Герканский кабан - Денис Юрин

Итак, проверка завершилась. Она узнала об этом в пять утра, а всего через полчаса о том, что дракон не прячется среди вампиров, стало известно и Кевию. Он почему-то продолжал действовать нерешительно, прикрывая свой подсознательный страх ничего не значащим, мелким событием. Какой-то недотепа в эполетах решил погеройствовать и послал на последнюю, пока не занятую древними духами дикарей шахту полроты солдат.

«Ну и что с того? Кто-то из старших офицеров заскучал, вот и отдал самовольный приказ. Неужто Кевий думает, что лапу к этому приложил дракон? Что мифический «ОН» отдал этот проклятущий приказ? Это уже просто смешно! – с печалью подумала Онветта, поднимаясь с кровати и избавляясь от остатков опротивевшей одежды. – Пускай мой дорогой и любимый еще боится, но зато хоть какие-то распоряжения соизволил отдать, хоть что-то началось делаться. Конечно, три роты – слишком малое войско, оно не переловит всех разбойников, но зато жизнь в колонии чуть-чуть наладится! Да, и наемная нежить уже засиделась в городе! Слава Небесам, что Кевий решился отправить к шахтам два их отряда. Ничего, все будет хорошо! Еще парочка-другая спокойных дней, и страхи совсем уйдут, мой Кевий станет прежним: решительным, дерзким и сильным… настоящим вожаком!»

На этой положительной, согревающей сердце мысли обнаженная красавица и уснула. Сон приходит внезапно, стоит лишь успокоиться и избавиться от тревог.

* * *

Нет ничего лучше, чем спать обнаженным на мягкой постели, нежась от свежести душистого белья и ловя каждой клеточкой изнуренного тела живительную прохладу струящегося из окна свежего воздуха.

Маркиза Руак проспала всего пару часов и проснулась от колокольного звона, оповещавшего горожан о наступления полудня. У нее была масса дел, но среди них, к счастью, не нашлось ни одного столь важного, чтобы поднять обнаженную красавицу с постели и заставить ее снова втиснуться в чулки, плотно обтягивающие стройные ножки, а также облачиться в сжимающий тело корсет и опротивевшее платье.

«Никуда не пойду! Светская шушера поскучает денек без меня! Так и буду блаженствовать до самого-самого вечера! А там придет Кевий, и пусть только посмеет завести разговор о делах! Ха, да ему и в голову такое не придет, когда увидит меня обнаженной!» – думала Онветта, млея в предвкушении вечерних, ночных и утренних ласк, которыми ее щедро одарит любимый.

Наступило то самое мгновение, когда могущественный симбиот почувствовал себя лишь слабой женщиной, слабой, поскольку без таких мгновений она не могла обойтись и вообще давно уже воспринимала мир исключительно через призму постельных отношений и чувственности.

«Мужчины живут по-другому, они ставят перед собой цель и преследуют ее в течение всей своей жизни. Любовь для них – лишь развлечение, игра, в которую они иногда уж слишком заигрываются. Многие даже не видят различий между Любовью и Страстью, Страстью и Похотью. Бедные они, как мне их жаль! Они неспособны постичь, что в жизни, как и в испитии вин, важен не результат, а процесс! Нельзя растрачивать драгоценное время ради чего-то, связанного с делами, каким бы заманчивым ни был приз! Нужно жить ради наслаждения, ловить прекрасные моменты, бережно хранить их в памяти и тешить себя надеждой, что подобные ощущения повторятся!» – философствовала маркиза, лежа на кровати и нежно поглаживая свои великолепные формы.

К сожалению, минуты, когда ты можешь насладиться одиночеством, побыть наедине с самим собой, очень кратки. Всегда найдется мерзавец, который осмелится нарушить твой задумчивый покой и явит свою гнусную, нахальную рожу в самый неподходящий момент. Дверь спальни открылась, открылась тихо, без стука иль скрипа, и маркиза Руак даже сразу и не заметила, что за нею наблюдает парочка похотливых, насмешливых глазок.

– Вот это удача так удача! Какой же я молодец, как вовремя я зашел! Не каждому в жизни доводится узреть такое восхитительное зрелище! «Первая красавица Геркании тешит сама себя ласками!» – вот уж картина, достойная пера великого живописца! – внезапно разорвал тишину и прервал плавное течение приятных мыслей противный, скрипучий голос.

Маркиза встрепенулась и, тут же открыв глаза, уселась нагая и красивая на кровати. Действие, типичное для всякой женщины, застигнутой посторонним мужчиной врасплох, схватить простыню и прикрыть наготу, почему-то не последовало. Наверное, потому, что Онветта была разъярена и не собиралась прятаться или защищаться.

– Ах ты, похотливая скотина, старый болван! Да как ты осмелился, мужлан, солдафон неотесанный, переступить порог моих покоев?! – прошипела, подобно приготовившейся к броску змее, маркиза, да и тело свое выгнула соответствующе…

Стоявший на пороге ванг Нордверг и не думал стыдиться своего неделикатного поступка. Седой генерал стоял, облокотившись на дверной косяк и, скрестив руки на груди, нагло ухмылялся. Его похотливый взор скользил по изящным формам красавицы, дерзко ощупывал каждый миллиметр ее прекрасного тела. Старый вояка молчал, и это не предвещало ничего хорошего.

– Пошел вон, скотина, животное! – выкрикнула маркиза, а в ее изящной ручке вдруг откуда-то появился кинжал с длинным и тонким лезвием.

Блеск оружия не испугал вторгшегося в чужие покои старого вояку, а, похоже, наоборот, лишь раззадорил и побудил к действию. По-прежнему храня молчание и лишь пакостно улыбаясь, старик принялся расстегивать пуговицы на своем мундире.

«Мундир! Почему он в мундире? Ведь сегодня утром он приходил ко мне в обычном платье, в простом, неброском костюме?» – родилась в голове Онветты совершенно не соответствующая обстоятельствам мысль. Благо, что обладавшая завидным опытом как в ратных делах, так по защите своей чести, на которую за последние полвека многие пытались покуситься, красавица не упустила из-за отвлеченных размышлений момент, когда нужно было быстро атаковать. Как только не на шутку раззадорившийся генерал отвел взгляд с оружия и стал пожирать ее аппетитные формы, маркиза Руак тут же метнула кинжал. Бросок был выполнен на оценку «великолепно», но почему-то старик не упал, держась окровавленными руками за пробитую грудь, а по-прежнему стоял на ногах и, не отрывая похотливого взора от трепещущей женской груди, небрежно поигрывал правой рукой с перехваченным в воздухе орудием. Подобное не должно, просто не могло случиться, учитывая высокую технику выполнения отточенного годами броска и малое расстояние между дверью и постелью.

Хоть неудача и поразила маркизу, однако сейчас было не самое подходящее время задаваться вопросами «как?» да «почему?». Коль не помогло одно средство девичьей самообороны, в ход мгновенно пошло другое. Одним прыжком вскочив с кровати и оказавшись возле самого окна, проворная девица выхватила припрятанный в тайнике за шторой меч.

– Нагая, с мечом и чертовски красивая! – ухмыльнувшись, произнес генерал и движением, едва уловимым взглядом, быстро выкинул вперед левую руку.

Что-то узкое, острое и очень твердое вдруг впилось в горло красавицы, перекрыло дыхание и заставило Онветту захрипеть от режущей боли. Быстро теряющий четкость взор все же уловил тонкую полоску, идущую от напрягшейся руки генерала к самому горлу. Чувствуя, как острая, словно сталь, нить все глубже впивается в тело, разрезая кожу и ткани, а по груди струятся ручейки горячей крови, маркиза все-таки собралась с силами и рубанула перед собою не выпущенным из руки мечом. Послышался протяжный звон, как будто невидимый музыкант слегка тронул кончиками пальцев струны лютни. Боль в горле только усилилась, красавица с ужасом поняла, что нити уже нечего резать, подобно обвившей шею висельника петле она затянулась вокруг шейных позвонков. Всего один рывок, всего одно небольшое усилие со стороны генерала, и ее красивая головка полетела бы на кровать.