Лейла, снег и Людмила - Кафа аль-Зооби

Даже осуждающие ее лица стали таять в смехе. Все – отец, мать, родственники, знакомые, соседи и Рашид – захохотали вместе с ней. Они хохотали, стоя под фонарями, и снег оседал на их лицах; они исчезали в снежной пелене, и на лицах виднелись одни лишь зубы, похожие на хлопья снега.

Лейла не заметила, как снег начал таять и полился из ее глаз горючими слезами.

На следующее утро, после ночи, проведенной словно в аду, Лейла направилась в университетскую поликлинику. Ноги ее сильно болели от ушиба, и нужно было получить справку от врача о том, что ей необходим отдых. Друзья помогли доставить машину прямо к дверям общежития. В поликлинике, выйдя из приемной хирурга, Лейла немного постояла в нерешительности и направилась к гинекологическому кабинету.

Врач, осмотрев ее, вынесла заключение:

– Действительно, падение привело к разрыву девственной плевы. Но не беда. Многие девушки приходят к нам, чтобы избавиться от нее и избегнуть боли при первом половом контакте. Можешь считать, что сама судьба легко избавила тебя от нее.

Она произнесла это смеясь, но Лейла ответила бледной улыбкой. Затем встала, оделась и попрощалась с врачом. Та вдруг остановила ее в дверях:

– Послушай, может быть, я не так поняла? Кажется, у вас на эти дела смотрят иначе, чем у нас? И то, что произошло с тобой, может привести к недоразумениям в будущем, не так ли?

– Да. В какой-то степени, – ответила Лейла тихим голосом.

– Так я могу тебе помочь.

– Как?

– Ты можешь прийти на следующей неделе, во вторник. Думаю, к тому времени тебе станет получше. Приходи после окончания моей смены, в семь вечера. Но не сюда, а в другое место. – Она протянула ей листок с адресом другой больницы. – Там подходящее место, и есть все необходимые инструменты для проведения такой операции. Но подобные операции не входят в перечень медицинской страховки, и если я буду ее проводить, то под свою личную ответственность. Для меня в этом есть некоторый риск. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Конечно, – живо ответила Лейла и без колебаний согласилась на названную врачом сумму.

Она вернулась к себе в совсем другом настроении. И как этот выход не пришел ей в голову раньше? Впав в преж девременную панику, она потеряла способность ясно думать. Охваченная заботой о том, как ей оправдаться в глазах окружающих, забыла поразмышлять, как исправить ситуацию. И вздохнула облегченно, будто разом выдавив из себя панику и растерянность. Лейла решила, что теперь может перевернуть эту страницу и полностью забыть о случившемся, как забывают по утрам приснившийся ночью кошмар.

Однако действительность была не сравнима с тем, что могло привидеться во сне и наутро забыться. Всю неделю событие занимало ее мысли. Временами Лейле казалось, что произошедшее не было всего лишь неудачным падением, имевшим тяжелые последствия. Это событие, хоть и случайное, могло иметь глубокий смысл.

А вдруг сама жизнь звала ее посмотреть с другой точки зрения на мир? Может быть, это был удар, нанесенный не ей, а тем ценностям и убеждениям, которые Лейла считала единственно верными и незыблемыми?

Или это был призыв к переменам?

Слово «перемена» растекалось как светящийся, но одновременно жалящий поток. Она представляла ту легкость, которая охватит ее, когда она расслабится и заснет, не мучимая тяжелым грузом представлений и убеждений, скопившихся у нее на душе. Словно этот груз не только не давал покоя ее сознанию, но и утомлял физически.

Эти мысли не оставляли ее воображение все последующие дни. И хотя они волновали и дразнили Лейлу, она понимала, что подобные мысли не выйдут за пределы упрямых, но неосуществимых идей, которыми она забавляла собственное воображение в виде интеллектуальной зарядки, – до тех пор, пока не будут преданы забвению.

В то же время она заметила, что теперь позволяла себе размышлять свободно, словно злополучное падение вскрыло не телесную плеву, а нечто, прикрывавшее ее мысли. Причина была проста: в душе Лейла была спокойна. Во вторник ей сделают операцию, и случившееся – вместе с последующими страхами и фантазиями – превратится в одну из ее сокровенных тайн, до которых никто никогда не доберется. Ее никогда не подвергнут сомнению. Она снова станет такой, какой была до падения: невинной, непорочной.

Вторник настал быстро, положив конец этому длинному внутреннему монологу. В шесть вечера Лейла вышла на улицу и села в автобус, идущий в сторону больницы. Она встала рядом с дверью. В салоне автобуса было не теплее, чем на улице. Дыхание пассажиров застывало на стеклах автобуса, и за замерзшими окнами ничего нельзя было разглядеть. Ребенок, сидящий на коленях матери, прижимал пальчик к стеклу, чтобы растопить покрывающий его иней и увидеть улицу через это маленькое отверстие. Мать время от времени отводила его ручонку, чтобы согреть ее, но горячее дыхание малыша замерзало на стекле, вновь заволакивая инеем проделанное «окошко». За ними, в проеме между сиденьями, стояли парень и девушка. Парень проводил по замерзшему стеклу сначала теплыми пальцами, а затем – ногтями, вычерчивая на нем слова «я люблю тебя». Девушка наблюдала за ним молча, тихо улыбаясь. Многие пассажиры также обратили внимание, как старательно парень выводил крупные буквы, из-за которых быстро показались некоторые детали улицы: лампы с тусклыми ореолами падающего снега, голые ветви деревьев, части зданий, искра от зажженной сигареты во рту у кого-то из прохожих, фигуры людей, быстро шагающих по тротуару.

Когда автобус затормозил на остановке – следующей была больница – Лейла встала у двери, задумчиво наблюдая за выходящими пассажирами. Неожиданно, в последний момент перед закрытием дверей, она поспешно выскочила. И едва успела ступить ногой на тротуар, как двери автобуса со скрипом захлопнулись. Как будто за ней навсегда закрылся целый этап ее жизни, к которому она никогда больше не возвратится.

Лейла стояла на тротуаре, шумно дыша, глядя вслед уходящему автобусу. И чем дальше он удалялся, тем безумней становилась радость, охватившая ее. Казалось, она прыгнула в пространство за пределы времени и места, за пределы известного ей мира, – пространство, где господствовала другая мораль, правили другие ценности и законы. Пространство свободного человека.

Спустя минуту она зашагала, напрягая память и пытаясь припомнить адрес Игоря.

* * *

Игорь, открыв дверь на робкий звонок Лейлы и увидев ее, застыл на месте:

– Не ожидал, что ты можешь прийти ко мне, – сказал он радостно и удивленно.

Она тоже не предполагала, что может прийти к нему домой, но дошла до его квартиры и позвонила, все еще спрашивая себя: «Куда ты идешь? Что ты делаешь?» – и не находя ответа. Она не слышала по дороге ничего, кроме жуткой звенящей тишины, готовой вихрем взорвать размеренность ее жизни и, быть может, привести к катастрофе. Но Лейла продолжала идти вперед, не в силах справиться с охватившей ее тоской по бушующему пламени, которое озарит ночь и окрасит воздух новыми красками. Это пламя, скорее всего, погубит ее, но она тянулась к нему, влекомая ужасом и неодолимой тоской одновременно.