Удивительные истории о 90-х - Татьяна Олзоева

– Кинь ее.

– Что?!

Тая отстранилась от возникшего совсем рядом невысокого мужчины лет сорока с тонкими светлыми волосами до плеч и недельной щетиной. Взгляд песочных глаз показался бы сердитым, если б не пушистые белые ресницы с загнутыми, как у куклы, кончиками.

– Чашку, – пояснил незнакомец, – кинь ее в стену.

– Зачем?

– Мне показалось, тебе хочется это сделать. – Он оправил серый вытянутый свитер и представился: – Богданов, шелкограф.

Тая не успела ответить, зазвонил телефон, и Богданов бросился по коридору вглубь офиса. Тут же распахнулась дверь с надписью «Директор» и появилась высокая статная женщина. Модная прическа под Клеопатру, черные, в тон волосам, сапоги-ботфорты и белоснежный кожаный костюм с мини-юбкой. Рядом с такими эффектными дамами Тая чувствовала себя нескладехой. Женщина прошагала к столу походкой гренадера и, сняв с базы беспроводную трубку, пророкотала:

– Рекламное агентство «Аэро». Дарья.

Это и есть ведьма, поняла Тая. На том конце забубнил низкий голос. Дарья постучала в дверь с иллюминатором, на котором было написано: «Наружная реклама», сунула трубку в приоткрывшуюся щель. Дверь захлопнулась. Факс затих. Ведьма повернулась к Тае, но спросить ничего не успела. Из директорского кабинета вышел седеющий очкарик в сером костюме-тройке, и Тая бросилась к нему.

– Папа!

* * *

Кабинет оказался просторным, но темным. Черная, дороже, чем в холле, массивная мебель, тяжелые шторы цвета крови. «Не хватало только сушеных лягушек, развешанных по углам, да котла, чтобы варить зелья», – подумала Тая и тут же заметила в дальнем углу на подвесной полке черные толстые витые свечки.

Отца, похоже, не смущали ни мрачная обстановка комнаты, ни ведьмовские атрибуты. Он устроил Таю на мягком диване и предложил всем чаю. По-хозяйски подогрел воду в электрическом чайнике, положил в кружки пакетики «липтона», кинул один кусок сахара Тае, а себе – три.

Они не виделись целое лето. И теперь Тая жадно разглядывала отца, сдерживая желание подойти и крепко-крепко его обнять. Загорелый, слегка покруглевший, он выглядел отдохнувшим и бодрым. На Таю смотрел мало, больше на Дарью. Словно все время спрашивал, одобряет ли она его действия. Ведьма одобряла. Кивала, улыбалась и приглушала свой рокочущий голос до кошачьего урчания.

– Девочки, я так рад, что вы будете вместе работать, – говорил отец, протягивая кружку сперва Дарье, а затем Тае, – и у меня сегодня выходной! Все думал, как вас познакомить, и так прекрасно сложилось. Ну, вернее, плохо, что Таечка не поступила в вуз и что здесь уволилась секретарша. Зато теперь все очень хорошо, правда?

– Я очень рада, – растягивая гласные, подтвердила Дарья, – долго искала помощницу. Работа не сложная, но нужен надежный, ответственный человек. Особенно сейчас.

– Таисья Алексеевна – очень ответственная, – заверил отец, устраиваясь в пухлом кожаном кресле и поправляя очки, – можешь доверять ей больше, чем мне.

Тая напряглась, вжавшись в спинку дивана. Самое важное, чтобы ведьма поверила. Может быть, тогда удастся спасти от нее родителей.

* * *

Отец вскоре уехал, а Дарья показала Тае офис, познакомила с коллегами, провела инструктаж. Возле стеллажа напротив двери с надписью «Мастерская» остановилась и пояснила:

– Шелкограф Богданов работает по ночам. Менеджер по полиграфии кладет задание на нижнюю полку, а с верхней забирает готовую продукцию. Визитки, открытки, наклейки, папки и все такое. Но ты здесь ничего не трогай, только если попросят, поняла?

Как только Дарья закончила инструктаж и уехала к заказчикам, Тая вернулась и постучалась в мастерскую. За дверью обнаружились две пахнувшие краской и табаком комнаты. В дальней Богданов с сигаретой в зубах собирал картонные прямоугольники, разложенные на длинном столе. Значит, он работает не только ночью? Тая заглянула в визитку.

– Ахмедов Руслан Фархадович, ген. директор, – прочла она вслух и неудачно пошутила: – а ген – это гениальный?

Богданов медленно затянулся и выдохнул:

– Если «дочкой» Уральских авиалиний руководит, то не иначе. Вон, три коробки собираются.

Тая провела пальчиком по картону, ощущая приятную текстуру льна.

– Бумага дизайнерская, – пояснил Богданов.

– Красивая.

– Дрянная. На нее краска плохо ложится, подтекает. Второй раз Ахмедова переделываю. А Дашка злится, что долго.

Богданов положил в надтреснутое блюдце сигарету. Подровнял пачку визиток, постучав о столешницу. Закрепил на железной конструкции, похожей на гильотину.

– Нет никого злее списанных бортпроводниц, – произнес он авторитетно и нажал на кнопку.

Нож гильотины опустился, отрезал тонкие полоски картона и вернулся на место.

– Почему? – опешила Тая.

Мастер смахнул мусор на пол и закрепил пачку другим боком.

– Если не проходят медкомиссию, остаются в порту, чтоб на пенсию раньше выйти. В малярши идут, в обойщицы, в уборщицы салонов. Когда меня дежурным по стоянке ставили, ругался с ними вдрызг. У нас, техников, обед начинался в двенадцать, а у них – на полчаса позже. Прихожу закрыть самолет, а они орут матом, что еще посидят. Ничего не делают, просто в креслах валяются.

– Приходилось ждать?

– Не. Я просто отогнал один раз трап и ушел. Шелковыми стали… А Дашка в уборщицы не пошла. Плюнула на пенсию, завела свою фирму. Потом меня перетащила. В шелкографы.

– Дарья была стюардессой?!

Гильотина сделала еще один срез. В дверь мастерской постучали, и Тая побежала открывать. На пороге стоял кудрявоголовый Лева, менеджер по «наружке».

– Вот ты где! Директор тебе денег за аренду не оставляла? Ясненько. – Он развернулся и побежал по коридору. Тая – за ним.

Посреди холла, уперев руки в боки, стояла черноволосая круглобедрая женщина в спортивной куртке и фиолетовых лосинах. Известие об отсутствии директора и денег ее огорчило.

– Ну, пусть позванит, когда прыедэт, – кивнула она, сверкнув золотым клыком, – падожду. Но в послэдний раз. Жэлающий есть на помэщения. Дороже платить будэт. И вовремя.

* * *

– И как тебе… ведьма?

Мама сидела, выпрямив спину, и теребила бахрому скатерти кухонного стола. Тае не хотелось отвечать, особенно рассказывать, что там был папа. Сломав две спички, она от третьей зажгла конфорку и поставила чайник. Выбрасывая обгорелую палочку, заметила в ведре белые кругляши таблеток. Один подняла – блестящий, как конфетка в глазури.

– Это ж твое лекарство!

– Ой, я случайно смахнула, – всполошилась мама, – помню, что приготовила принять, но не смогла найти.

– Выдавила сразу несколько штук? Пожалуйста, будь внимательнее, они такие дорогие, – попросила Тая, с сожалением выбрасывая таблетку. – У нас шашлыком пахнет, не чувствуешь?

– Может, от соседей, – поморщилась мама и положила ладонь на верх живота, – меня весь день тошнит.

Тая нахмурилась. Приступы поджелудочной мучали маму уже год. Первую скорую вызвали как раз в день, когда папа собирал свои вещи.

– А я рулетик принесла, вишневый.

Мама покачала головой:

– Химический. Я