Книга Балтиморов - Жоэль Диккер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Привет, Александра, это Маркус.
– Какой Маркус?
– Маркус Гольдман.
– Кто?
– Маркус, кузен Вуди и Гиллеля.
– Ой, Маркус, кузен! Привет, Маркус, как дела?
Я сказал, что звоню по поводу конкурса, что мне страшно жаль, что она не выиграла, и по ходу разговора она расплакалась.
– Никто в меня не верит, – сказала она. – Мне так одиноко. Всем на меня плевать.
– Мне на тебя не плевать, – ответил я. – Они тебя не отобрали, потому что конкурс идиотский. Они тебя не стоят! Не давай себя сломать! Вперед! Запиши еще одну пробу!
Повесив трубку, я собрал все свои сбережения, сложил в конверт и отослал ей, чтобы она могла сделать профессиональную запись.
Через несколько дней я получил извещение, что на мое имя пришло почтовое отправление. Мать, встревожившись, долго выспрашивала меня, не покупал ли я порнографические видео.
– Нет, мама.
– Дай честное слово.
– Честное слово. Если бы я их купил, указал бы другой адрес.
– Это какой же?
– Мама, я пошутил. Я не заказывал никакой порнухи.
– Тогда что это?
– Не знаю.
Несмотря на мои протесты, она непременно пожелала сходить со мной на почту, а у окошка стояла за моей спиной.
– Откуда посылка? – спросила она у почтового служащего.
– Из Балтимора, – ответил тот, отдавая мне конверт.
– Тебе что-то должны прислать кузены? – спросила мать.
– Нет, мама.
Она торопила меня, чтобы я поскорей вскрыл письмо, и я в конце концов сказал:
– Мама, по-моему, это личное.
Ужас перед порнографией прошел, и ее лицо просияло.
– У тебя подружка в Балтиморе?
Я молча посмотрел на нее, и она наконец сделала милость и ушла ждать меня в машине. Я отошел на почте в уголок и осторожно открыл конверт.
Милый Маркикетик,
Злюсь на себя: я так тебя и не поблагодарила за письмо, где ты говорил, что хотел бы жить в Балтиморе. Оно меня очень тронуло. Может быть, однажды ты переедешь сюда, кто знает?
Спасибо тебе за письмо и за деньги. Деньги я принять не могу, но ты меня убедил взять мои сбережения, сделать профессиональную запись и не отступать.
Ты совсем особенный. Мне повезло, что я тебя узнала. Спасибо, что поддержал мое желание стать певицей, ты один в меня веришь. Я этого никогда не забуду.
Надеюсь скоро повидать тебя в Балтиморе.
Обнимаю,
P. S. Лучше не говори кузенам, что я тебе написала.
Я перечитал письмо раз десять. Я прижимал его к сердцу. Я танцевал на бетонном полу почты. Александра мне написала. Мне. От волнения у меня все сжалось внутри. Я сел к матери в машину и за всю поездку не проронил ни слова. А когда мы въехали в нашу аллею, сказал:
– Хорошо, что у меня нет муковисцидоза, мама.
– Вот и славно, дорогой. Вот и славно.
15
Весь день 26 марта 2012 года, когда вышла газета, я просидел дома.
Телефон звонил не переставая. Я не отвечал. Бесполезно: все хотели знать, правда ли это. Действительно ли я живу с Александрой Невилл?
Я знал, что у моих дверей вот-вот станут дежурить папарацци, и решил запастись провизией, чтобы какое-то время не нужно было никуда выходить. Вернувшись из супермаркета и выгружая из багажника пакеты с едой, я увидел Лео; тот работал в саду перед домом и спросил, не собираюсь ли я сидеть в осаде.
– Так вы ничего не знаете?
– Нет.
Я показал ему газету.
– Кто это все снимал? – спросил он.
– Те типы на вэне. Это были папарацци.
– Вы хотели прославиться, Маркус. А теперь вы не хозяин собственной жизни. Помощь нужна?
– Нет, Лео, спасибо.
Вдруг за нашей спиной раздалось тявканье.
Это был Дюк.
– Что ты тут делаешь, Дюк? – спросил я.
Он уставился на меня своими черными глазами.
– Уходи, – велел я.
Я пошел отнести часть пакетов на крыльцо, и пес двинулся за мной.
– Уходи! – крикнул я.
Он смотрел на меня и не двигался с места.
– Уходи!
Он стоял как вкопанный.
В эту минуту послышался шум мотора, и какая-то машина затормозила у дома. Это был Кевин, вне себя от злости. Выскочив из машины, он направился ко мне, явно готовый пустить в ход кулаки.
– Сукин сын! – заорал он мне в лицо.
Я отшатнулся:
– Ничего не было, Кевин! Эти фотографии – ложь! Александра дорожит тобой.
Он остановился:
– Ты меня обдурил…
– Никого я не дурил, Кевин.
– Почему ты мне не сказал, что произошло между вами с Александрой?
– Не я должен был тебе это сказать.
Он угрожающе ткнул в меня пальцем:
– Убирайся из нашей жизни, Маркус.
Схватил Дюка за ошейник и потащил к машине. Тот пытался вырваться.
– Сюда, живо! – заорал он и встряхнул пса.
Дюк заскулил и попробовал отбиваться. Кевин рявкнул, чтобы он замолчал, и силой запихнул его в багажник своего кроссовера. Садясь в машину, он произнес с угрозой в голосе:
– Больше к ней не приближайся, Гольдман. Никогда. Ни к ней, ни к этому псу, ни к кому. Продай дом и вали отсюда подальше. Для нее тебя больше нет. Слышишь? Тебя больше нет!
И рванул с места.
Дюк через заднее стекло бросил на меня полный нежности взгляд и что-то пролаял, но я не понял, что именно.
Балтимор, осень 1995 года
Осенью начался новый учебный год и новый футбольный сезон. “Дикие кошки” из Баккери быстро заставили о себе говорить. Чемпионат они начали триумфально. Вся школа страстно болела за команду, вскоре снискавшую славу непобедимой. Что могло случиться с “Дикими кошками” за несколько месяцев, что они настолько изменились?
На трибунах стадиона в Баккери во время каждого матча яблоку негде было упасть. А если матч был выездным, когорты шумных преданных болельщиков ездили за командой всюду. Местная пресса скоро переименовала ее в “Непобедимых Диких кошек из Баккери”.
Гиллель страшно гордился успехами команды. Сделавшись ассистентом тренера, он наконец нашел свое, особое место в “Диких кошках”.
