Мальчик – отец мужчины - Игорь Семёнович Кон

Может быть, дело в локусе контроля: ассоциирует ли ребенок представления о своих успехах и поражениях преимущественно с внешними (экстернальный локус) или внутренними (интернальный локус) обстоятельствами? Судя по имеющимся данным, мальчики чаще винят в своих неудачах внешние факторы или других людей, тогда как девочки принимают вину на себя (Marcotte et al., 1999). Иногда это ослабляет их конкурентоспособность. Столкнувшись с учебными трудностями, девочки чаще мальчиков выбирают более легкие лабораторные задачи, избегают соревновательных ситуаций, а в случае неудачи их уровень притязаний заметно понижается. Если их отметки по выбранному предмету ухудшаются, девочки чаще мальчиков меняют его на более легкий, они хуже, чем могли бы, справляются с трудными тестами и с задачами, выполнение которых ограничено по времени. Мальчики, склонные обвинять в своих неудачах внешние факторы (внешний локус контроля), на этом фоне выглядят более сильными и конкурентоспособными. Но экстернальный локус, особенно в сочетании с недостаточной рефлексивностью, мешает ребенку осознать допущенные им ошибки. Среди слабоуспевающих учеников мальчиков, как правило, вдвое больше, чем девочек, у них больше проблем с учебной мотивацией, и они чаще бросают школу.

Интересный, но слабо разработанный сюжет – связь интеллектуальной одаренности, гендера и типа личности. По обобщенным данным 14 разных исследований (19 отдельных выборок школьников 11-12-х классов, общее число испытуемых 5 723 человека), одаренные подростки отличаются от средних более высокой интровертированностью (по типологии Myers-Briggs) и повышенной эмоциональной чувствительностью, причем это характерно как для девочек, так и для мальчиков (Sak, 2004). Это дает одаренным подросткам интеллектуальные преимущества, но одновременно порождает проблемы (Hebert, 2002). Многие одаренные мальчики имеют более широкий круг способностей (иногда это называют мультипотенциальностью), чем девочки. Это делает для них выбор занятий или профессии более затруднительным, вызывая у некоторых из них тревогу, беспокойство или апатию. Хотя по статистике депрессии и суицида одаренные мальчики не отличаются от обычных, у них есть свои дополнительные риски. В частности, перфекционизм (гипертрофированное стремление к совершенству) порождает повышенную самокритичность и сопутствующий ей пессимизм.

Внутренние психологические трудности усиливаются сознанием своих отличий от сверстников. Одаренные мальчики эмоционально более чувствительны и ранимы, а чуткость, рефлексивность и эстетические интересы считаются немужскими чертами. Одаренному мальчику часто приходится выбирать между учебой и спортивными достижениями, которые в мальчишеской среде ценятся выше интеллектуальных. Поскольку имидж у сверстников и у девочек ему важнее всего остального, одаренный подросток, желая быть «настоящим мужчиной», нередко отказывается от реализации своих интеллектуальных способностей и талантов ради спортивных достижений, где ему приходится соревноваться с менее умственно развитыми, но более сильными и умелыми парнями. В результате у него появляется чувство неполноценности, которое серьезно затрудняет его самореализацию. Иными словами, налицо конфликт между нормативной гегемонной маскулинностью и индивидуальными свойствами личности.

Подведем итоги.

1. Различия в когнитивных процессах, способностях и склонностях мальчиков и девочек в направлении, предсказанном эволюционной психологией, определенно существуют. Ярче всего они проявляются в пространственньк (в пользу мальчиков) и вербальных (в пользу девочек) способностях.

2. Однако эти различия а) значительно меньше, чем принято думать, б) существенно варьируют с возрастом и в) обусловлены не только природными факторами, но и формирующейся в процессе социализации направленностью интересов.

3. Наиболее социально значимые и заметные различия между мальчиками и девочками наблюдаются не в трудноопределимых «способностях» и «задатках», а в направленности интересов и предпочитаемых деятельностях, которые сильно зависят от господствующих гендерных стереотипов.

4. Ослабление поляризации деятельности мальчиков и девочек уменьшает гендерные различия как на нормативном, так и на поведенческом уровне, облегчая проявление индивидуальных особенностей ребенка. Тем не менее, гендерные стереотипы оказывают сильное влияние на учебную мотивацию и направленность интересов ребенка, а тем самым – на его будущую профессиональную судьбу.

4. Интеллектуальные и личностные профили одаренных мальчиков-подростков менее подвержены жесткой гендерной типизации, более разнообразны и индивидуальны, чем профили их менее способных сверстников. Это расширяет крут интересов и занятий таких мальчиков, но одновременно порождает конфликты с традиционными образами маскулинности и ценностями мальчишеской субкультуры. От способа разрешения этих конфликтов во многом зависят как учебные достижения, так и психологическое благополучие мальчика.

Игрушки и игры. Психолого-этнографическая интерлюдия

Познание атома – детская игра по сравнению с загадками детской игры.

Альберт Эйнштейн

Психологические тесты и школьные отметки, посредством которых оцениваются способности мальчиков и девочек, заданы и строго контролируются взрослыми. А как выглядят гендерные различия в сфере игр и игрушек, в выборе которых дети значительно свободнее? Психолого-педагогические данные здесь можно сопоставить с этнографическими и этологическими.

Судя по этнографическим данным, практически у всех народов наряду с общими игрушками, которыми пользуются и мальчики, и девочки, существует значительная гендерная дифференциация. Многие детские игрушки и игры связаны с той деятельностью, которой мальчикам и девочкам предстоит заняться в будущем. Мальчишеские игры, как правило, более активны и разнообразны. Например, в описании традиционной культуры детства нанайцев упомянуты 27 мальчишеских игр и только 4 девичьих (Сем, 1988). Впрочем, это может объясняться и привычным невниманием ученых, да и вообще мужской культуры, ко всему женскому. По ироническому замечанию Маргарет Мид, мужчины могут стряпать, ткать, одевать кукол или охотиться на колибри, но если эти занятия считаются мужскими, то все общество, и мужчины, и женщины, будут признавать их очень важными. Когда то же самое делают женщины, эти занятия объявляют менее важными (Мид, 2004. С. 154–155).

То, что дети большей частью предпочитают гендерно-стереотипные игрушки, этнографы и педагоги часто объясняли сознательной гендерной социализацией. Однако сходные предпочтения существуют и у животных, особенно у приматов.

Вопрос о психологических функциях детской игровой деятельности (использование игрушек лишь малая ее часть) очень сложен. До недавнего времени в этологии и зоопсихологии соперничали две теории. Первая рассматривает игру прежде всего в контексте сенсорно-моторного и когнитивного развития, как средство выработки и совершенствования навыков, необходимых для взрослой деятельности животного, будь то охота, избегание хищников, драка с сородичами, привлечение сексуального партнера или уход за детенышами. Вторая теория выдвигает на первый план выработку социальных и коммуникативных навыков общения с другими животными разного пола, возраста и статуса. В последнее время, когда ученые стали уделять больше внимания не только «объективным» функциям, но и мотивам поведения, игру все чаще рассматривают как самостоятельную нефункциональную деятельность, цель которой – развлечение, удовлетворение любознательности, поиск новых ощущений и т. п. Нас интересуют лишь половые различия.

Исследования разных видов обезьян и приматов (макак, бабуинов, шимпанзе, горилл и др.) показывают, что частота, тип игры и выбор партнеров по игре тесно связаны с полом детенышей, но хотя «мальчики» нередко играют