1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 2. Июль-Сентябрь - Харуки Мураками

Сказав так, Усикава подхватил со стула рядом свой линялый кожаный портфель — и уже через несколько секунд смешался с толпой на выходе из столовой. Молодежь на его пути расступалась, как деревенские дети, боящиеся перебегать дорогу работорговцу.

Из телефона-автомата в углу вестибюля Тэнго позвонил домой. Собирался было выждать три звонка и набрать номер снова, но уже на втором сигнале Фукаэри схватила трубку.

— Мы же договорились, — рассердился Тэнго. — Три сигнала — и я перезваниваю!

— Я-забыла, — сказала она.

— Но я специально просил тебя не забывать.

— Позвони-еще-раз, — попросила Фукаэри.

— Ладно, не стоит. Все равно уже взяла трубку. Пока меня не было, ничего не менялось?

— Телефон-не-звонил. Никто-не-приходил.

— Хорошо. Работу я закончил, скоро приеду.

— Большая-ворона-каркала-на-подоконнике, — сообщила Фукаэри.

— Эта ворона каждый вечер прилетает. У нее такой ритуал, не обращай внимания. Думаю, к семи вернусь.

— Лучше-поторопись.

— Почему? — уточнил Тэнго.

— LittlePeople-выходят-из-себя.

— LittlePeople выходят из себя? — повторил он. — Надеюсь, не в моей квартире?

— Нет. Где-то-далеко.

— Далеко, но ты это знаешь?

— Мне-слышно.

— И что это может значить?

— Будет-аномалия.

Слово «аномалия» — из уст Фукаэри? Тэнго подумал, что ослышался.

— Что еще за аномалия?

— Этого-я-не-знаю.

— И эту аномалию устроят LittlePeople?

Она покачала головой. Тэнго понял это по молчанию в трубке. Дескать, не знаю.

— Постарайся-вернуться-до-грозы.

— Какой грозы?

— Когда-электрички-встанут-начнется-свалка.

Прижимая к уху трубку, Тэнго обернулся и посмотрел в окно. В мирно вечереющем небе — ни облачка.

— Как-то не похоже, что будет гроза…

— Это-глазами-не-различить.

— Ладно, потороплюсь, — обещал он.

— Постарайся, — повторила Фукаэри. И повесила трубку.

Выйдя из колледжа, Тэнго снова окинул взглядом чистейшее небо и быстрым шагом направился к станции Ёёги. В его ушах, точно магнитофонная запись на автоповторе, звучали слова Усикавы:

— На свете много вещей, которых лучше не знать. Вот и о вашей матушке вы ничего не знаете, и слава богу. Это знание принесло бы вам много боли. Да еще и заставило бы отвечать за него.

А где-то далеко выходят из себя LittlePeople. Скорее всего, нагнетая какую-то аномалию. Да, прямо сейчас в небе ни облачка, но есть вещи, которых глазами не различить. Возможно, в ближайшее время разразится гроза, пойдет дождь и остановятся электрички. Нужно быстрее вернуться домой. Голос Фукаэри сегодня звучал убедительно как никогда.

— Нужно-объединить-наши-силы, — сказала она.

Неизвестно откуда к Тэнго и Фукаэри тянутся чьи-то длинные руки. Поэтому им нужно объединиться. Сильнейший дуэт современности, черт возьми.

The beat goes on, произнес он про себя. Барабаны не умолкают.

Расстелив на полу резиновый коврик для йоги, Аомамэ попросила мужчину обнажиться по пояс. Тот спустил с кровати ноги, снял рубашку. Без рубашки его торс выглядел еще огромней, чем прежде. Грудная клетка широкая, но мускулистая, без единой жировой складки. На первый взгляд — совершенно здоровое тело.

По ее просьбе мужчина лег на коврик ничком. Первым делом Аомамэ положила пальцы ему на артерию и проверила пульс. Ровный, размеренный.

— Вы занимаетесь какими-то ежедневными упражнениями?

— Нет. Только дыхательной практикой.

— Дыхательной?

— Дышу по особой системе, — пояснил мужчина.

— Это как вы делали только что, в темноте? Задействуя максимум внутренних органов?

Не поднимая головы от коврика, мужчина едва заметно кивнул.

Аомамэ ничего не сказала. Конечно, такое дыхание требует немало физических сил. И все же одной лишь дыхательной практикой такое огромное тело в хорошей форме не поддержать.

— Сейчас будет немного больно, — объявила Аомамэ как можно бесстрастнее. — Без боли нет результата. Но эту боль я могу регулировать. Когда будет совсем невмоготу, дайте мне знать.

Выдержав небольшую паузу, мужчина ответил:

— Даже любопытно, есть ли на свете такая боль, которая мне неведома…

В его голосе послышалась горькая ирония.

— Никакая боль никому не приносит радости, — заметила Аомамэ.

— Но все же лечение болью гораздо эффективней обычного. Разве нет? Если в боли есть смысл, я готов потерпеть.

— Я вас услышала. Давайте посмотрим, что получится.

Аомамэ принялась за растяжку. Как всегда, начиная с плеч. И сразу же поразилась тому, насколько эти мышцы эластичны. На ощупь они вначале показались ей совершенно здоровыми. Но скроенными будто совсем из другого теста, нежели усталые, затвердевшие мышцы клиентов, которые она привыкла разминать в фитнес-клубе. И внутри этих якобы размятых и здоровых мышц Аомамэ ощущала какое-то странное сопротивление. Так обломки деревьев и прочий мусор, скопившиеся на дне реки, не дают теченью бежать ровно и свободно.

Пользуясь локтем мужчины как рычагом, Аомамэ начала вправлять плечевой сустав. Сначала тихонько, потом со всей силы. Она знала, что это больно. Очень больно. Любой человек обязательно застонал бы. Но мужчина не издавая ни звука и дышал абсолютно ровно. Терпения ему было не занимать. Ладно, решила Аомамэ, проверим твой болевой порог. И надавила еще сильнее — так, что сустав звонко хрустнул, меняя позицию, точно рельсы на железнодорожной стрелке. Дыхание мужчины прервалось, но уже через секунду он опять засопел как ни в чем не бывало.

— Из-за смещения сустава ваше плечо сильно затекало, — объяснила Аомамэ. — Но теперь все встало на место, и ток крови восстановился.

Поддевая пальцами суставы с изнанки, она размяла ему скелетные мышцы.

— Действительно, теперь гораздо легче, — негромко подтвердил мужчина.

— Хотя и пришлось вас помучить.

— Ничего, терпеть можно.

— Я сама человек терпеливый, но если бы такое проделали со мной, обязательно закричала бы.

— Одна боль часто компенсирует другую. Наша чувствительность — вещь относительная.

Закончив с правым плечом, Аомамэ пощупала левое. Похоже, оно требовало такого же обращения. Ну, держись, мысленно сказала она. Сейчас проверим, насколько твоя чувствительность относительна.