Кто косит травы по ночам - Галина Артемьева

Все ей и выложила про Египет и дачу. Такие вот дела. Разве я могла такое представить! Хотя догадаться можно было, зная ее психическое состояние: сын взбунтовался, климакс в разгаре. Говорят, от этого со многими сплошные непонятки происходят. Обижаются на весь мир, виноватых ищут, жаждут наказать. А у нее тем более дом в соседнем с вами поселке, где Большого театра дачи. Ее мать – примадонна знаменитая была. Я у них один раз месяц тут гостила, это когда Димка еще маленький был, на следующий год после Португалии. Мы с ней ходили гулять, и я ваш дом показала: «Подруга лучшая здесь обитает». Имени твоего тогда не называла, да и ни о чем бы оно ей в то время не сказало. Но память у нее! Ум аналитический! Учуяла, значит, что это именно твоя дача, во как!

– Но я вот чего еще не понимаю. Ну, заявились они тогда к нам домой, чтоб напугать. У нас, мол, длинные руки, везде достанем. Кстати, напугали мастерски. Врагу не пожелаю. Здесь тоже она поработала на славу. Я уже почти уверена была, что у меня с головой что-то не то. Думала, может, болезнь Альцгеймера начинается. Только вот на второй этаж с какой целью она разбежалась?

– Да откуда ж мне знать? Или в раж вошла, когда тебя не обнаружила, или думала высказать тебе все, что накипело, разоблачить твои преступления, чтобы ты понимала, что именно совершила. И жила с грузом вины. А может, просто не сообразила, где ты есть, куда подевалась. Искать пошла. Потерпи – куда она теперь денется. Объяснит. Если сама знает ответ на этот вопрос.

Распутанный узелок

Вот и распутался узелок! Облегчения не было. Слишком много всего обрушилось на нее.

Вроде бы живешь по-тихому, зла никому не делаешь, мечтаешь только о покое и тихом семейном счастье, а потом оказывается, что лишаешь покоя других, неведомых тебе людей, не замечаешь, какую боль причиняешь близким людям, не помнишь о долге родства и дружбы. Просто даже не думаешь, что это к тебе имеет какое-то отношение. И откуда это в ней, Надежде, твердое прокурорское сознание собственной правоты и непогрешимости? Всю жизнь себя обделенной и несчастной считала, а горя не знала, нужды не знала, оберегали все, пылинки сдували.

Не за что ее любить! Кому она хоть что-то хорошее в жизни сотворила? Только к детям своим и была добра по-настоящему. Да и то, кто знает, как дойдет до дела, не превратится ли она в Екатерину Илларионовну, отстаивая свое право на любовь сыновей? На свекровь за несколько простецких слов взъелась, аж до сих пор внутри печет, а что с ней будет, если невестка не понравится? Что ж это за круговорот дерьма в природе бесконечный? Неужели иначе никак нельзя?

Стыд ее мучил такой, что даже слез не было для размягчения души.

– Ир, давай ты мне по-честному всегда будешь говорить, где и кого я обидела, если что узнаешь. Я не обижусь. Я просто многого еще не знаю, оказывается. И с тобой – я даже не подозревала, что тебе может быть плохо. Ты такая благополучная всегда, самодостаточная. Все тебе завидовали, все к тебе прислонялись. Ох, ну и свинья же я! Других людей осуждаю, как будто я им судья. А о себе – хоть бы раз задумалась!

– Да оставайся ты какая есть, чего уж. Жива-здорова, крыша не съехала после Катиных гостеваний, и радуйся. Разберемся потом по ходу пьесы, кто в чем перед кем виноват.

Иришка резонно принимала Надино покаяние как реакцию нервов на пережитое. Надо как следует наесться, выспаться, нагуляться поутру по сонному лесу, по шуршащим листьям. А то скоро снег выпадет, ни одного даже прошлогоднего листочка не увидишь. Утро вечера мудренее. Сон – благодать. Не всякому даруется.

– Ирка, представляешь, не смейся только! Я – княгиня! Или княжна! Стопроцентно кто-то из них. Мама моя – точно княгиня! Ой! Я же рюкзак на втором этаже у Питика забыла, там все. Прочтешь – поверишь!

Надя упоенно рассказывает подруге о своем открытии.

Они бредут вдоль медленной осенней речки, скучливо отражающей серебристо-стальные облака. Снег вот-вот пойдет. А кое-где все-таки бьется маленькая зеленая травка. Рябина краснеет-полыхает.

Кроткая земля. До слез кроткая. Все претерпевает. Не ропщет. Одно племя человеческое выводит другое под корень. Семя Каиново не перевелось. Сжирает его, ищет выхода ненасытная жажда мести невинным и ничего им не должным братьям. Немыслимые пространства заливаются кровью непонятно за что воюющих людей. И только безответная земля остается вечной. Она – тайна. Она – смысл.

– Вот я тебя сейчас тоже повеселю! Ты спала еще, я с Екатериной Илларионовной беседовала. Лежит загипсованная в клинике. Счастливая, просветленная. «Все, – говорит, – правильно я рассчитала» (рассчитала она, представляешь!). Радость у нее: Димочка примчался, вызвался ночами у нее дежурить. Спать будет в ее палате. Каждую ночь под маминым присмотром! Два месяца – как минимум. А там, глядишь, и вовсе одумается. Она мать, она верит.

Сначала непонятно, кто поползет, кто полетит,

И в небе необъятном висит огромный сталактит.

И чье-то теплое дыханье согреет тебя.

И пелена непонимания растает без следа.

И все забытые дети

Плачут всю жизнь над этим.

И все железные нити

Рвутся от капли этой.

От капли любви.

Павел Артемьев

По коням!

– Алеша, Коля, ну мы все готовы, залезайте уже, папа давно ждет!

– Ма-ам! А Тихона кто возьмет? Возьми ты, а? Он все время чихает и плюется. Нас и так в машине много!

– Тихон с вами! Ну, сколько можно ныть? Сами просили собаку? Просили! Вот он с вами и поедет. А мы с Таней. Я не могу отвлекаться, а к Тане он не привык.

– Ну хорошо, только пусть он с Колькой сзади сидит, а я с папой сяду. Он меня водить учит.

– Меня он тоже учит! И нечего командовать!

– Ладно, разбирайтесь сами, ну вас.

Надя отошла к своей машине, издали любуясь четырьмя мужиками: мужем Андреем, сыновьями Алешей и Колей и светло-бежевым лабрадором Тихоном, вполне взрослым двухгодовалым парнем.

Тихон зажил в семье вскоре после памятных событий на даче, когда отчаянная домохозяйка Екатерина Илларионовна устраивала Наде веселую жизнь на манер домашнего триллера. Мальчишек тогда ни о чем произошедшем с мамой на даче во время их путешествия по Египту не проинформировали, так что они уверены, что появлением в доме Тихона обязаны своему непрестанному нытью «купите собаку». А раз так – весь уход за выпрошенным сокровищем на них и вся ответственность за его воспитание – тоже.

Хотя учить Тишу оказалось легче легкого: свойства породы, заложенные в генах, проявлялись ярко и неуклонно. Вырос из него сильный беззлобный детина, способный и подурачиться со своими, и защитить самоотверженно. Мальчишки воспринимают его как брата. А если брат, то можно и пошпынять, и поныть, чтоб не лез, когда не просят, и стараться переложить часть забот о «младшеньком» на чужие плечи. Тем более у Алексея переходный возраст, и всю эту семейную жизнь видал он ясное дело где. А у Коли тоже период разочарований – старший брат отдаляется, рычит по пустякам, гонит от себя, а то и обзывается всякими пакостными словами, типа «тварь земная» или «пенек болотный». Вроде слова все приличные, не придерешься, а обидно до слез. Был брат и друг, а теперь не-пойми чего. Временами, правда, Алексей забывает, что он уже взрослый и плевать на все хотел с высоты полета Гагарина, и начинает быть нормальным и уютным, только Коле как-то страшно на это покупаться, и он старается держаться в рамках, не обольщаться временным снисхождением.