Опальная принцесса. В поисках Дракона - Елена Гриб

— От места, где вы встретились с шаероном Эндером. Благодарю, Ання. Вы были очень полезны.

Казалось, он собирается потрепать меня по плечу, но…

Шаер ограничился слабой улыбкой. Надеюсь, непритворной.

Похоже, я и правда сообщила что-то стоящее. Если моя наводка подтвердится, не исключено, мне поверят и насчет блокнота Арины. Впрочем, прямо меня в этом не обвиняли. Возможно, мне начали чуть-чуть доверять?

* * *

После беседы с долинейским правительством я до самого обеда просидела в кабинете дознавателя. Обо мне словно забыли. Шаер и Кано исчезли в неизвестном направлении, Рокси не появлялась, охрана держалась на расстоянии и рассматривала меня с большим интересом, чем Ньепу на мозаике.

Терпение лопнуло после того, как по этажу поплыл аромат пончиков. Понятное дело, предназначались они не мне, и это не способствовало усидчивости.

Я вышла в коридор. Громко объявила, что иду в музей, и если кто против, пусть сообщит причину. Узнала, что могу свободно ходить по первому, второму и третьему этажах административного крыла. Сдержалась и обругала себя мысленно. Поблагодарила соглядатаев за участие и направилась по единственному маршруту, который выучила наизусть благодаря шаерону Викарду.

В «пыточную», ага. Аж смешно, как вспомню свои прежние страхи.

— Сколько было шаеров по имени Рикадор? — поскольку исторические трактаты мне пока не покорились, приходилось добывать информацию устным способом.

Охранники без обиняков признали, что история — не их конек, но пятерых вспомнили. Дракон Нордес, он же первый шаер рие Нордес, потом это имя носил его внук, Рикадор Сиятельный, за ним был столетний пробел, затем — Рикадор Завоеватель и Рикадор Бесстрашный, которые шли друг за другом, и, наконец, нынешний Рикадор рие Нордес. Без прозвища — оно появится после смены правителя.

«Рик говорил, что был плохим шаером, — вспомнилось мне. — Интересно, что бы это значило? Надо продолжать расспросы».

У таблички с непонятной надписью, очевидно, означавшей музей, я остановилась и повернулась к охране.

— Кто из шаеров-Рикадоров не совершил ничего выдающегося?

От обилия горделивых сведений голова пошла кругом.

Дракон Нордес стал легендой, о нем и упоминать незачем — его подвиги, особенно с участием Ньепы, известны даже на Старом Материке. Рикадор Сиятельный разграничил религию и государство, за что его в свое время прокляли, а ныне почитают как просветителя. Рикадор Завоеватель увеличил площадь Долинеи втрое, его статуи есть в каждом мало-мальски приличном городишке. Рикадор Бесстрашный выиграл войну с Аркалисом (заморской монархией с чрезмерными амбициями) и стал национальным героем. Ну а нынешний шаер заигрывает с Ластонией. Весь мир следит за этим, на кону — честь страны. От того, чем закончится сотрудничество с пришельцами из более развитого мира, зависит репутация рие Нордесов.

— Спасибо за экскурс в прошлое. — Я толкнула дверь и неторопливо переступила порог. — А какой шаер между подвигами творил и плохие вещи?

Меня просветили, что каждый. Они же шаеры. Судьба у них такая: принимать неприятные решения и выбирать из двух зол меньшее. К слову, не хочу ли я пончик?

Пончик я хотела, очередную порцию истории — тоже.

— Говорят, во дворце бродит призрак некоего шаера? — Уминая сдобу, было трудно сохранять таинственный вид, но, думаю, у меня получилось. — Кто он? Из ровесников Дракона-основателя?

Разумеется, привидение наличествовало, о чем мне поведали с перчеными шутками и прибаутками. Достопочтенный Элидий Путешественник в одном из странствий подхватил проклятие морского народа и не смог упокоиться с миром, поэтому его часто можно увидеть в женских купальнях. Он старенький, кости ломит… Лечебные грязи ему очень помогают, а визг напуганных девушек приводит в полный восторг.

— Это он утаскивает любовниц шаерона Эндера в Далайну?

Охране пришлось призадуматься.

— Любовниц? — уточнил один из них — смешливый парень в расстегнутом мундире.

— В Далайну? — недоверчиво переспросил второй — постарше, с усами и бесятами в глазах.

Они оба сошлись на том, что избранницы Эндера на жизнь не жалуются. Правда, когда-то случилась нехорошая история со служанкой, но о ней давно забыли. А Элидий Путешественник если что и ворует, то только заморский сыр на кухне и девичьи сердца. Звучит неправдоподобно? Кухарки могут поклясться в обоих пунктах.

— Вы сталкивались с мужчиной в чешуйчатых доспехах? — Честное слово, я охотно послушала бы сказки об Элидии, но мне хотелось определиться с видовой принадлежностью Рика. — Похож на Рикадора, но более… Э… Приятный?

На этом мое общение с долинейским народом закончилось, поскольку на обоих охранников напали мучительный кашель и пучеглазость, и парни ретировались, оставив коробку с пончиками почти нетронутой.

«Такое впечатление, будто я сообщила о встрече с самим Драконом Нордесом», — я хмыкнула, признавая абсурдность этой идеи, и решила в следующий раз не переть напролом, а как-то завуалировать вопросы о Рике.

Подобрала коробку и закрыла за собой дверь. Пришло время познакомиться с музеем поближе.

Меня не интересовали экспонаты. Спасибо шаерону Викарду, я уже на них насмотрелась. А вот стена, из которой появился Рик в нашу первую встречу, вызывала любопытство.

Скрытый рычаг долго искать не пришлось — на него указывала медная стрелка, прикрепленная под табличкой с надписью.

— Тайный ход Элидия Путешественника, — предположила я, нажимая на выпуклый «кирпичик» с закругленными краями. — Достопримечательность и полезность в одном флаконе.

Замаскированная под каменную кладку панель отъехала, открыв темный, весьма зловещий на вид проход с нарисованными фосфоресцирующей краской стрелками на полу, покрытом темно-бурыми пятнами. Прямо у входа стоял стенд с буклетиками.

Я забыла о короне, ринулась в узкий проем, самую малость застряла и придала экспонату большую реалистичность с помощью глубоких царапин.

— Когда же ты вернулась, а? — пробормотала расстроенно. — Из кабинета дознавателя я выходила без тебя… Вроде бы. Меня тогда занимали пончики. И сейчас занимают.

Я выбрала самый аппетитный. Сглотнула, предвкушая ароматную сладость на языке, склонилась над коробкой, чтобы не мусорить…

В отдалении грохнула дверь.

Пальцы разжались от неожиданности, пончик шлепнулся аккурат на историческое «кровавое» пятно.

«Оно же ненастоящее, правда?» — с пола я есть не собиралась, но воспитание намекало, что надо подобрать сдобу и убрать осыпавшуюся сахарную пудру.

Я присела, потянулась к аппетитному кругляшу.

— Где он?! — рявкнул над головой переполненный бешенством голос.

Меня аж передернуло от испуга.