Виргостан - Вячеслав Бутусов

Состояние Ясности

Жителям Камнеграда это состояние особенно близко и понятно. Поскольку сам город существует в двух ипостасях – ясность и ненастье. Ясность – одно из основополагающих градообразующих понятий, когда в головах житейцев светло, на сердце легко, а в душе радостно.

1. Невыдающиеся житейские деятели или унимерианская доска почета:

Верика, Евсения, Герральдий, Хопнесса, Геогриф IV, Крох Давний, Сугуб, Изволика, Филодох и Филодея, Так, Тоба, Падай, Витрайя, Элизобарра, триллипут Вантутриффер, Пёфекла по прозвищу Путаница,

Мачбетта и другие.

2. Некоторые и прочие обитатели:

Дрыгуны ладошечные, крылатые безизьяны, пять тусцов (они же будвасы), ватзахеллы, гигиеновые собаки, лоботроги, микроносцы, мистификашки, бензокрики, солнцемеры, триллипуты, цицлики, ядровые орлы, домесы.

3. Житея и ее окрестности:

Годаримптия, Чопля, Возглавия, Ниофеи, Камнеград, Мямлика, остров Ойвань, Имли, Присноводье, Лапатуссия, Лафляндия, Землеземье, Свободжан, Странглия, Виргостан, Ундовия.

4. Справки-добавки:

Один унимерианский год соответствует двум человеческим морганиям.

Девиз триллипута: «Именем всего подвижного!»

Житейский клочковый роман

Вишьювахиа!

Хипповское пожелание

Я болтаюсь над землей, обхватив руками самую обыкновенную луковицу. Прозрачный воздуховорот гипнотизирует и утягивает меня в спираль воронки. Я закрываю глаза, но передо мной по-прежнему плывут наклонные верхушки неботрогов, поднимающихся над небесной тайгой. Я стекаю по гладкой скользкой поверхности. И в тот самый момент, когда я с замиранием сердца соскальзываю в безнадежный низ, я вдруг вижу силуэт исполинского человека, голова которого заслоняет солнце, но, вопреки законам человеческим, лицо его продолжает оставаться освещенным. Мои мышцы теряют материю, и я лечу, как тонкий хлопчатобумажный лист, то вниз – то вверх, повторяя размытые очертания воздушных волн благовидного океана.

«Почему все купола вокруг покрыты кровельным железом, а этот позолоченный?» – рассуждаю я чуть позже, чудом спасенный.

Мы сидим с Зэем в металлической гостиной гостиничного номера «Гиганцлер», ожидая свою утлую лодчонку из ремонта, и вспоминаем Радекку. На стене висит картина с морским пейзажем. Я не успеваю договорить, как вижу перед собой выходящую из пены волн девушку. Эта картина мне знакома, я видел ее в музее. Обнаружив в ванной мыльницу с надписью «торк», я продолжаю болтать о своих мытарствах. Зэй поет фальшивым голосом. За окном раздается звук, напоминающий столкновение двух кастрюль. В раздвижной проем заглядывает голова дежурного в гофрированном шлеме:

– Поехали?

Мы оба утвердительно киваем в ответ, у девушки с картины красиво развеваются волосы.

Это очень хороший знак – увидеть перед взлетом арки небесного свода. Почему в последнее время, когда я вижу воздушный порт, у меня в голове начинает звучать бодрая энергичная музыка? Может, это потому, что я постоянно кого-то ищу? С того самого момента, как я потерял из виду загадочного виргостанца, взвалившего на меня нелегкую ношу, прошло немало времени. Теперь я вновь обрел равновесие и испытываю такое облегчение, что у меня происходит подкос ног, как в детстве, – когда я попытался расколоть сознание поперек.

Неиссякаемый триллиард. Я точно знаю, как выглядит тот человек, которого я ищу. Потому что я знаю его, как свои двадцать пальцев. Ни высокий – ни низкий, ни толстый – ни худой. Одним словом, настоящий биоксарь! Его зовут Зэй. И если он жив, то я его найду, как находил многие сотни раз.

Линия горизонта разделяет низ и верх. Мой внутренний горизонт находится на уровне глаз. Я стараюсь поднять глаза как можно выше. Мой мистический горизонт колеблется где-то между небом и землей. Нижнее послешествует верхнему и настырно вытесняет. Надо бы поскорее выбраться в светлые слои.

Передо мной на чехле впередистоящего кресла начертано крупноразмашистое послание. Я его стараюсь разобрать, но из всего письма смог выделить только одну фразу «h-ойгрэ есть ничто». Интересно, что такое это «эйч-ойгрэ»? Зэй попусту голову морочить не станет. Остается терпеливо ждать, что скоро все выяснится.

Если я чего-то не вижу – вовсе не означает, что этого нет.

Геогриф IV

Это произошло давно, когда Зэй разрубил кольцо Вои, и у реки появились начало и конец. Поскольку течение крутилось против общего направления, то река Воя двинулась прямиком вверх и хвостом вперед. И это неожиданное движение чуть не сбило нас с толку, пока мы не сообразили, что это знак возможности. Это был вселенский прорыв, переворот космического сознания. А теперь, спустя сотни миллионов неиссякаемых тривиардов кажется забавным пустяком.

. . .

Терминал – Земля. Аэрофаг заметно качается. Зэй выглядывает в окно. Там, в утреннем туманчике, проплывает тяжелый, бесконечный состав из чередующихся грязнокоричневых цистерн с надписями «Кофе» и «Земля».

Немыслимо, но правда. Мое нынешнее место внизу слева. Никакой мистики. Никаких мутатисов и мутандисов.

Что-то изменилось. Что-то сдвинулось. Что-то шевельнулось.

Мы куда-то едем, преодолевая плотный туман. Я знаю, куда мы едем, но сейчас не видно ни неба, ни земли. Наша заснеженная будка держит курс на Виргостан, да так, что старинная обшивка потрескивает. Становится тепло. Предполагается, что когда-нибудь и мы выйдем из оцепенения и вольемся во вселенское содружество.

Мы мчимся над воздушной пропастью. Я лежу на спине, надо мной Зэй. Мы встретились необычным образом. Сначала он нашел меня. Затем мне пришлось его искать, ввязавшись в путаную эпопею. Вся эта затея с комбинациями людей и мест в пространстве вылилась в то, что мы теперь здесь и сейчас. Это фрагмент вечного настоящего.

. . .

Скорость у нас крейсерская, но невысокая. Связь работает сносно, прослушиваются сигналы к отбою. В узкую щель между тканью и кожей просматривается черное небо. По шпагелю, гнущемуся на ветру, можно определить уровень вибродрожи, который сейчас составляет один к трем. Вода пока еще не расплескивается.

С тех пор как я в очередной раз обнаружил Зэя в школе одиночества, произошло такое количество последовательных и параллельных событий, что теперь нам приходится заново узнавать друг друга. Сейчас мы вырабатываем новый язык общения. Став вселителями, как и многие наши сверстники, мы немного владеем техникой Воо.