Белоснежка должна умереть - Неле Нойхаус

— Привет! — крикнула женщина и подошла к ним.

Она недоверчиво покосилась на Амели и повернулась к Тобиасу.

— О боже! Милый!..

Она нежно коснулась рукой его щеки. От этого интимного жеста у Амели болезненно сжалось сердце. Она сразу почувствовала неприязнь к этой Наде.

— Увидимся! — бросила она и торопливо ушла.

* * *

Пия уже второй раз за сегодняшний день устроилась за кухонным столом и вежливо отказалась от предложенного кофе, после того как сообщила Хартмуту Сарториусу о признании Манфреда Вагнера и его аресте.

— Как состояние вашей бывшей жены? — спросила она.

— Ни хуже ни лучше, — ответил Сарториус. — Врачи не говорят ничего конкретного.

Пия смотрела на его изможденное, усталое лицо. Этому человеку было не намного легче, чем Манфреду Вагнеру. Напротив: если родители жертв не знали недостатка в сострадании и моральной поддержке, то от родителей преступника все отвернулись и безжалостно карали их за вину сына. Молчание затянулось. Пия и сама не знала, зачем приехала сюда. Чего она, собственно, хотела?

— Ну как, вашего сына оставили наконец в покое? — спросила она после неловкой паузы.

Хартмут Сарториус горько рассмеялся. Потом достал из ящика стола скомканный лист бумаги и протянул его Пии.

— Лежало в почтовом ящике. Тобиас выбросил его, а я потом достал из мусорного ведра.

— «Банда грязных убийц, убирайтесь отсюда, пока живы!» — прочла Пия вслух. — Понятно. Письмо с угрозами. Анонимка?

— Конечно. — Сарториус пожал плечами и опять сел за стол. — Вчера вечером они напали на Тобиаса и избили его… — Его голос дрогнул, он пытался взять себя в руки, но в глазах у него уже заблестели слезы.

— Кто?

— Да все они! — Сарториус сделал неопределенное движение рукой. — Они были в масках и с бейсбольными битами. Когда я… когда я нашел Тобиаса в сарае… я сначала даже подумал, что он… что он умер…

Он закусил губу и опустил голову.

— Почему же вы не вызвали полицию?

— Бесполезно! Это никогда не кончится. — Он покачал головой с выражением полного отчаяния. — Тобиас изо всех сил старается привести усадьбу в порядок и надеется найти покупателя…

— Господин Сарториус, — сказала Пия, все еще держа в руках анонимное письмо. — Я изучила дело вашего сына. И мне бросились в глаза некоторые странности. Честно говоря, меня даже удивляет, почему адвокат Тобиаса не подал кассационную жалобу.

— Да он хотел, но суд отклонил кассацию. Мол, улики, свидетельские показания — все однозначно и не вызывает никаких сомнений…

Сарториус провел рукой по лицу. Весь его внешний облик выражал покорность судьбе.

— Но теперь-то нашли труп Лауры, — не унималась Пия. — И мне трудно себе представить, как ваш сын мог умудриться за сорок пять минут вытащить мертвую девушку из дома, погрузить ее в багажник, отвезти в Эшборн, проникнуть на закрытую территорию бывшего военного аэродрома и сбросить труп в старый топливный бак…

Сарториус поднял голову и посмотрел на нее. В его мутных от слез голубых глазах загорелась, но тут же погасла крохотная искра надежды.

— Все равно это ничего не даст. Новых доказательств нет. Но даже если они и найдутся — для альтенхайнцев он навсегда останется убийцей.

— Может, вашему сыну лучше на какое-то время уехать отсюда? — предложила Пия. — Пусть пройдут похороны и все немного успокоятся…

— А куда ему ехать? Денег у нас нет. Работу Тобиас еще не скоро найдет. Кому нужен бывший зэк? Даже с дипломом о высшем образовании…

— Он мог бы пока пожить в квартире своей матери.

Сарториус покачал головой.

— Спасибо вам за участие и советы, но ему уже тридцать лет, и я не могу ему приказывать.

* * *

— У меня только что было настоящее дежавю, когда я увидела вас вдвоем на скамейке.

Надя покачала головой. Тобиас опять сел и осторожно потрогал нос. Воспоминание о страхе смерти, который он испытал ночью, висело над ним, как черная туча в яркий солнечный день. Когда эти типы перестали лупить его и ушли, он всерьез попрощался с жизнью. Если бы один из них не вернулся и не вынул у него кляп изо рта, он бы задохнулся. Они действительно собирались отправить его на тот свет. Он был на волосок от смерти. При мысли об этом он поежился. Раны и ссадины, которыми было покрыто все его тело, причиняли боль и выглядели довольно угрожающе, но они не были опасны для жизни. Отец еще ночью позвонил фрау Лаутербах, и та сразу же приехала, чтобы оказать ему первую помощь. Она зашила рану на переносице и оставила ему болеутоляющие таблетки. Похоже, она не держала на него зла за то, что он тогда втянул в судебное разбирательство и ее мужа.

— …а тебе так не кажется? — не сразу проник в его сознание голос Нади.

— Ты о чем? — спросил он.

Она была так красива и так трогательно переживала за него. Она сейчас должна была быть на съемках в Гамбурге, но его проблемы были для нее, судя по всему, важнее. Она выехала сразу же после его звонка. Это было похоже на настоящую дружбу!

— О том, что эта девочка так похожа на Штефани. Просто удивительно!

Надя взяла его руку и нежно провела большим пальцем по его ладони. В другое время эта ласка, возможно, тронула бы его, но сейчас она была ему неприятна.

— Да, Амели и в самом деле удивительная девушка… — ответил он задумчиво. — Удивительно смелая и решительная.

Он вспомнил, как легко она отнеслась к нападению на нее во дворе. Другая бы на ее месте разревелась и побежала домой или в полицию. А эта хоть бы что! Что же она хотела ему рассказать? Что ей сказал Тис?

— Она тебе нравится? — спросила Надя.

Если бы он не был так погружен в собственные мысли, то, наверное, выбрал бы более дипломатичный ответ.

— Да. Она мне нравится. Она такая… она совсем не похожа на других.

— Например, на меня?

Тут Тобиас наконец сообразил, что совершает ошибку. Прочитав изумление в ее глазах, он попытался улыбнуться, но вместо улыбки получилась гримаса.

— Я хотел сказать, не похожа на местных. — Он пожал ее руку. — Амели семнадцать лет. Она мне как младшая сестра.

— Смотри, как бы ты не вскружил этой младшей сестре голову своими синими глазами. — Надя отняла руку и закинула ногу на ногу. — Мне кажется, ты даже не представляешь себе, какое действие оказываешь на женщин, или я ошибаюсь? — спросила она, глядя на него сбоку.

Ее слова напомнили ему прежние времена. Как он раньше не замечал, что во всех критических замечаниях Нади в адрес других девчонок всегда была нотка ревности?

— Да брось ты! — примирительно произнес он. — Амели работает в «Черном коне» и кое-что там случайно разнюхала. Она же узнала Манфреда Вагнера на фото в газете. Это он столкнул мою мать с моста.