Дурнушка для мажора, или Уроки соблазнения - Яна Лари

— Артур, спасибо тебе за то, что возишься со мной, — неожиданно говорит она. — Имею в виду не только сейчас, а вообще. Ты не обязан… Я в принципе понимаю, как смешно звучит моё предложение, но если я могу что-то для тебя сделать… Ты только скажи. Мне в радость отблагодарить тебя, правда.

— Пустяки.

Варя опускает смущённый взгляд, а мне становится слегка не по себе, потому что я даже не планировал отказываться от вознаграждения. Всего лишь не хочу форсировать события, ведь цена ей едва ли понравится.

Стараюсь прогреться и переодеться в сухое максимально быстро, ни на секунду не переставая прислушиваться к шорохам. Не исключаю возможности, что, оставшись наедине со своими мыслями, Варя запросто может испугаться и сбежать.

Взгляд на обогреватель, где сушится её джемпер, не слишком-то добавляет спокойствия. Накинуть куртку поверх рубашки и вызвать такси дело пары минут. Остаётся только надеяться, что в квартире я до сих пор не один.

Торопливо натягиваю обратно джинсы, подумав, решаю всё-таки надеть футболку. Не хочу добавлять неловкости, расхаживая перед ней с голым торсом. Выхожу в коридор. Первым делом убеждаюсь, что Варины кеды на месте. Но как же тихо…

На кухне пусто. Заглядываю поочерёдно во все двери.

Перед последней, открытой, медлю. Почему-то бросает в жар, а сердце ускоряет биение. Я ловлю себя на мысли, что волнуюсь. Знаю, что увижу, и всё равно замираю.

Так и есть — Варя чуть ли не с открытым ртом пялится на снимки Вероники. Сама непосредственность.

— Всё рассмотрела?

— Прости, мне не стоило расхаживать по квартире, — её голос звучит взволнованно, но не виновато. Смущаться того, что видела мою бывшую нагишом, Варя явно не собирается. — Интересно было узнать, чем ты живёшь.

Отчуждённость в её тоне неприятно цепляет. Я ожидал совсем другой реакции, теперь испытываю что-то вроде разочарования.

Неужели тебе настолько всё равно?

— Не извиняйся, я знал, кого привёл в дом. Совать везде свой нос у тебя профессиональное.

— Хам, — беззлобно фыркает она.

— Журналюга.

Касаюсь пальцами её локтя, и Варя понятливо позволяет увести себя на кухню. Впервые со времён, когда мы с Никой развесили эти снимки, я ловлю себя на порыве от них избавиться.

— Даже не знаю, что сказать… — не могу устоять перед потребностью объясниться, и хотя я не стал конкретизировать, по глазам вижу, что Варя поняла о чём речь.

— Не нужно ничего говорить. Я прекрасно тебя понимаю, — она мягко улыбается той самой улыбкой, после которой в груди разливается тепло. — У меня тоже есть такой снимок.

— Серьёзно? Ты успела щёлкнуть Рафа, пока он голенький пускал слюни на подушку?

Если вслушаться, то можно уловить нарочитость в моём веселье, но Варя слишком поглощена своими эмоциями. Прыскает, пряча порозовевшее лицо в ладонях.

— Нет, мой трофей приличнее. — Она копирует мою позу, прислоняется поясницей к стойке справа от меня. Так действительно проще, когда можно не смотреть друг другу в глаза. — Я распечатала любимое селфи, где Рафу на макушку шлёпнулся снег с сосны. Он на том снимке такой потешный.

— Странно, не заметил в твоей спальне компромата.

— Я тот ещё конспиратор. Тебе бы пришлось порыться в моём шкафу, — при этих словах она слегка улыбается, словно посмеиваясь над собой.

— Прячешь его среди нижнего белья, ближе к телу?

— Приклеила к дверце с внутренней стороны.

Наши взгляды на мгновение встречаются, оставляя после себя растущее волнение. Я стараюсь рассматривать её так, чтобы Варя по возможности не почувствовала моего внимания. Нервничаю, потому что боюсь всё испортить и не могу себя заставить не смотреть.

Она едва заметно мрачнеет, поворачивает ко мне лицо. Наши мизинцы соприкасаются, усиливая во сто крат притяжение. Опускаю пьяный взгляд на её губы, буквально вижу, как с них слетает неуверенное:

— Раф пригласил меня на свидание.

— Вот как… — Расчёт успевает включиться в последний момент. Сразу после вспышки разочарования, которую я едва успеваю погасить. — Нужно идти. Но что-то я не слышу особой радости.

— Мне страшно, — тихо говорит Варя, пододвигаясь совсем близко, и опускает голову, накручивая на палец край рукава моей футболки. — Я так боюсь, что он со мной только тебе назло…

— Я бы не стал исключать такую возможность. Утверждать, кстати, тоже, — признаю откровенно. — Мои первые впечатления о тебе оставляют желать лучшего. Мужчины редко любят настырных. Если ты с Рафом вела себя так же назойливо, то удивляться нечему. Не каждый будет выискивать плюсы.

— Но ты же как-то их находишь. Почему Раф не может?! — её голос начинает дрожать и мне это сильно не нравится.

Напрягает даже не то, что Варя льнёт ко мне слишком плотно, а моё тело реагирует неуместно. Напрягает обида в голосе. Она жалуется мне как подружке и, похоже, ждёт, что я утешу. Как будто бы рядом с ней не мужчина, а жилетка, куда можно поплакаться. Определённо, для меня это удар ниже пояса.

— Ты меня хорошо мотивировала. Разве я мог упустить возможность подгадить? — отвечаю глухо. — Это сейчас я могу с уверенностью сказать, что ты интересная, непредсказуемая и очень красивая девушка. Достаточно раскованная для того, чтобы добавить в повседневность острых ощущений, и вполне разумная, чтобы захотелось позвать тебя в жёны. Зря Адриан воротит нос.

— Мне кажется, я никогда не смогу ему соответствовать. Знаешь, как это выводит, постоянно чувствовать себя никакой рядом с ним. Только, прошу тебя, не надо дежурных фраз! — спохватывается она. — Не говори, что это Адриану до меня далеко. Давай смотреть правде в глаза: у него толпы поклонниц, а мной всегда восхищались только родители.

— Даже не собирался…

Хочу добавить, что дело не в Рафе. Ошибка Вари в том, что она пускает ему пыль в глаза. Полюбить человека можно только таким, какой он есть. Правда всё равно потом вылезет наружу и будет ещё хуже. Но в этот момент она обнимает меня за шею и начинает рыдать.

Трындец, этого ещё не хватало.

Что ж она крышу мне рвёт, а? Глажу рассеянно подрагивающую спину и никак, абсолютно никак не получается совладать с распалённой женской близостью физиологией. Чувствую себя последним придурком. Ей-богу, впору расплакаться тоже.

Хорошо, что Варя поглощена своим «горем», есть шанс сохранить лицо. И мне бы за него схватиться: посочувствовать, выразить хоть какое-то участие, в конце концов! Но какое же это, блин, лицемерие. Не получается с ней хитрить. Варя несёт чушь. Вряд ли это то, что ей нужно сейчас услышать, поэтому молчу. Молчу и, бессовестно пользуясь случаем, спускаю ладони всё ниже и ниже, зарываюсь лицом в душистые волосы. Ума хватает только сжать челюсти, чтобы не выпустить ненароком ни единого стона.