете, что есть в жизни вещи и пострашнее. А вот навыки, которыми вы обрастете в процессе мучительной подготовки, могут оказаться совсем не лишними. И дело не только в том, что в идеале вы научитесь свободно и непринужденно стоять, ходить, говорить и переворачивать страницы. Удерживать внимание аудитории, а потом и влиять на нее, когда в смешных и драматических местах вашей речи публику будет пробивать то на хохот, то на слезу. Важнее другое. Вы узнаете про себя много нового, а что на свете может быть интереснее подобных открытий?

Например, долгое время меня, за отсутствием необходимости выступать на публике, терзал другой страх – страх полетов. И что? Меня с моей аэрофобией раскололи на пятнадцатой минуте первого сеанса у психоаналитика. Я пришла с позицией – в самолет все равно не сяду, но за то, чтобы посмотреть, как вы тут корячитесь, готова заплатить денег. К тому времени я не летала уже несколько лет, успешно освоила все мыслимые и немыслимые альтернативные способы передвижения, великодушно решила, что без Новой Зеландии в этой жизни как-нибудь проживу, и пришла к специалистам просто поглумиться.

На меня посмотрели с симпатией, не предвещавшей ничего хорошего, и попросили описать процесс перелета, заострив внимание на том, что именно пугает. Я начала медленно и неуверенно, потом разохотилась и вошла во вкус, а на пятой минуте поняла, что взахлеб и со счастливым видом рассказываю, как сдаю чемодан в багаж, как выпиваю рюмочку кальвадоса в баре, как топаю на посадку в похожий на белого кита самолет и трепещу в ожидании предоргазменного восторга, сопровождающего разгон машины, момент отрыва шасси от взлетно-посадочной полосы и взлета… когда все – земля, проблемы, нерешенные вопросы, неоплаченные счета и уже совершенные ошибки остаются позади. Впереди – неизвестность и новые горизонты…

Аналитик был профессионалом, но даже он не мог скрыть торжества – оболгавшаяся со всех сторон пациентка не просто не боялась полетов, она их обожала.

Другое дело, что потом три месяца мы терли, какая напасть заставила меня поверить, что я боюсь летать. Процесс исследования оказался затратным, но крайне интересным.

Нежелание летать и выступать на публике в облагороженном виде звучат как аэрофобия и пейрофобия. Страх, их сопровождающий, является немотивированным и неконструктивным. Если бы «жертва» рисковала быть забитой камнями за слабое или неубедительное выступление, тогда имело бы смысл десять раз подумать, прежде чем рваться к публике со своими речами. В обычной жизни нервному оратору, скорее всего, даже яиц с помидорами не достанется, поэтому нечего кокетничать. Ни в полетах, ни в женитьбе, ни в выступлениях на публике нет ничего по-настоящему опасного и смертельно страшного. Но наше неспокойное воображение нашептывает нам совершенно другое. Шекспир правильно сказал: «Tis nothing good or bad / But thinking makes it so», что-то вроде: «Не плохо это и не хорошо, / Пока не думал ты об этом».

И, если мысли о полете или публичной лекции доводят-таки вас до отчаяния, имеет смысл покопаться в причинах и следствиях. Тем более что, наблюдая за летающими, как птицы, и выступающими, как соловьи, гражданами, мы испытываем справедливое чувство досады – ну почему они, выскочки, могут, а я, трижды кандидат наук, нет?

Страх, конечно, огромная сила. Мало кто оказывается настолько смелым, чтобы не убегать и не прятаться от него, а отважно пойти навстречу. Сесть в самолет, жениться на любимой женщине, потрогать гадюку, выйти к публике. Но ведь правду говорят: «Лиха беда начало!» Психологов развелось – как лягушек во французском пруду. Конечно, можно попробовать для начала самостоятельно пообщаться со своим сознанием и подсознанием. Часто нескольких грамотно сформулированных вопросов и силы воли хватает, чтобы преодолеть спонтанную панику. Если этот способ не срабатывает, можно пойти дальше и обратиться к платным специалистам. И не надо жалеть на себя денег. Поверьте, не самое худшее вложение. Кроме того, поговорить о себе всегда интересно.

Хороший мозгоправ может предложить два варианта. Первый – избавиться от того, с чем вы пришли. Пришли с ненавистью к мышам, уходите с новым хвостатым другом на плече. Или явились с жалобой на то, что вас рвет от перспективы выходить на сцену, через месяц вас невозможно оттащить от микрофона. Психолог занимается конкретной задачей, распознает причины и излечивает пациента. Другой вариант сложнее, длительнее и дороже – разобраться, почему, собственно, вы коченеете при звуках самолетных двигателей и падаете без чувств при виде грызуна с блестящими глазками. Конечно, желание покопаться в себе человеку не навяжешь против его воли, но, скажу сразу, второй вариант лучше. Потому что любая фобия, как верхушка айсберга, под толщей воды или, в нашем случае, подсознания, скрываются истинные причины страхов и проблем. Не самолета вы боитесь на самом деле, но вот что именно вас пугает? Грамотный специалист отучит вас трусить при виде боингов, вы с восторгом приметесь летать во всех направлениях, а потом вдруг обнаружите, что до смерти боитесь пауков, салата с капустой или сообщений от жены в мобильном телефоне. Потому что свято место пусто не бывает, а у современного жителя большого и нервного города явных и скрытых проблем столько, что как открываешь газету в разделе происшествий, так и хватаешься за собственную голову в надежде, что в ней ни при каких обстоятельствах не возникнет и половины представленных идей о том, как извести, замучить и покалечить ближнего.