Принцесса с револьвером - Кира Измайлова

– Увидишь, – пообещал Генри. – Это просто надо видеть, словами я тебе не опишу. Не умею я. А теперь помолчи, сделай милость, мы уже близко, и тут подумать надо, с какой стороны лучше зайти.

Девушка послушно умолкла: она знала, что в некоторых вещах мужчинам лучше не перечить. В конце концов, Генри здесь уже бывал, знает нрав этого странного места, так что нужно довериться ему и не мешать. В конце концов, до сего момента он не давал повода усомниться в его талантах проводника.

Ей пришлось довольно долго ждать, держа в поводу бесстрастную вороную, пока Генри гонял своего коня туда и обратно, что-то рассматривал, едва ли не разнюхивал.

– Луна в третьей четверти, растет, так ведь? – поинтересовался он, подъехав, наконец, обратно. По лицу его сложно было сказать, доволен он этим или наоборот. – Ничего, есть шанс.

– А при чем здесь луна? – нахмурилась принцесса.

– Лучше всего тут при полной луне идти, – ответил Генри. – Не знаю почему, так говорят, я сам не проверял. Но все разы, когда я тут ходил, луна была или полная, или чуть на убыли. Но при растущей тропы тоже должно быть видно. Вот и проверим!

– Станем ждать, пока солнце не сядет?

– Нет, – мотнул головой Монтроз. – Солнце тут совершенно ни при чем. Сейчас передохну, и поедем. Вон туда нам надо, – махнул он рукой. – Отсюда ты не увидишь, поближе подъедем, покажу вход. Хороший такой вход, будто специально для нас проделан…

Он вдруг помрачнел.

– Боишься, ловушка? – без обиняков спросила принцесса.

– Ну, если кто-то научился Пустырем управлять, то очень даже может быть, – хмыкнул Генри. – Просто везение наше меня как-то уже удручать начало. Как бы оно в итоге чем совсем скверным не обернулось!

– А у нас говорили: не сомневайся в удаче, тогда и она не усомнится в тебе, – поддела, не сдержавшись, Мария-Антония.

– Так одно дело – не сомневаться, а другое – ее испытывать, – парировал мужчина. – А мы именно вторым и занимаемся все время. Ладно, хватит болтать, пора!

Некоторое время ехали молча. Мария-Антония до боли в глазах всматривалась вперед, но так и не сумела увидеть ничего странного.

– А теперь стой, – скомандовал вдруг Генри, когда она уже уверилась, что ее зрению недоступен этот таинственный Пустырь. – Смотри сюда. Видишь?

Она взглянула, куда указывала его вытянутая рука, и поразилась: как этого раньше можно было не заметить?

Пустырь действительно ничем не отличался от прерии, которой принадлежал. Точно такая же трава, какой-то чахлый кустик… Никакой границы, конечно, не было, никто не озаботился очертить пределы Пустыря, но Мария-Антония видела его теперь совершенно отчетливо. Что-то там было не так. То ли трава клонилась в другую сторону, то ли тени ложились иначе, чем везде, то ли воздух казался слишком уж неподвижным, но разница была очевидна. Генри оказался прав: это сложно было бы описать словами, это нужно видеть, тогда только придет понимание.

Оно и пришло: Мария-Антония отчетливо осознала, что не хочет идти вперед. Была бы она лошадью – уперлась бы и прижала уши, в точности, как ее пегая кобылка, но, увы, она могла лишь спросить:

– Генри, много ли времени мы потеряем, если обогнем это место?

– До черта, – кратко ответил он. – Я не шучу. Пока дадим крюк, пока выйдем к моим приятелям… а там еще не знаю, что делать, с ними все же идти или пробиваться к цивилизации… До зимы как раз провозимся. А до «сезона бурь» не так уж далеко, пока Территории даже слишком уж тихие, но… – Он умолк, потом вдруг усмехнулся. – Пока везет, будем пользоваться! Сама ведь сказала: не надо сомневаться в удаче!

– Ты много раз ходил здесь? – Девушка не сводила глаз с пространства впереди.

– Десятка два или больше даже – с местными, – ответил Генри. Он тоже смотрел вперед, грыз травинку и сосредоточенно о чем-то размышлял. – В одиночку – только дважды. Этот раз – последний, больше мне одному не ходить.

– Отчего же?

– Поверье такое, – пояснил он. – Отрядом броди, сколько влезет, на сколько умения и везения хватит. В одиночку – только три раза можно войти на Пустырь и выйти с него удачно. Потом… Нет, слыхал я о тех, кто всегда один ходил, и ничего, но не верю. Сам я таких не встречал.

– Постой, – нахмурилась Мария-Антония, – но ведь сейчас ты не один!

– Ты не считаешься, – был ответ.

– Потому что я женщина?

– Потому что мы не отряд, – ответил Генри. – Не тот отряд, когда один смотрит вперед, второй по сторонам, третий прикрывает тыл… и так далее, и если они запутаются, могут посоветоваться. Ты, прости уж, сейчас ничем не лучше своей кобылы. Лишь бы брыкаться не начала, когда поведу, а уж дорогу выбирать только мне одному. Улавливаешь разницу?

– Улавливаю, отчего же нет, – нахмурилась принцесса. – И ты готов потратить этот свой… последний раз вот так?

– А что делать? – пожал плечами Генри и выплюнул травинку. – Если повезет, пройдем и выскочим там, где нас никто ждать не может. Не повезет… – Он усмехнулся. – А я даже и не знаю, что тогда будет. Все, довольно болтать. Езжай за мной, след в след, как я сказал. Лошадь заартачится – врежь промеж ушей, мигом уймется, ученая. Совладаешь, если что?

– Да, – ответила Мария-Антония. Ей доводилось справляться с норовистыми жеребцами с отцовской конюшни, не то что с маленькой лошадкой кроткого нрава!

– Лучше бы идти пешими, лошадей в поводу держать, – проговорил Монтроз сквозь зубы, – но так дольше. И не уйти, если что, время потеряем. Ладно, рискнем…

Он свистнул псов, взял их на сворки: Мария-Антония ни разу не видела, чтобы он их привязывал. Генри, поймав ее удивленный взгляд, пояснил:

– Мало ли… Тут и обученный пес может свихнуться, понесет его за зверем или там меня защищать, и прости-прощай! А я к ним как-то привык…

Мужчина вскочил верхом и отправился вперед, указывая путь. Граница Пустыря все приближалась, ее миновал сперва конь Монтроза, потом пегая кобыла, и сразу стихли все звуки, которыми полна была прерия. Не слышно было ни стрекота и жужжания насекомых, ни щебета птиц, ни даже шелеста ветра в траве. Здесь все как будто замерло, и даже время словно остановилось, угодив в непонятную ловушку.

Мария-Антония стиснула зубы, подавляя неожиданный приступ паники. «Не смей! – приказала она себе. – Ты не струсила при осаде замка, ты пережила смерть всех, кого любила, пристало ли пугаться обычного пустыря? Ладно, пусть необычного, но ведь это всего лишь клочок земли!»

– Видишь? – обернулся Генри через плечо. – Тропа.

Девушка привстала на стременах, заглядывая вперед. В самом деле, тропа была впереди. Принцесса не видела ее, но словно бы ощущала каким-то шестым чувством, теперь она точно знала, где края тропы, за которые нельзя заступать, чтобы не заблудиться. А кроме того, тропа эта была не одна, их свивалось здесь немыслимое множество, они пересекались и сливались, сходились и расходились, и все чем-то да отличались. Чем именно, девушка сказать не могла, просто чувствовала, что они разные. Но, скорее всего, потеряв нужную тропу, отыскать ее снова она бы не сумела, слишком мизерным было то, что отличало все эти неведомые пути друг от друга…