Руки Геракла - Фред Томас Саберхаген

Можно ли поверить, что мы были так молоды и глупы, что надеялись на успех?

Будь Мастер вместе с нами на следующий день, то в долгие часы нашего странствия он мог бы рассказать нам побольше о богах и гигантах. Хотя его обычно интересовали дела мирские, он все равно знал об олимпийцах гораздо больше, чем любой смертный в этом мире, поскольку часто встречался с ними.

На Крите мы с Энкидом узнали кое-какие тревожные вещи: не только то, насколько боги боятся этих самых гигантов, но и то, насколько мало Зевс и остальные знают о своих древних врагах и сколько они таинственным образом позабыли.

Я стал наконец понимать ту роль, которую мне предстояло сыграть. Я был зачат и воспитан, создан, как удобное орудие, которому предписывалось исполнить волю Зевса.

Вскоре мы поняли, что наш дух-покровитель, которого дал нам в спутники Гермес, все еще находится на борту «Небесной ладьи».

На сей раз наше путешествие было гораздо более долгим, чем от материка до Крита. Мы плыли даже ночью, уверенные, что изделие богов само будет держать курс по звездам. Слава богам, у нас был невероятно надежный путеводный ларчик, так что нам не надо было идти вдоль берега, чтобы не потеряться. Но даже и сейчас берег порой появлялся по правую руку, поскольку северный край Великого моря был чудовищно изрезан. Случилось так, что наше странствие привело нас к приморской равнине и городу Трое, который некоторые предпочитали называть Илионом.

Мы были уже в нескольких днях пути от Крита, когда вблизи нас берег врезался в море почти точно с запада, и я увидел на берегу какое-то светлое розоватое пятно, очертаниями похожее на человеческое тело. Я тронул Энкида за плечо и приказал ему приблизиться к берегу. Пятно двигалось, точнее, извивалось на месте.

– Ближе, – снова приказал я, прикрыв рукой глаза от солнца. Энкид, положив руку на путеводный ларчик, передал ему нужные мысли, и наша лодка повиновалась его воле.

Когда мы достаточно приблизились, золотисто-розовое пятно превратилось в человеческое существо с длинными волосами, обнаженное, прикованное к скале на обрыве чуть выше волн. От обрыва вглубь суши тянулась на расстоянии около мили, понижаясь, голая земля, образуя что-то вроде невысокого хребта. Вдоль него стояли шатры. Много шатров. Я не могу сказать, были ли люди на гребне хребта, но зато я увидел нечто вроде заранее приготовленных груд камней. Очевидно, тут предполагалось строительство какого-то грандиозного сооружения.

Когда мы снизили скорость «Небесной ладьи» и подошли поближе, мы ясно увидели, что прикованный человек – женщина, молодая и привлекательная. Совершенно нагая. Она была еще жива, поскольку она задергалась, насколько позволяли цепи, и стала звать на помощь. Правда, звучало это как тоненький отчаянный визг, у меня аж волосы на затылке дыбом встали.

– Да что же это такое? – воскликнул я, ни к кому не обращаясь. Я слышал о том, что богам приносили в жертву людей, но сам прежде никогда такого не видел.

– Наверное, какое-то жертвоприношение, – предположил Энкид. – Или она сделала что-то такое, за что ее отдают чудовищу. Или и то, и другое.

А дух, что находился на нашей лодке, оживился и стал что-то жужжать мне в уши. Я понял, что надо торопиться, однако что именно нужно делать – я не знал.

– Что бы тут ни было, я намерен положить этому конец. – Полагаю, большинство мужчин в моем положении побоялось бы вмешиваться, не желая рисковать оскорбить какое-нибудь божество, отнимая у него предполагаемую жертву. Но я уже начал привыкать к богам, а Энкиду вообще хватило бы храбрости на что угодно, тем более, что никого из олимпийцев рядом не было.

– И что мы будем делать, Гер?

– Пока не знаю. Давай высадимся на берег, там увидим.

Мы причалили среди бурунов довольно сильного прибоя. Я подхватил лодку и поднял ее на берег повыше. Свою палицу я отнес чуть подальше и положил ее у подножия скалы, чтобы освободить обе руки. Затем я начал карабкаться наверх, к девушке. Энкид, как всегда, следовал за мной, словно хвост.

Утес был не выше тридцати футов, поверхность его была достаточно неровной, чтобы на него мог забраться и не особенно искусный скалолаз. А когда мы подобрались поближе к нашей цели, я увидел хорошо протоптанную тропинку. Наверняка ей воспользовались те, кто оставил тут девушку. Ее привели сюда с вершины скалы и приковали на этом выступе. Ответвление тропинки шло вниз, огибая скалу, и я немного отклонился в сторону, чтобы подниматься уже по ней и ускорить все дело.

Теперь я снова мог идти как обычный человек. Пройдя последний поворот тропинки, я очутился достаточно близко к жертве, чтобы увидеть выражение ее глаз. В них стояла отчаянная мольба.

– Кто сделал это с тобой, девушка? – спросил я. – Не бойся, я тотчас освобожу тебя. – Энкид тоже, как мог, утешал ее.

– Скорее, о, скорее! Через несколько мгновений будет слишком поздно!

Я посмотрел на ее руки и ноги и увидел, что она ободрала их до крови, пытаясь вывернуться из оков.

С виду ей было столько же лет, сколько и мне. У нее была прекрасная фигура – если бы не цепи, растягивавшие ее и державшие в какой-то нелепой позе. Но я был не настолько смущен, чтобы не заметить, что, в противоположность моим первым наблюдениям, прикована она была гораздо выше уровня прилива, что стало ясно по виду берега. Значит, жертву должен был получить не Посейдон, являвшийся в образе высокой приливной волны.

Девушка всхлипывала. Теперь, когда помощь была рядом, она была готова беспомощно разреветься.

– Не бойся, я в минуту вызволю тебя! Как тебя зовут?

– Гесиона. Ох, быстрее, быстрее! У меня цепи заклепаны, а у тебя ничего нет!

Я уже почти добрался до нее, когда она вдруг устремила взгляд куда-то мне за спину и отчаянно завизжала:

– Оно тут, я вижу его, помогите, быстрее!

* * *

Пробормотав что-то утешительное, я обернулся и увидел морское чудовище, огромную черную тушу, плывущую к берегу из открытого моря. Оно было по меньшей мере в два раза больше гидры, но я обрадовался, что у этой твари лишь одна голова.

Быстро повернувшись спиной к чудовищу, я начал рвать цепи девушки. Это было труднее, чем можно подумать, поскольку я не хотел калечить ее нежных рук и ног. Однако все было кончено за какую-то минуту.

Энкид тем временем сбежал вниз по тропинке к подножью скалы, где схватил мою палицу. Через мгновение он приволок ее наверх и отдал мне.

Решив, что я мог бы также отвадить на будущее здешних жителей от человеческих жертвоприношений, я вырвал из скалы бронзовые кольца и шкворни, к которым была прикована Гесиона. Затем я сломал цепи прямо у наручников, которые некий искусный мастер заклепал прямо на ее руках и ногах так, что даже умудрился не обжечь ее кожу. Весьма любезно с его стороны, подумал я.

– Беги на скалу, тварь приближается! – приказал я девушке, поворачиваясь лицом к морю. Я был готов встретить любую опасность, которой оно мне грозило. Но там по-прежнему была лишь одна тварь. Сейчас она стояла на мелководье. Вытянув длинную шею, она подняла свою голову почти вровень со мной, а я-то стоял на полпути к вершине утеса.