Мертвый лес - Дмитрий Геннадьевич Колодан

такие вещи, красавица, – сказал он, – которые нельзя и невозможно забыть. И как бы ты ни пытался от них убежать, рано или поздно они тебя настигнут.

Некоторое время Ива размышляла над словами лейтенанта, хмурилась, смотрела то на него, то на саблю, то по сторонам. Она чувствовала, что в его словах скрывается какой-то изъян, но не сразу поняла, в чем же, собственно, дело.

– Ты ошибаешься, – неуверенно сказала она. – Твоя сказка – это на самом деле сказка не про тебя. Это сказка про тех матерей, сестер и жен, что ходят за тобой по пятам. Твоя сказка про то, как ты привел их туда, где погибли их сыновья, мужья и братья.

– Может быть. Но как я это сделаю? Я же сказал – я не знаю дороги…

Ива не стала спрашивать, действительно ли он не знает или же не хочет знать, по сути это не имело значения.

– А может… – Она подскочила и хлопнула себя ладонью по лбу. Ну, конечно же!

– Может что, красавица? – спросил Юстас безжизненным голосом.

– Я знаю, как тебе найти то болото! – Мысль была абсолютно безумной. Но почему бы и нет? – Крылья! Крылья, которые мы искали. Ты мог бы взлететь над Лесом и…

– Ты шутишь? – перебил ее Юстас. – Надеюсь, что шутишь. Я не Некто Тощий, я не умею летать.

– Но можно же научиться! – воскликнула Ива. – Не думаю, что это сложно.

– Нет, красавица. Боюсь, этот путь не для меня. Я не рожден для полетов.

– Да ты просто трусишь! – не сдержалась Ива и в сердцах топнула ногой. – Как тогда, когда…

Она прикусила язык, но было поздно. Юстас дернулся точно так, словно бы она влепила ему пощечину. Он даже поднял руку, защищаясь.

– Трус?! – гневно прохрипел он, но затем сник и спал с лица. – Что ж, красавица, так и есть. Я был трусом и трусом остался, и ничего тут не поделаешь. Можешь презирать меня и ненавидеть.

– Я не… – Ива впилась зубами в ноготь мизинца. – Я не презираю тебя. И точно не ненавижу. Я просто хочу помочь.

Лейтенант хмыкнул:

– Вот в этом ты вся, красавица. Всем хочешь помочь. Но когда-нибудь ты поймешь, что всем помочь невозможно. Тебя одну на всех не хватит.

– Но я не хочу помочь всем, – замотала головой Ива. – Я хочу помочь тебе.

– Пустое, – махнул рукой Юстас. – Если хочешь мне помочь – возьми мою саблю и спрячь ее там, где я не найду ее еще сто лет. И там, где она меня не найдет.

– Но ты не можешь убегать бесконечно!

– Почему? До сих пор мне это вполне удавалось. Пока кто-то не сунул свой длинный нос не в свое дело.

– У меня вовсе не длинный нос! И это… Это мое дело!

Юстас вяло отмахнулся. Он ее даже не слушал, и это оказалось обиднее всего. Он настолько погрузился в себя, в свою боль и в свой страх, что все ее слова были для него пустым звуком. Она могла сколько угодно сотрясать воздух, но уже понятно, что так она ничего не добьется.

– Ладно. – Ива рукавом вытерла вспотевший лоб. – Ты сказал, и хватит об этом. Пойдем отсюда. Я проголодалась и хочу успеть к обеду.

Она протянула лейтенанту руку, и после некоторых раздумий тот ее принял. Поддерживая друг друга, они отправились на поиски выхода с Чердака. Ржавая сабля осталась лежать на полу.

За столом

На обед они едва не опоздали. К тому моменту, как они спустились в гостиную, Повариха закончила накрывать на стол и раскладывала по мискам, тарелкам и плошкам густое, цвета янтарной смолы, жаркое. Над супницей клубился пар, собираясь в причудливые завитки и петли, в которых при желании можно разглядеть куда больше, чем просто хаотические узоры.

Ива втянула носом воздух и зажмурилась от удовольствия. Восхитительный запах – терпкий и пряный, немного сладковатый и сытный, таящий в себе столько нюансов, что у нее заурчало в животе. Гумбо! Это же то самое гумбо, которое Повариха готовила, когда Ива навещала ее на Кухне совсем недавно и целую вечность назад. Но такое гумбо можно ждать и больше, чем вечность. Казалось бы, горячее жаркое – не лучшее блюдо по жаре, но Роза умела подать свою стряпню так, что сама мысль отказаться представлялась кощунством.

Когда Ива с Юстасом вошли в Гостиную, Роза скользнула по ним взглядом, но ничего не сказала, лишь поставила на стол еще две тарелки.

Ива оглядела собравшихся за столом. В отличие от Общего Ужина не все жильцы Матушки Ночи приходили на обед – многие из них в это время еще спали, а из своих комнат, комнатушек и каморок выползали после заката. Так что неудивительно, что половина стульев пустовала, а главное – отсутствовала сама Хозяйка. На деревянном троне лежало незаконченное вязание – шесть аккуратных серых клубков с воткнутыми в них спицами. А вот Китайские Младенцы уже были в гостиной. И когда только успели? Устроившись под столом, они увлеченно хлебали жаркое из мисок и тихонечко хихикали. Ни на Иву, ни на Юстаса они даже не взглянули, а по фарфоровым лицам невозможно понять, удивились ли они их появлению и тому, что они смогли выбраться с Чердака.

Сидел здесь и Некто Тощий, опустив голову и уставившись в свою тарелку, будто надеялся разглядеть в густом вареве ответы на все мучающие его вопросы. Ива хотела сказать, что нашла на Чердаке его крылья, но в последний момент передумала – такой мрачный и угрюмый был у него вид.

Обед прошел почти в полной тишине, если не считать стука ложек и дюжины дежурных комплиментов Поварихе и ее кулинарным талантам, которые она принимала снисходительными кивками. Впрочем, нужно отдать должное, гумбо ей и в самом деле удался. Со своей порцией Ива разделалась в два счета и даже не заметила, как тарелка опустела. Будь такая возможность, она бы еще и вылизала ее дочиста, но Повариха такого не одобряла.

– Приличная девушка, – учила ее Роза, – должна уметь вести себя за столом. Ты же не порося какая-нибудь, вот и ешь ложкой.

Конечно, если бы Повариха увидела, как Ива вылизывает тарелку, она бы вряд ли переменилась, но вот схлопотать за такие вольности подзатыльник – проще простого. Рука же у Розы тяжелая, не стоило лишний раз искушать судьбу.

Ива отодвинула тарелку и хотела встать из-за стола, но кое-что привлекло ее внимание – бледный узор на дне тарелки. Она нахмурилась, не сразу сообразив, что же с ним