Краткая история Франции - Джон Джулиус Норвич

Бездетность Франциска и Марии означала, что трон переходит к младшему брату Франциска Карлу – он стал королем Карлом IX. Так как мальчику было всего десять лет, ему требовался регент. Угрожая Гизам Бурбонами, а Бурбонам Гизами, мать малолетнего короля королева Екатерина без особых сложностей смогла обеспечить эту позицию себе. В политической картине того времени главную роль играли Религиозные войны, а Екатерина, хотя сама всегда была преданной католичкой, понимала, что следует держаться умеренного курса. Однако сказать легче, чем сделать. В январе 1562 г. она Сен-Жерменским эдиктом признала существование протестантизма, гарантируя свободу вероисповедания и разрешая проводить богослужения в частных домах – но, разумеется, не публично, что было бы вызывающе. Увы, всего через два месяца герцог Франсуа де Гиз, возвращаясь в свои владения, остановился в местечке Васси, чтобы посетить мессу. Там в амбаре, который использовался как церковь, он наткнулся на группу гугенотов, отправлявших собственный культ. Некоторые члены отряда де Гиза попытались пробиться внутрь, но их не пустили. Слово за слово, полетели камни, и один попал в голову герцога. Тот в ярости приказал сжечь амбар, погибло шестьдесят три человека, сто получили ранения.

Так закончилось действие Сен-Жерменского эдикта, который отозвали под давлением со стороны Гизов. В следующем году началась открытая гражданская война. Людовик де Бурбон, принц Конде (предполагаемый автор Амбуазского заговора) взял на себя роль защитника протестантизма и начал концентрировать силы в стратегически важных городах долины Луары. Антуана де Бурбона убили в Руане, Франсуа де Гиза – в Орлеане. В конце концов королеве-матери Екатерине (она постоянно проявляла недюжинную мудрость и мужество) удалось восстановить порядок при помощи следующего эдикта, который был подписан в Амбуазе в марте 1563 г. Пусть и менее терпимый, чем предыдущий, этот договор тем не менее разрешал проведение протестантских богослужений в частных домах знати и специально отведенных местах за пределами всех основных городов. Последовал год чрезвычайно неустойчивого мира. В августе Карл объявил себя совершеннолетним, однако ему хватило ума позволить своей матери твердо держать в руках управление государственными делами. Напряжение постепенно спадало, и следующей весной они посчитали возможным вместе отправиться из Фонтенбло в большое турне по стране. Путешествие заняло почти два года[81].

Мир продлился до 1567 г., а после было три года войны. Англия, Наварра и Нидерланды[82] встали на сторону гугенотов, а Испания, Тоскана и, что неудивительно, папа Пий V поддерживали католиков. В городе Мо была попытка похитить короля, в Ниме – жестокая резня католиков. Вооруженное противостояние продолжалось до заключения нового перемирия в Сен-Жермен-ан-Ле в 1570 г. Тем временем король, к большой тревоге своей матери, все больше подпадал под влияние адмирала Гаспара де Колиньи, который занял место Конде во главе движения гугенотов и которого де Гизы подозревали в том, что он отдал приказ убить герцога Франсуа во время сражения в Орлеане в 1563 г. Они стремились отомстить, и вскоре им это удалось.

Во время последней передышки договорились о свадьбе сестры короля Маргариты Валуа с гугенотом Генрихом Наваррским, будущим королем Генрихом IV. Католики, конечно, пришли в ужас и горячо протестовали; гугеноты, напротив, радовались, многие ведущие аристократы-гугеноты стеклись в Париж на брачную церемонию, которая была назначена на 18 августа 1572 г. Настроения в городе угрожающе накалялись. Через четыре дня Колиньи едва избежал покушения на свою жизнь. Два дня спустя ему повезло меньше: герцог Анри де Гиз с группой приверженцев ворвались в его жилище и зарубили адмирала. Тело выбросили в окно, обезглавив его еще до того, как оно упало на землю. Колиньи оказался далеко не единственной жертвой. В тот день (24 августа, день святого Варфоломея) и несколько последующих происходило массовое убийство гугенотов, несомненно спланированное де Гизами и, весьма вероятно, поддержанное королевой Екатериной. Оно распространилось во многие другие города и поселения Франции. Оценки количества погибших разнятся, число доходит даже до 30 000 человек.

Известия о резне быстро разнеслись по Европе. Реагировали очень по-разному. В Англии королева Елизавета облачилась в траур; в Риме папа Григорий XIII на радостях приказал отслужить специальный благодарственный молебен Te Deum laudamus («Тебя, Бога, хвалим»). Филипп II Испанский выказал еще больше восторга, отправив свои поздравления из Эскориала (который он еще строился). «Это известие, – написал он, – одно из самых радостных в моей жизни». Что касается короля Карла, то он не смог оправиться от шока и испытывал опасные перепады настроения: жаловался, что в его ушах постоянно звучат предсмертные крики гугенотов. Иной раз он винил себя, иной раз – свою мать. А Екатерина, как всегда, сохраняла присутствие духа; говорила, что вместо сына у нее безумец – вот и все. Карл умер (почти наверняка от туберкулеза) 30 мая 1574 г. в возрасте двадцати трех лет. У него было двое детей, но, к сожалению, не от жены Елизаветы Австрийской[83], поэтому трон перешел к его брату, третьему сыну Генриха II[84].

На этот раз порядок наследования оказался более сложным, чем раньше, поскольку так случилось, что король Генрих III уже стал королем Польши. При двух живых старших братьях никто не ожидал, что он будет королем Франции, поэтому его посчитали прекрасной кандидатурой на польский трон, где тогда избирали короля. Он шесть месяцев правил в Вавельском замке Кракова, но, получив известие о кончине брата, со всей возможной скоростью через Венецию возвратился в Париж[85]. Генриха III короновали в Реймсе 13 февраля 1575 г., а уже на следующий день женили на Луизе Лотарингской сомнительного происхождения, которую он впервые встретил, когда ехал в Польшу, и которой, как говорят, Генрих очень понравился.

Но так ли? Не похоже. Он всегда окружал себя «женоподобными» юношами, их называли его миньонами (mignons – фавориты). В огромных серьгах и с очень маленькими муфточками, они везде сопровождали Генриха. Однако вопрос его сексуальной ориентации вряд ли имеет значение (кроме того факта, что он не произвел на свет наследника), к тому же, как оказалось, Франции сильно повезло, что этот король остался бездетным.